Неизв. - Gamemaster (СИ)
- Фух, ты вовремя! Прижал меня, гадина, не уйдешь.
Я, вместо ответа, жестом увлекаю его назад к воротам. На бегу задаю вопрос:
-Жив?
- Живой. Так, зацепило немного при падении, и все. А с той огромной тварью, что?
- Все! - я берегу дыхание.
Мы вновь врываемся на пяточек, залитый кровью нападавших и защитников, заваленный трупами и обломками в тот самый миг, который решил исход схватки. Редкая цепочка ватажников уже поддалась назад, под напором целого вала разнообразных тварей. Дружинников слишком мало, они не в состоянии сдержать дикий напор погани. То и дело из строя выпадает очередной, пораженный метким ударом когтистой лапы, воин. Я, разбежавшись и выставив щит, врываюсь в самую гущу врагов. Ватажники расступаются, пропуская меня. Мой удар откидывает назад рослого, какого-то корявого и кособокого урода с широкой грудью. Я становлюсь острием клина, врубающегося в мешанину из тел погани. За мной все расширяющимся строем идут свежие силы, сперва моя небольшая группка, а за ними и другие воины, прибежавшие сюда следом, поддавшись общему течению народа.
Я вращаюсь как юла, даже не ударами, а сплошным, непрерывным выпадами кромсаю уродливые тела, туши, конечности, оскаленные морды, лезущие ко мне со всех сторон. Свежие баффы увеличивают мои возможности, и урон мой прилично возрос. Крушитель шипит кипящей на его лезвии кровью, распространяя вокруг запах горелого, вонючего мяса. Он с трудом перебивает тяжелый дух падали и мертвечины, идущий от монстров. Ближайшие ко мне мобы моментально становятся недееспособными, путаются в собственных поврежденных лапах и выпущенных кишках. Я становлюсь центром притяжения для всей этой прорвы монстров, прущей из ворот сплошным потоком. Ко мне тянутся десятки лап, окровавленные морды щелкают челюстями, силясь достать мою тушку. Ор и визг стоит такой, что уши закладывает. Напирающим врагам мешают их же собственные собратья, которым я уже успел нанести увечья. Но время мое истекает катастрофически. Еще чуть-чуть и меня просто зажмут массой. Здоровье, под градом ударов, раненой птицей валится из зеленой зоны в красную прямо на глазах. Какой-то прыгун, взлетает на стенку частокола, и уже оттуда с диким верещанием ныряет прямо на меня, выставив вперед все четыре своих конечности. Я принимаю его на щит, выставленный над головой, и перебрасываю удивительно легкое тело назад, под топоры и мечи сзади идущих воинов. Но, пока я совершал этот маневр, до меня дотянулись еще несколько ударов. И я делаю то, ради чего все это затеял. Жму пиктограмму "Единения с природой", восстанавливая все свои раны и повреждения. Следом "Лесной плющ" и, наконец, "Животный ужас" вместе с которым, я испускаю дикий, вибрирующий рык. От меня откатывается круговая волна мутно-зеленой дымки, которая собирается в устрашающие образы, заунывно воющие и рычащие. Вся эта каша из жутких, кошмарных созданий, рвущаяся ко мне со всех сторон, замолкла, словно по мановению волшебной палочки, дрогнула, и вдруг, испуская дикие, испуганные визги, рванула подальше от меня, не разбирая дороги. Вернее, попыталась убежать, но корни прочно держат эту шевелящуюся кучу из уродливых и исковерканных страшной силой мутаций созданий на месте. Давя и разрывая тела друг друга, нечисть рвется, не в силах разорвать путы заклятия.
- Руби! - мой голос своей силой поражает даже меня самого. Никогда не подозревал, что могу извлекать из своей глотки такие мощные и устрашающие звуки. Все, кто прежде стоял у меня за спиной, начинают охватывать полукольцом эту шевелящуюся массу. А я начинаю рубить покатые спины, уродливые черепа, и когтистые лапы, что эти черепа прикрывают. "Единение" на минуту удваивает мои и без того возросшие под баффом Ворожея возможности. Крушитель, словно потеряв весь свой вес, так и порхает из стороны в сторону легкой тростинкой. Сила косых секущих ударов моего чекана такова, что после каждого из них на землю падают фонтанирующие темной кровью, половинки туш. Во все стороны от меня разлетаются отрубленные конечности, головы, вверх взмывают внутренности, а кровь тварей щедро плещет на землю вокруг. На следующий день, поискав из любопытства, я обнаружил множество конечностей и голов, разбросанные веером метрах в двадцати за воротами. Но сейчас в голове моей образовывается вакуумная пустота. Я не человек, я машина. Хряп! Я - терминатор! Тяп! Я аннигилятор! Хрум! Я умножаю на ноль всю эту проклятую толпу, рублю ее в мелкую капусту до той поры, пока от нее не останется только огромная гора маленьких, кровоточащих кусочков. Мой верный Крушитель, как и я, абсолютно весь заляпанный вонючей, поганой кровью, поднимается и опускается снова и снова. Я, словно в каком-то трансе, рубил тела врагов до того момента, пока не обнаружил, что рубить больше некого. Перегруппировавшееся крыло подключилось к общему веселью и набросилось на тех монстров, что не попали под мои корни и народ начал планомерно сокращать поголовье разбегающихся монстров, выдавливая их к воротам, пока стоявшие ко мне плечом к плечу перемалывали прикованных к земле уродов. Волна оставшихся тварей, что находилась за воротами, увидев, что происходит внутри, заколебалась и отхлынула назад, в спасительную темноту, бросив своих избиваемых собратьев. И теперь те из них, кто успел сбежать, спешно разбегались по темному лесу, а кто не успел, валялись на этом пяточке в измельченном виде.
Это был переломный момент в ночной битве. Как оказалось после, атака на северные ворота захлебнулась, под градом стрел и копий. Шкворень у атакующих был всего один, тот самый, которому я выпустил кишки. Видимо погань рассчитывала на то, что сломав южные ворота, живой таран пронесется через поселение насквозь и вышибет северные ворота уже изнутри. Но тот поставленную задачу не выполнил ввиду сложившихся неблагоприятных обстоятельств и своей безвременной кончины. Так что, там от нескольких волн нечисти, накатывавших на запертые ворота, отбились малой кровью, засыпав их сверху дротиками и стрелами, а также поливая их кипятком.
Мы забаррикадировали сломанные ворота и, оставив на охране половину крыла, и вооружившись факелами, кинулись на зачистку поселения от рейдеров погани, все еще шныряющих в темноте. Получить удар в спину от перегруппировавшихся во тьме монстров не хотелось.
Чистка продолжалась до утра. От нападок прыгунов - шаксов и "кошек" - гаршей погибло немало народу, но все же дела обстояли не так скверно, как мне показалось изначально. Избы посада строились таким образом, что проникнуть в закрытое изнутри жилище монстрам было не так уж и просто. Небольшие оконца, закрытые на ночь ставнями, крепкие двери, запирающиеся мощными засовами. Тут народ всегда был готов к нападению, пусть их уже давно и не случалось. И сейчас это сыграло людям на руку. От когтей рейдеров погибли лишь несколько десятков случайных посадских, вышедших некстати "до ветру", несколько дружинников, застигнутых врасплох в темноте, а также были подчистую вырезаны четыре семейства, членам которых хватило ума выйти в темноту на шум издаваемый поганью. В двух таких избах, после нападения вспыхнул пожар, которые тушили всем миром. Но разгуляться погорелищу не дали, и общими усилиями огонь был погашен. Еще около трех десятков пострадавших и погибших было в семьях, на чьи жилища пришелся удар шкворня. Нескольких человек насмерть побило бревнами, много было переломов и ушибов, несколько человек была растоптано в кровавую кашу тяжелыми лапами шкворня. Больше всего погибших было на южных воротах - затыкая выбитые ворота собой, группа Терентия понесла общие потери около десятка погибшими и вдвое больше ранеными, с увечьями и ранами разной степени тяжести. Но сейчас, после горячки боя, я осознал насколько смехотворные и малочисленные потери понес острог. Если бы нападавшие сохранили эффект неожиданности, если бы я не настоял на преждевременном запоре ворот, если бы шкворень не был остановлен, от поселения не осталось бы ничего, кроме головешек и растерзанных трупов. Стрелки со стен рассказывали, сколь огромна была орда нападавших на крепость порождений нижних миров.
Ночная атака на острог была отбита.
Все эти подробности я узнал уже наутро. После зачистки, я кое-как дополз до казармы и, не смотря на жуткий стресс и нервное напряжение, отключился сном без сновидений. Сегодняшний день выдался на редкость напряженным, а ночная битва вымотала меня до предела. Поэтому наплевав на все правила приличия и предосторожности, и даже забыв распустить группу, я ушел наверстывать упущенный из-за погани сон, которого ненавязчиво требовал молодой здоровый организм.
Глава четырнадцатая. Дым погребальных костров.
8.16, 18 апреля, 2047 г - четвертые сутки после дня "Ч". Казармы дружины острога "Аспид-камень".
Утро началось довольно паскудно. Голова тяжелая, словно с похмелья, мысли, будто тяжелые валуны, с грохотом перекатывались внутри черепной коробки. Настроение было, как следствие, так себе. Выйдя из собственной "кельи", я обнаружил Эрика, сидевшего по-турецки перед моей дверью, и правившего небольшим точилом лезвие своей секиры. Он молча кивнул в знак приветствия и пристроился ко мне в спину. Скандинав был мрачен, словно грозовая туча. Не у одного меня утро не задалось. Разговаривать не хотелось, так что я не стал лезть к нему с душеспасительными беседами.
