Анджей Ясинский - Толлеус, искусник из Кордоса
В груди у искусника что-то болезненно сжалось, но тут же расслабилось, а разумом завладела какая-то апатия. «Случилось» - промелькнула в голове единственная мысль. - Вот оно что, - задумчиво протянул он, прикрыв глаза, - Понятно.
Посол пристально посмотрел на своего подчиненного:
- И все? Больше ничего не хочешь добавить?
Тристис предостерегающе поднял руку и сказал, обращаясь к Маркусу:
- С вашего позволения, дознание провожу я. Вы обещали не мешать! – потом сыщик обратился к големщику: - Обычно люди на вашем месте волнуются, нервничают, начинают заикаться или хотя бы бледнеют. Мне кажется, вы попросту не понимаете всей серьезности вашего положения!
Толлеус устало вздохнул:
- Отчего же? Обвинения такие, что у меня нет ни единого шанса на будущее. Я предвижу, что будет дальше: сперва меня допросят, как следует, с амулетной обработкой. Подтвердят свои догадки – посадят в тюрьму, а без маны я не протяну и дня. Если же результат не понравится, проверят жестко, так что мозги потом обратно не соберешь. Так что в любом случае для меня это дорога в один конец, - старик говорил медленно, холодно и отстраненно – аж сам поразился.
Имаген тоже подметил это:
- Вас как будто не волнует такая мрачная перспектива?
- Отчего же – еще как волнует. Но я знал, что когда-нибудь это произойдет.
- А, так ты признаешься? – снова встрепенулся профессор и потянулся к своему жезлу. Сыщик поморщился, но на этот раз прерывать не стал, не сводя вопросительного взгляда со старика.
- Толку-то скрывать? – На врагов не работал, но ману брал. Сам же видишь, сколько мне надо, - и старый искусник похлопал себя по жилету. – А приказ-то когда пришел? Неужто прямо на Турнире?
- Вчера, - коротко бросил профессор.
- Выходит, ты нарушил приказ, задержав его исполнение? Тогда твое место здесь – и Толлеус похлопал по кровати рядом с собой. Сыскарь чуть заметно улыбнулся уголками губ, а посол нахмурился, не оценив шутку:
- Несколько часов здесь ничего не решают. Зато Империя сохранила лицо, да и тебе выступление только на пользу. Посуди сам: одно дело судить простого искусника, и совсем другое – Героя. Подумай об этом.
- Это хорошо, что вы готовы сотрудничать со следствием, - воспользовавшись паузой, вновь перехватил инициативу Тристис. – Возможно, вы сможете прояснить нам кое-какие детали…
Разговор затянулся. Сыщик спрашивал часто об одном и том же, перефразируя вопросы. Возможно, он таким образом пытался поймать старика на несоответствии. Хотя к чему это, если пользуешься плетением правды? – Толлеус не видел в руках Тристиса жезла, но нисколько не сомневался, что проверка есть. Возможно, ее проводит Маркус, который также присутствовал на допросе.
Имаген начал расспрашивать про тюрьму и пленного чародея. Големщик отвечал обстоятельно, без утайки, но лишь в рамках заданного вопроса. Смысла противиться следствию он не видел, но и помогать не горел желанием.
- Выходит, вы покрывали Гиппоса, зная о том, что именно он присвоил себе артефакты? – один раз не сдержался сыщик, сбившись с делового тона, в рамках которого протекала беседа.
- Нет, откуда мне знать? Это были всего лишь мои домыслы. Да и разве это важно теперь? – устало отмахнулся Толлеус. Время было глубоко за полночь, поэтому он и Маркус уже клевали носами.
В другой раз сыщик и даже посол встрепенулись, когда бывший настройщик озвучил количество манокристаллов, которые он присвоил за без малого тридцать лет беспорочной службы. Но смысла таиться не было – эта цифра поддавалась грубому расчету и не должна была быть большим сюрпризом для следствия. Правда, Толлеус все же умолчал о том, что в даймонском банке лежит еще пара десятков кристаллов – небольшой запасец на черный день. Спросят – ответит, но Тристис не спросил, сосредоточившись на других животрепещущих вопросах.
До своего пребывания в Оробосе старик так и не дошел, хотя наверняка и тут у сыщика нашлись бы вопросы. Допрос неожиданно прервался, когда искусник обмолвился, что чуднАя пряжка, которая ранее принадлежала пленному чародею, все эти годы находилась в закромах настройщика и, вполне возможно, до сих пор валяется где-то в пыльном углу кладовки в Маркинском доме. А может даже, она попала в большой сундук с добром, который как раз накануне перевезли из трактира в мастерскую.
Выспросив описание этой безделушки, Маркус тут же ушел отдавать распоряжения своим людям, а следом и сыщик свернул беседу и засобирался, не скрывая хищного блеска в глазах.
Лишь только визитеры ушли, Толлеус тут же откинулся на своем ложе и провалился в сон.
Оболиус. Курс.
Оболиус через Око видел, как главный кордосец суетится вокруг бесчувственного старика. Но дальше произошло что-то непонятное: когда учитель снова начал дышать, Маркус ловко активировал какое-то плетение, отчего тело Толлеуса расслабилось, а сам он провалился обратно в беспамятство. Суровые бугаи из посольской свиты сноровисто потащили старого искусника к карете, туда же погрузили его посох, окутанный странным свечением. Парень прикидывал и так, и эдак, но никак не мог взять в толк, что происходит. Единственное, что пришло ему в голову, так это мысль, что големщик сделал что-то неправильно на турнире и теперь его хотят наказать за это. Неужели его повесят за то, что не смог занять первое место? Абсурд, но кто этих кордосцев знает? – Ребята рассказывали, а им их родители, что подобное у ненормальных соседей случается сплошь и рядом. Например, доставит гонец дурную весть – так его за это в чан с раскаленным маслом или четвертуют. А уж как они пленников пытают, так и подумать страшно.
Если это так, то участь самого Оболиуса ждет совсем невеселая. Теперь без господина его вмиг изловит стража, и начнутся проблемы. Последний раз старик продлял метку день назад, стало быть, действительна она будет до послезавтрашнего утра, а потом юный искусник сразу станет беспризорником. Добро, если бы хозяина зарезали в трактире в пьяной драке или же его арестовали оробосские власти. Тогда все понятно: поймают, выслушают, проверят и помогут вернуться к бабке. У Мятиса так и было, когда его дед прямо на Тракте помер. Патруль в тот же день повозку остановил, разобрались, в чем дело, выделили сопровождающего, оплатили ночлег, так что и все имущество, и сам Мятис вернулись домой через два дня в целости и сохранности. А у рыжего горемыки – проблемы. Кто поверит, что не сам сбежал? Кто пойдет проверять слова подростка у грозного кордосского посла? Что же тогда будет? Изловят, упекут до выяснения к беспризорникам и бродягам. Пока свяжутся с бабкой Сабаной, пока весточка назад вернется, глядишь, месяц пройдет. При этом еще проверять будут, не украл ли что-нибудь. То еще унижение, когда лишившиеся кошелька горожане приходят и с ненавистью смотрят на тебя и десяток других неудачников в шеренге. Увы, такой опыт тоже имеется – все мальчишки воровали фрукты на базаре, и Оболиус не исключение.
Кстати говоря, карманы будут проверять в первую очередь, а там билет на турнир, чародейское Око и монеты. А ведь есть еще и лошадь. Это уже не яблоки – эдак ответ из Олитона можно будет в каталажке дожидаться с настоящими ворами.
Не теряя времени, Оболиус вытащил из-за пазухи билет и спрятал в башмак. Он стоит дорого и действителен на весь Турнир. Выбросить такую ценность рука не поднялась – лучше продать. Красный камень хитрый мальчишка просто вымазал грязью – камень и камень – такого добра всегда полно в карманах любого пацана. Денег не много – их можно не прятать, а вот с лошадью надо будет что-то придумывать. Мысли в голове скакали как лягушки у пруда, точно также бросаясь в рассыпную, когда подросток пытался их поймать. И все же он изловчился и схватил одну. Сперва он даже испугался ей, но потом успокоился, и все-таки решил ей следовать. Идея состояла в следующем: попробовать заполучить сундук старика, где он хранит свои искусные амулеты и мешочек с монетами. Когда есть деньги, можно будет попробовать договориться с каким-нибудь купцом, чтобы тот взял Оболиуса с собой до Олитона. Тогда у патрулей вопросов не возникнет. Если же не получится, то искусные амулеты послужат доказательством того, что парень и в самом деле служил кордосцу. При этом вряд ли его кто-нибудь обвинит в воровстве – пойди-ка, укради что-нибудь у искусника! Рыжий пройдоха однажды взял в руки посох старика – до сих пор вспоминать больно. А даже если и украл амулеты у кордосца – что в этом плохого? Может, еще и похвалят.
Дело осталось за малым – добраться до мастерской, зайти и вынести сундучок. Риска никакого. Охрана к Оболиусу равнодушна – все привыкли, что он помощник големщика и ходит по его поручениям туда-сюда. А не пустят, тогда и вопрос отпадает.
Парень тут же засобирался в путь – чем быстрее он доберется до мастерской, тем лучше. Пока охранникам не сообщили, что Толлеус не вернется, шанс есть. Единственное, о чем оробосский мальчишка не подумал, так это попросить помощи у кордосцев. Такая мысль ему даже не пришла в голову.
