Сергей Антонов - Врата испуганного бога

К чести людей — попытки были. С жертвами. И это доводило до бешенства. Ксенопсихологи — яйцеглавые наиболее совершенных форм — которых Хелен Джей скупала повсюду за бешеные деньги, разводили руками. Казалось, что мозги пришельцев, или чем еще там они думают, просто заблокированы, и не в состоянии понять самых простейших законов общения, прекрасно действующих в любой части известной вселенной.

И все-таки, заметив, что патрульные корабли перестраиваются для перехвата, Ларкин вновь почувствовала опустошающее разочарование. Тысячу раз она давала себе обещание не верить в удачное разрешение контакта и тысячу раз нарушала это обещание. Способность холодно наблюдать за тем, как гибнут в схватке люди, ЕЕ люди, так и не пришла к ней с годами. Старую собаку невозможно обучить новым трюкам.

— Мэм, — раздался осторожный баритон, — хотите стакан холодного сока?

— Отстань! — огрызнулась Хелен Джей. — Хотя… давай.

Прозрачная поверхность стола помутнела, раздалась, и из образовавшегося круглого отверстия всплыл пластиковый стаканчик, наполненный золотистой пенящейся жидкостью. Апельсиновый сок. Почти наверняка в его состав входили добавки, которые Ксавериус счел необходимыми для нейтрализации ее подавленного состояния, но требовать замены Ларкин сейчас не хотела. Пусть будет. Может, оно и к лучшему.

Стаканчик приятно холодил пальцы. Хелен Джей сделала медленный глоток.

— С богом, сынку Пет Помон, старый хрен, — сказала она и скрестила пальцы.

Глава 3

ЗАПРЕЩЁННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

А вами никогда не пробовали заколачивать гвозди?

Пся крев, пан!

Голова болела разнообразно. И волнами от скул к затылку, и кругами от макушки вниз, и треугольно за ушами, а пуще всего — веселой пульсацией — вся сразу — целиком…

Воды кто-нибудь даст? А лучше — пива. Только не надо мне говорить, что пиво кончилось три дня назад, я и сам знаю. Тогда и воды не надо. Ничего не надо. Жить не хочу. Человек не должен жить с такой головной болью.

Человек? Какой человек? Я — человек. Или уже нет?

Збышек судорожно зашевелился, неосторожно покрутил на шее хворым органом, из которого тут же, совершенно непроизвольно, высыпалась шепелявая груда однообразного мата, и попытался открыть глаза.

Безуспешно.

В том, что глаза наличествовали, Збышек был совершенно уверен. Такие красные, бурые и желто-розовые пятна могли плавать только перед глазами. Причем — перед закрытыми. Между веком и собственно глазом. Если бы глаза были открыты, Збышек их немедленно закрыл бы. Навсегда. Такова горькая правда жизни. Если исходить из логики ситуации. Впрочем, что такое — логика? И что такое — ситуация? Слова…

А про правду мы и сами все знаем… Нет правды на земле. Кто говорит? Все говорят.

Но нет ее и выше. Куда бежать?

Я мыслю, следовательно — я существую. Я мыслю по-человечески, следовательно — я существую по-человечески. А что значит — мыслить по-человечески? Как это — с точки зрения какого-нибудь кондового, законченного негумика, плода галактической экспансии земного человечества? Отвратительно. Мама, зря ты мне в детстве не запрещала думать, сейчас я был бы тебе благодарен.

Все. Когда не получается думать, надо начинать щупать. Начинаем выживать. Рука поднялась на удивление легко. Одна. Затем — другая. Нет, пожалуй, достаточно одной. Вот этой. Правой. Или левой? Какая разница, в конце концов, потом вспомню.

Збышек провел пальцами по ребрам, застонал от накатившей волны неудовольствия, боли не было, было именно неудовольствие, пощупал заросший щетиной подбородок, потрогал опухшие веки. Наконец добрался до лба. Выпуклости, которая величаво громоздилась на лбу чуть левее центра, раньше не существовало. Збышек мог бы в этом поклясться.

Ах, Волчара! Волчара-Никто, будь ты проклят! Поймаю, — подумал Збышек, — побаню гада!

Излишняя агрессивность всегда была Збышеку присуща. Он сначала стрелял в монстра, а потом читал солюшен.

А теперь придется вспоминать, кого нужно ловить с последующим уничтожением, кто повинен смерти за вздувшийся на лбу отросток… а это работа умственная, для головы, и это уже вполне мучительно. Абстрактный гад внезапно превратился в реальное нежелание шевелить изможденными извилинами. Но все-таки? Збышек помассировал шишку и тихо замычал от боли, которая, впрочем, принесла какое-то почти мазохистское чувство удовлетворения. Потому что он — вспомнил.

Яс-с-нятно, подумал он. Сам дурак.

Если бы в появлении шишки был виноват кто-то другой, то боль вызвала бы злость, укрепила желание рассчитаться с ворогом и добавила бы бодрости. Значит, возникновение сего новообразования целиком на совести самого Збышека. Иначе тело не упустило бы возможности перевалить вину со своей больной головы на чью-нибудь здоровую. Такова логика.

Приподняв указательным пальцем правое веко, Збышек вяло пошевелил глазным яблоком в поисках питья. Видно было плохо, но кое-что разглядеть удалось. Пластиковая бутыль с джин-тоником в пределах досягаемости. Тепловатое пойло рухнуло в желудок угловатым параллелепипедом красно-коричневого цвета. Збышек никогда в жизни не видел кирпича, иначе сравнение было бы другим. Желудок возмутился; на то, чтобы его утихомирить и перевести в режим непротивления злу насилием, ушли последние силы. Убрели, сделав ручкой. Синяя квадратная бутылка съехала с груди и шлепнулась на пол.

И Збышек уснул. Спал он долго. Снов не было. А пробуждение не принесло желанного избавления от черной тоски и головной боли. Напротив, теперь, выйдя из ступора, Збышек припомнил подробности ночной баталии и застонал от стыда за собственную глупость. И наглость. И некомпетентность. Он попробовал уснуть заново, но ничего не вышло.

Збышек Какалов, поляко-болгарин, безработный, хакер, известный в сетях как Призрак, в отличие от Дона Мбыка Маллигана — человек, идиотские ситуации обожавший, моделировавший их собственноручно и лелеявший, радостно купавшийся в добротной идиотской ситуации и ловко из нее выходивший… всегда. До вчерашнего дня шестого августа триста пятидесятого года.

А началось все с неудачного входа в киберспейс, когда ни с того, ни с сего с правого виска слетела вакуумная присоска. Слетела в момент трансформации сознания, информационный поток прервался, и вновь навалилось ощущение тяжелого физического тела, громом ударило по всем рецепторам, мысли стали глиняными — маятниковый стресс весом в сотню ударных килограмм. Это был первый звонок, которому Збышек не внял. Очухавшись от нокдауна через пару минут, он приладил присоску на место, тщательно смазав ее вазелином, злобно фыркнул в сторону транслятора и повторил процедуру.

Сознание скачком вырвалось из тесных границ мозга и перелилось в универсум-киберпространство, привычно преодолевая упругую мембрану сетевого шлюза. Зависнув на бесконечно долгое мгновение неподалеку от входа, Збышек выпустил сеть тончайших осязательных волокон, легко повибрировал ими, впитывая информацию об окружающем мире, и радостно просиял всеми цветами видимого спектра, не ощутив ничего кроме хорошо известного ему вкуса черного и нейтрального. Хотя… погоди. Нейтральный был сегодня, скорее, отрицательным, чем чисто нейтральным, и легкое замутнение в центре… и все. И, кажется, ничего опасного. Сойдет. (Второй звонок, снова прошедший мимо ушей).

Адаптировавшись, Збышек соорудил вокруг себя полупроницаемую оболочку, изнутри которой мог спокойно наблюдать за происходящим и управлять частью событий, одновременно оставаясь невидимым для возможного охотника. Конечно, оболочка не была идеальным щитом, и против монолитных охранных систем не работала, но импульсные волновые пакеты, генерируемые направленными пеленгаторами, понатыканными вокруг финансовых и военных зон, глушила и рассеивала прекрасно. Военные зоны Збышека интересовали мало. Не тронь дерьмо — вонять не будет. А вот финансовые… За последнее время он основательно поиздержался. Ежемесячный апгрэйд машины, плавно перетекший на этот раз в годовой, неожиданно сожрал полмиллиона. Выяснилось, что имеется возможность выхватить прошитый сатурнианской медью мать-процессор, а потом и все одиннадцать вспомогательных. Оно бы и не очень нужно… но разве Иван-Призрак мог отказаться!? Денег в кредитке не осталось даже на квартплату. Пора было идти на охоту. Вот Збышек и вышел, неудачно насадив присосок.

…Если финансисты настолько беспечны и безалаберны, что оставляют всякому доброму хакеру дырку, в которую он может сунуть свой виртуальный нос, а затем и руку — по плечо, если им приятнее платить виртукопам, чем дать хорошему хакеру миллиард, долю в прибыли и нулевой допуск, чтобы он влегкую нашкрябал абсолютную охранную систему, то почему бы в чисто воспитательных целях данному хакеру и не отщипнуть от толстого каравая малость себе на пиво? Корова должна быть хронической дурой, чтобы не почувствовать, что ее подоили, но если подойти к делу аккуратно, то тебя не лягнут.