Марк Романов - Суд Проклятых
«Им нужно время, чтобы подняться на орбиту, — раздался в голове у каждого голос Маттершанца, — маскировочные щиты отключены на взлёте».
Марк недобро усмехнулся…
Величественная громада корабля-пирамиды возвышалась над ним, как памятник безрассудности и тщетности надежд. Марк даже не стал останавливаться, ища вход. Его разум был слишком занят планами мести и предстоящего разгрома, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как вход. Вспомнив всё, что случалось с ним когда-то, полковник растворился в своих чувствах, слился с собой в прошлом, одновременно оставаясь в настоящем и глядя в будущее.
— Тебе нужна наша помощь? — спросил Морган перед тем, как уйти прочь.
— Нет, — покачал головой Марк. — Это личное дело.
— Мы тут тоже замешаны, — встряла Елена. Романов одарил её каким-то безразличным взглядом и молча вышел прочь, к стоящему неподалёку кораблю Светлых. И помощь ему не понадобилась. Он вошёл внутрь, оказавшись в мягком свечении стен внутренних переходов корабля. Всюду царила тишина и покой. Впрочем, внешнее не всегда являлось правдой в таком странном месте. Вполне возможно, что Романов просто не мог видеть энергетическую форму существования местных обитателей. Поблуждав внутри некоторое время, он всё же наткнулся на гуманоидные оболочки здешних обитателей. Те, проявив недружелюбие, решили уничтожить незваного гостя. Мягкое свечение коридоров сменилось на непереносимый спектр, режущий глаза, голова моментально разболелась, а окружающие очертания стали видеться размазанными и неправдоподобными.
Марк попытался оказать сопротивление, но лишь получил несколько скользящих импульсов, и критически повредил броню, от которой пришлось избавиться, и оказался в каком-то хранилище.
Каждая ячейка здесь была помечена названием проекта или операции, предстоящей в будущем, а возможно, и прошедшей в прошлом. Особняком в этом царстве мертвенно голубого света и ощутимого холода стоял высокий многоуровневый стеллаж, в котором лежали какие-то люди.
— Они их забрали, — раздался голос Судьи, вышедшего из-за стеллажа. Романов присмотрелся и понял, о ком тот говорит. Команды капитана Александра и капитана Сандерса аккуратно располагались в своих ячейках, помеченные названием главного и побочного проектов: «Астарта» и «Искандер». О втором Романов ничего не знал и даже не слышал, но логично предположил, что учёным так же не повезло, как и экипажу Моргана, стать носителями чужих психоматриц.
— Они никогда не узнают, да? — спросил Марк, всё ещё разглядывая безмятежные лица за тонкой преградой стекла. — Никогда не поймут, что случилось? Неправильно это, не должно быть… так…
Судья согласно кивнул и сказал:
— Знаешь, Марк, я тебя раньше считал большим засранцем. Но это было ещё до того, как я понял, какой же засранец я сам. Вся эта глупая ревность, доблесть и честь, судейство, приговоры, смерти… Я устал от самого себя, полковник, как и ты когда-то. Думаю, я смогу вернуть их всех в те точки, откуда их забрали. Воины должны погибать в бою, офицеры — на постах, а умные научные деятели должны продолжать жить в своих изобретениях.
Марк искоса взглянул на Судью. Тот неожиданно толкнул кулаком Романова в плечо и улыбнулся.
— Опять пафос полез, да. Иди, найди кого-нибудь главного и пришиби его. А мы все отправимся обратно, — сказал он, протягивая руку Марку. Полковник крепко пожал ладонь Ричарда и произнёс:
— Жалко, что мы не были друзьями.
— Не жалей, — пожал плечами Рик, скрываясь за стеллажом и запуская на панели какие-то команды, — второй я подходит на эту роль куда больше.
Марк криво усмехнулся и отправился прочь, искать и уничтожать…
— Добро пожаловать на борт, полковник! — облачённый в яркие светящиеся полотнища Светлый приветливо взмахнул рукой, приглашая Романова внутрь, в освещённый мягким жемчужным сиянием шлюз. Пространство казалось бесконечным, и, может быть, являлось таковым. Марк помнил достаточно из предыдущего своего пребывания на борту флагманской пирамиды, и знал, что в играх с пространством собратьям Маттершанца равных не было. Лицо встречающего показалось полковнику смутно знакомым.
Романов откинул забрало закопчённого шлема, и перевёл его в походное положение, не обращая внимания на тонкий писк системы жизнеобеспечения, сошедшей с ума от необычных внешних данных, и считающей, что она находилась в вакууме, на океанском дне и в жерле вулкана одновременно. Впрочем, заблокировать открывание щитка костюм всё равно не сумел — снаружи был воздух, пригодный для дыхания, и его давление вполне подходило человеку. Потому искин брони мысленно плюнул на все условности, сделал виртуальную морду кирпичом, и, если бы умел, пожал плечами. «Делайте что хотите, я тут не при делах», — явственно слышалось в попискивании системы предупреждения.
Почему-то коридоры треугольного сечения, протянувшиеся между шлюзом и центральным залом в центре Пирамиды, напомнили полковнику Лабиринт, в котором ему не так давно довелось побывать. Может быть, из-за похожего ощущения, или из-за отчётливого золотистого отсвета на прозрачном материале стен и пола… Марк отчётливо понимал: Лабиринт и Пирамида были слишком похожи для случайного совпадения, и, вместе с тем, слишком разнились для предметов, созданных руками, псевдоподиями или тяговыми лучами некоей неведомой исчезнувшей расы.
В центральном зале — который, как догадывался Романов, выполнял функции и форума, и рекреационного помещения, и пульта управления кораблём — его проводник, всю дорогу не проронивший ни слова, легко и молодо взбежал по хрустальным ступеням на центральное возвышение, где и уселся в выросшее из пола белое кресло, походившее формой на загадочный цветок.
— Рад приветствовать вас здесь! — Светлый улыбнулся, и тут Марк внезапно узнал эту немного неприятную физиономию.
— Помощник Шиффс? — Романов несколько небрежно отсалютовал сидящему в кресле, и принял позу «вольно», заложив руки за спину. Вырастить второе кресло гостеприимный хозяин не удосужился…
Напоминание о прежнем статусе вызвало лёгкую тень раздражения и неуверенности на лице Шиффса, но он быстро справился с собой.
— Директор Шиффс! — поправил он Марка, легонько поведя ладонью в воздухе, как бы смахивая что-то невидимое в сторону. — С недавних пор — капитан и командир флагманского корабля флота.
— Поздравляю с повышением, — нейтрально проговорил Романов, не меняя позы, и только подумав как можно громче: «Что, свалил начальника? Рад? Только есть один момент: следующий твой помощник будет стараться сожрать тебя самого, как ты — Директора».
Судя по всему, мысль была услышана. В зале, залитом порядком поднадоевшим полковнику сиянием, словно пробежали отдалённые тучи, сделав свет менее ярким и режущим глаза.
— Излагайте просьбу, полковник, — Шиффс выпрямился в кресле, и замер, придав лицу выражение значимости и важности.
— Директор, я пришёл сюда не просить, — Романов вскинул подбородок, и посмотрел прямо в глаза своему собеседнику. Снизу вверх, но это было сейчас не важно — Марк чувствовал, что с величайшим удовольствием скрутит в бараний, кхм, рог всю эту светлую братию, со всеми их пирамидами. — Я пришёл требовать.
В прошлый раз полковник пребывал в подобном настроении давно, за гранью нынешней памяти и жизни. Тогда он вышел навстречу древнему созданию, которого боялись даже Светлые — и победил бы. Да, тогда Марк был средоточием силы всех Изменённых своей реальности, чьи души сжигал в пылу сражения, как топливо. Да, тогда он был равен богам. Да, тогда он ещё не умел любить отдельных людей и уважать остальных.
Но настроение было тем же. С таким подъёмом отдалённые предки Романова выходили в заснеженном лесу против медведя — один на один, с коротким ножом или рогатиной против длинных когтей и клыков. И побеждали. Иначе он бы здесь не стоял…
Шиффс, всё это время изучавший своего собеседника, вздрогнул от наплыва диких и яростных эмоций полковника, под которыми ледяной бронёй ощущалась уверенность в собственной правоте и силах. «Он может. Может уничтожить или критически повредить Пирамиду… — иголочки страха пронзили разум директора, и он чуть сильнее впился пальцами в подлокотники кресла. Отрегулировать гормональный баланс сейчас он не успевал, потому приходилось терпеть. — Неужели у него остались силы, кроме дарованных нами? Но откуда?»
— После всего, что вы тут наисследовали, — Романов нехорошо ухмыльнулся, и продолжил, добавив немного льда в голос, — вы уже не являетесь ни Светлыми, ни добрыми. Вы — никакие. Все ваши усилия идут прахом, и никто никогда не вспомнит ни вас, ни ваших деяний — ничего!
