Уильям Гибсон - Нулевое досье
Она нажала кнопку домофона. «Да?» – ответили круглые дырочки над кнопкой.
– Холлис Генри, к Губерту.
Дырочки поинтересовались, назначена ли ей встреча.
– Нет.
Толстая стеклянная дверь открылась почти мгновенно. За ней стоял симпатичный бородатый мальчик в спортивной вельветовой куртке по виду заметно старше него.
– Меня зовут Джейкоб. Мы пытаемся его разыскать. – Он протянул руку.
– Холлис.
– Заходите, пожалуйста. Я фанат «Ночного дозора».
– Спасибо.
– Хотите кофе, пока ждете?
Он указал на подобие караульной будки в искусно состаренную диагональную желтую и черную полосу. В будке очень коротко стриженная блондинка начищала кофемашину, похожую на гоночный автомобиль.
– Из Турина, – похвастался Джейкоб. – Три сотрудника фирмы приезжали ее устанавливать.
– Разве меня не должны сфотографировать? – спросила Холлис.
Когда они первый раз пришли подписывать контракт, Инчмейла здорово разозлила здешняя система безопасности.
Тут телефон в правой руке Джейкоба заиграл «Ящик 1 из 1», самую ее нелюбимую дозоровскую песню. Холлис сделала вид, будто не замечает.
– В вестибюле, – сказал Джейкоб в телефон.
– Давно вы в «Синем муравье»? – спросила Холлис.
– Два года. Я, вообще-то, работал над вашим роликом. Мы были совершенно убиты, когда он не пошел. Знаете Дэмиена?
Дэмиена Холлис не знала.
– Режиссер. Убиты наповал.
Тут появился Бигенд в ультрамариновом костюме и накинутом на плечи тренчкоте размером с хорошую походную палатку. С ним шли Памела и неприметный мужчина в хлопковой спортивной куртке и мятых слаксах. Мужчина был небрит; через плечо у него висела черная нейлоновая сумка.
– Милгрим. Холлис Генри, – сказал Бигенд.
Мужчина поздоровался и потом почти не открывал рта.
– Каких животных? – спросила она сейчас, чтобы не дать Бигенду вернуться к рассказу.
Милгрим сморгнул.
– Собак, – ответил он быстро, словно его поймали на чем-то стыдном.
– Вы любите собак? – спросила Холлис.
Она была уверена, что человек, применивший СВЧ-пушку, был у Бигенда на жалованье, хотя тот без особых причин не скажет этого прямо.
– Я познакомился с милой собакой в Базеле, в… – (микровыражение тревоги), – в доме друзей.
– Собака ваших друзей?
– Да. – Милгрим напряженно кивнул, отпил глоток кока-колы и, моргая, сказал Бигенду: – Вы могли бы применить искровой генератор. Делается из видеомагнитофона. Они меньше.
– Кто вам сказал? – спросил Бигенд с каким-то новым вниманием.
– Э… сосед по комнате. – Милгрим указательным пальцем тронул стопку белых овальных тарелочек для тапас, словно проверяя, что они ему не мерещатся. – Он такого боялся. Все время говорил, что боится. И злился.
Он виновато взглянул на Холлис.
– Понятно, – ответил Бигенд, хотя Холлис решительно ничего не поняла.
Милгрим достал из кармана сложенную аптечную упаковку, развернул и сосредоточенно наморщил лоб. В упаковке были белые капсулы разного размера. Милгрим аккуратно вытащил три, закинул в рот и запил кока-колой.
– Вы наверняка очень устали, – сказала ему Памела, сидевшая рядом с Холлис. – У вас же сейчас по американскому времени ночь.
– Ничего страшного, – ответил Милгрим, пряча в карман упаковку.
Холлис подумала, что в его чертах есть какая-то странная неопределенность, как у подростка, хотя на вид она дала бы ему тридцать с небольшим. Казалось, он не совсем освоился с собственным лицом и чувствует себя в нем немного стесненно. И не до конца верит, что это именно он сидит в кафе на Фрит-стрит, ест устриц, кальмаров и хамон.
– Олдос отвезет вас в гостиницу, – сказала Памела.
Олдосом, как догадывалась Холлис, звали одного из двух высоких негров, которые провожали их от «Синего муравья», неся на случай дождя зонты-трости с длинными лакированными ручками. Оба остались на улице и стояли молча, на расстоянии в несколько футов друг от друга, глядя на Бигенда через окно.
– Это где? – спросил Милгрим.
– В Ковент-Гардене, – ответила Памела.
– Мне там нравится. – Милгрим сложил салфетку и опустил ее рядом с башней из тарелочек. Посмотрел на Холлис: – Рад был познакомиться. – Кивнул сперва Памеле, затем Бигенду. – Спасибо за обед.
Потом отодвинул стул, нагнулся за сумкой, выпрямился, закинул ее на плечо и вышел.
– Где вы его нашли? – спросила Холлис, наблюдая, как за окном Милгрим разговаривает с высоким негром – надо полагать, Олдосом.
– В Ванкувере, – ответил Бигенд. – Через несколько недель после вашего отъезда.
– И что он делает?
– Переводит. Синхронно и письменно. С русского. В идиомах просто бог.
– Он… здоров? – Холлис не знала, как иначе сформулировать.
– Поправляется, – сказал Бигенд.
– Он переводит для вас?
– Да. Хотя сейчас мы видим, что он может быть полезнее в других областях.
– В каких?
– Он отлично примечает детали, – сказал Бигенд. – Мы начали использовать его по части одежды.
– Как-то он не похож на модника.
– И это, на самом деле, плюс.
– Он заметил ваш костюм?
– Не сказал. – Бигенд глянул на лацкан цвета «Международный синий Кляйна», выкроенный с размахом и широтой свингующих шестидесятых. Затем выразительно посмотрел на Холлис в ее «хаундсовской» куртке. – Что-нибудь выяснили?
В ожидании ответа он скатал в рулетик кусок прозрачного хамона и аккуратно – словно боясь укусить себя за пальцы – убрал в рот. Принялся жевать.
– Это то, что японцы называют «секретным брендом», – ответила Холлис. – Только еще секретнее. Ни постоянных розничных точек, ни каталогов, ни интернет-ресурсов, если не считать нескольких загадочных упоминаний в блогах о моде. На eBay тоже нет. Китайцы уже начали подделывать, но халтурно. Если на eBay появляются настоящие, кто-то сразу делает предложение, после которого продавец закрывает аукцион. – Она повернулась к Памеле: – Где вы достали эту куртку?
– Мы дали объявления. Главным образом на форумах о моде. Нашли дилера в Амстердаме и согласились на его цену. Он, вообще-то, специализируется на неношеной рабочей одежде середины двадцатого века от малоизвестных фирм.
– На нее есть спрос?
– Это примерно как коллекционирование редких почтовых марок, только еще и носить можно. Среди его клиентуры есть поклонники «Габриэль Хаундс», хотя мы предполагаем, что в глобальной аудитории бренда они составляют меньшинство. По нашим данным, активная узнаваемость марки сейчас невысока: люди, готовые ради покупки на значительные усилия, уже есть, но максимальной численностью не более нескольких тысяч.
– А где купил куртку дилер?
– Говорит, что приобрел ее вместе с партией неношеной винтажной одежды у скупщика и поначалу думал, это качественная японская подделка под винтаж, которую будет несложно перепродать.
– Кто такой скупщик?
– Человек, который ищет вещи для продажи дилеру. Дилер сказал, скупщик был немец, незнакомый. Рассчитывались наличными. Фамилию якобы не запомнил.
– Не может быть, чтобы бренд был уж настолько секретным. Сегодня после завтрака я нашла двух людей, знающих по меньшей мере то, что я вам и пересказала.
– И кто они? – подался вперед Бигенд.
– Продавщица в очень дорогом джинсовом магазине недалеко от «Синего муравья».
– А… – с нескрываемым разочарованием протянул он.
– И молодой человек, купивший такие джинсы в Мельбурне.
– Вот как? – Бигенд сразу просветлел. – И он сказал, у кого их купил?
Холлис взяла ломтик прозрачного хамона, свернула, обмакнула в оливковое масло.
– Нет. Но, думаю, скажет.
8
Кюретаж
Милгрим чистил зубы в ванной маленького, но безусловно фешенебельного номера под яркой и в то же время мягкой лампой и думал про Холлис Генри, женщину, которую Бигенд взял в ресторан. Она казалось смутно знакомой, хотя и не по «Синему муравью». Воспоминания последних лет десяти были обрывочны и путались во времени, но вроде бы Милгрим с ней раньше не общался. Но точно где-то видел. Он сменил мини-насадку на зубной щетке и начал чистить между верхними коренными. Пусть мысль о Холлис Генри утрясется. Утром он вспомнит, кто она. А нет – в вестибюле гостиницы есть макбук. Лучше гуглить в нем, чем в телефоне. Вообще-то, она приятная, Холлис Генри. Только не с Бигендом. Бигенд ей явно не по душе. За недолгое знакомство Милгрим успел это понять.
Он снова сменил насадку – взял ту, в которой на одноразовой пластмассовой вилке было натянуто полдюйма зубной нити. В Базеле ему вылечили зубы, а потом отправили его к парадонтологу. Кюретаж. Процедура довольно болезненная, зато теперь он чувствовал, что у него новый рот, правда требующий постоянного тщательного ухода. Лучшим в визитах к парадонтологу (помимо нового рта) была возможность по дороге хоть немного посмотреть Базель. Иначе он бы просидел в клинике безвылазно, как обещал с самого начала.
