Илья Некрасов - Остров Утопия
Шлюха простонала нечто невнятное. Вспыхнувший на улице фейерверк снова вырвал из темноты два дёргающихся тела. Она повернулась потным лицом к окну, ненадолго превратившемуся в зеркало. Мокембе схватил её за шею и начал душить. И мне показалось, что ей это нравилось.
Полковник продолжил:
– Вы там, за морем… считаете себя самыми умными? Думаете, я не понимаю политики? Я здесь работаю вахтовым методом. Как ваши. Командированный. Трахаю, убиваю… Убиваю, трахаю. И так по кругу. Всё ради сраного и серьёзного интереса. Здесь происходит переработка мусора… Что будет, если местный сброд ринется в ЕС?.. Так что, не тебе судить о том, удобный я или нет. Без нас вы долго не протянете.
Из рации продолжали доноситься команды, отчёты службы охраны и треск.
– Не протянете? – полковник обратился к шлюхе. Или ко мне.
Проститутка что-то простонала, затем раздался звонкий шлепок. Новая вспышка света за окном обнажила эту картину. Фигура здоровенного нигерийца окрасилась в кровавый цвет из-за фейерверка на улице. Шлюха была под стать: её широко открытый рот словно втягивал внутрь красный свет, льющийся из окна. На мгновение показалось, что её полуприкрытые глаза отсвечивают тёмно-красным – я как будто наблюдал за спариванием двух адских существ. Между ними не было и намёка на «любовь» или что-либо отдалённо похожее. Они упивались совсем другим.
Ад, с его оригинальным аналогом «любви», оказался неожиданно близко. Абсолютно самодостаточная полноценная преисподняя, дающая альтернативу любым вещам: красоте, любви, долгу. Мне открылся самовоспроизводящийся ад, жители которого существуют внутри собственных вывернутых наизнанку ценностей. Им это нравилось. Они без ума от происходящего.
Полковник задвигался быстрее, и шлюха заскулила, как дворовая собака. Она замолчала на несколько секунд, её тело изогнулось дугой и исторгло полукрик-полувизг. Ногти вцепились в кожаные подлокотники кресла и принялись царапать их. Люди и впрямь оказались неожиданно похожи на зверей.
Я испугался промелькнувшей мысли… Что я внутри настоящего ада и просто привык не замечать этого. Что только короткая вспышка пламени за окном вырвала правду из темноты.
Сильные, истекающие чем-то красным, руки нигерийца гладили окровавленную изогнутую спину женщины. Точёные лопатки, плечи, шею. Разметавшиеся по темноте волосы. Хищные тени скользили по обнажённым телам. Мне открылась абсолютно потусторонняя, инфернальная картина. Два демона и их альтернатива любви. Мне казалось, что ещё немного, и я приму эту ненормальность, её красоту и внутренний самоценный смысл.
– Ну что, тварь? Ты как там?
– Назови меня тварью, – шлюха перешла на английский. – Хочу ещё раз.
– Хорошо, тварь.
– Да, – почти прорычала она.
– Ты будешь наказана.
– Я хочу. Быстрее. Будь грубым, – она томно смотрела на Мокембе, полуобернувшись, снизу вверх.
– Начинай кричать.
Нигериец снова взялся за дело – спинка кресла задёргалась, и раздалось поскуливание проститутки.
– Думаешь, я не понимаю ситуации? Ну зачем вам стимулирующие наркотики? В ЕС нужна расслабляющая дурь. Если хотя бы половина населения обдолбится стимуляторами, то во что превратится ЕС? А вдруг они возомнят себя героями! Суперменами. Или другими придурками, которые борются со «злом». Общий европейский дом разлетится к чертям! Мы должны зарабатывать, а население – меньше гадить. Поменьше амбиций. Чтобы никто не приносил себя в жертву. Пить можно. Расслабляющую дурь… нужно. Актуальное дерьмо вместо искусства – да сколько угодно. Это зовут толерантностью. Хочешь сказать, что не знал?
Я сглотнул.
– Слава демократии, – кажется, Мокембе сказал это не мне, а шлюхе, наклонившись к ней.
– Что? – хриплым голосом спросила она.
– Я сказал, кричи: «Слава демократии»!
Та почему-то не ответила. Тогда движения Мокембе стали более резкими, и шлюха, не сдержавшись, взвыла. Её ржавый стон слился со скрипом кресла.
– Так, сука, кричи… Кричи!.. Будь уверен. Мы разберёмся с ублюдками. Эти, – полковник откровенно заржал, – «пираты» решили проглотить чужой кусок! Совсем охренели! Забыли, с чьей руки кормятся. Всех убить. Всех.
Неожиданно полковник остановился. Проститутка издала жалкое мычание и обиженно посмотрела на Мокембе.
– Что за… дерьмо? – он повернул голову к окну.
Шлюха попыталась что-то сказать, но полковник резко оборвал её:
– Тихо, тварь.
Я понял, что не так: умолкли рации. Ни треска, ни команд. Ни ругани. Скорее всего, связь подавили.
Мокембе выскочил из-за кресла, надел брюки, схватился за автомат. Проститутка, шатаясь, вышла следом, на ходу неловко поправляя платье.
Раздался далёкий взрыв. Затем ещё один. Ближе. Бронированные стёкла выдержали. Однако третий взрыв, вспышка которого озарила комнату, вынес оконную раму.
Шлюха забилась под стол. Мокембе, ничуть не потерявший самообладания, спросил себя:
– Смертники?
В комнату ворвался офицер сопровождения:
– Легковые машины. Одна прорвалась на территорию. Вблизи периметра группы неизвестных.
– Ясно, – сказал Мокембе, и широко шагая, направился к двери.
Послышалась бешенная стрельба из автоматического оружия и женский визг с улицы. Вероятно, местные арабы-повстанцы начали атаку дворца.
– Этого вывести, – Мокембе бросил через плечо офицеру сопровождения. – Её тоже.
– Понял.
Офицер практически выдернул шлюху из-под стола и поволок в коридор. Я пошёл следом. Она испуганными глазами смотрела на меня.
Брать оружие со стола слишком опасно. Неясно, какое заряжено. Меня могли уложить прямо здесь. А так… оставался шанс потянуть время и выжить.
Офицер с проституткой шли впереди. Я следом. За мной на небольшом расстоянии держались двое солдат-нигерийцев с автоматами. Когда, повернув, вышли в другой коридор, я краем глаза заметил, что солдаты успели снять оружие с предохранителя. Значит, развязка близка. Нас спишут на теракт. Наёмник и шлюха погибли от рук исламистов. Удобно, чёрт возьми! Я бы на их месте так и сделал.
Помогло то, что навстречу из соседнего коридора выбежала группа гостей и прислуги. Они стремились укрыться внутри дворца. Когда эти люди смешались с нами, я размахнулся бутылкой рома и ударил ею по голове ближайшего солдата. Раздался характерный звук ломающихся костей. Удар получился точным – острой гранью массивной бутылки в висок. Тело отбросило в толпу.
Второй солдат уже поднимал автомат, но я успел отвести его ствол в сторону ударом бутылки. Та разбилась, алкоголь хлынул на солдата и на стену с горевшими свечами. Струя жидкости воспламенилась. Солдат запаниковал и попытался сбить пламя, однако не смог вытащить палец из-под спускового крючка автомата.
Оружие плевалось огнём по сторонам, в основном, в сторону потолка. Раздались крики раненых срикошетившими пулями. Я пригнулся, подскочил к горящему солдату и ткнул острыми краями разбитой бутылки в горло. Тот, наконец, рухнул в угол. Оружие оказалось на полу.
Ориентируясь на боковое зрение, я метнул в сторону высокого силуэта «розочку» – остаток разбитой бутылки. Возможно, это и помешало нигерийцу прицелиться. Очередь из лёгкого пистолета-пулемёта прошла мимо, уложив несколько бежавших гостей.
Я пригнулся и рванул к ногам противника. Повалил его на пол, обхватив ноги и корпус. Подмял под себя. Оружие отлетело в сторону.
Локтем в горло! Ещё. Ещё. Для верности. Готов.
Нигерийца сотрясала агония. Кровь хлестала изо рта и смятого горла. Тёмно-красная пена шла из носа.
Я понял, что хриплю, как зверь. И взгляд мой такой же – ищет следующую жертву. Ко мне метнулся силуэт. Мыслей не было. Сработал рефлекс. Нырнул под руку нападавшему, ударил пальцами по глазам, а потом по горлу. Тело завертелось. Добавил ногой в спину – и его отбросило к стене.
Оказалось, я убил гостя. Ему нельзя было помочь. Он захлёбывался кровью, корчась на полу и суча ногами. Я убил бы ещё, но вокруг никого не осталось. С пути убрались все. Если не считать проститутки.
– Я хочу с тобой, – в её глазах плясала странная смесь чувств, от животного страха до восхищения.
– Если отстанешь, пеняй на себя, – прохрипел я, пытаясь остыть. Ясно, что она замедлит меня, но поднять на неё руку почему-то не получилось. Не знаю.
«Лучше убить сейчас», – подсказывал некто внутри. Этот голос часто выручал. Однако сейчас он особо не настаивал. И она осталась жива.
Подобрал автомат, запасные магазины. Пистолет-пулемёт нигерийца. Проститутка нашла гранату на теле солдата с расколотым черепом – того, что умер первым.
Мы выбежали из затянутого дымом и заваленного телами коридора. Миновали несколько поворотов. Достигли лестницы. Спустились. Остановились на втором этаже, так как с первой лестничной клетки доносились крики солдат. Стрельбы не слышалось. То есть снаружи безопасно, но лучше избегать столкновения с нигерийцами. Мы открыли окно и спустились по решёткам, по вьющемуся в темноте плющу.
