МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №1, 2013 (4) - Виталий Тимофеевич Бабенко
– Иди уж, баба Рая, – буркнул Антон. – Я не канализацию ремонтировать собрался…
– Значит, всякий, кому в голову взбредет, может у нас ямы копать?!
Наверно, давно бабе Рае не доставался такой лакомый кусочек, как самовольный раскопщик. Антон уже прикидывал, как подхватить старуху на лопату и перекинуть через забор, когда за спиной у него зазвенел совершенно хрустальный голосок:
– Бабушка, вы ведь здешняя? Скажите, пожалуйста, где тут Самохины живут?
– Нет тут никаких Самохиных, – огрызнулась баба Рая.
– Как это нет, когда есть?! Алла Самохина, Гоша Самохин…
– Да говорю ж тебе, ни Аллы, ни Гоши!..
– Бабушка, почему вы на меня кричите?
– Кто кричит, я кричу?
– Вы кричите!
Тут только Антон обернулся и радостно воскликнул:
– О!
Бабу Раю завела и раскручивала на полноценную истерику та самая хрупкая девочка, которая ехала в его маршрутке и, получив звонок от бромпира, выскочила чуть ли не на ходу.
С виду девочка была – сущий ангелочек, нежнейшее личико, светлые волнистые волосы до плеч, фигурка – непревзойденного изящества, но со всеми округлостями, которые полагаются шестнадцатилетней красавице. И голосок у ангелочка был как-то особенно, издевательски, свеж, чист и простодушен.
Баба Рая вдруг замолчала и взялась за сердце.
– Ой, бабушка, что с вами? – забеспокоился ангелочек. – Вам плохо?
Отмахиваясь и отплевываясь, старуха побрела прочь.
– Так… – сказала девочка. – Это было очень кстати…
Ее лицо менялось прямо на глазах – вот только что было бледненьким, продолговатым, полупрозрачным, с точеными чертами, и вдруг щеки налились румянцем, округлились, исказились пропорции, и перед Антоном стояло уж никакое не заоблачное существо, а спортивная девчонка, только что пробежавшая кросс и очень довольная результатом.
– Ни фига себе… – пробормотал Антон.
– Меня Гера прислал. Я Сильда, – представилась девочка. – Мало ли что… Я не помешаю, просто буду рядом, можно?
– Можно, – согласился Антон, хотя без особого желания. Но спорить с такой Сильдой – себе дороже выйдет.
Он опустился на корточки и посветил фонарем сквозь решетку. Металлические прутья позволили бы проскочить и более крупному предмету, чем флешка. Но за много лет и под решеткой накопилось порядком грязи.
– Ну-кась… – пробормотал Антон и попытался раскачать решетку. Она не поддавалась. Нужно было соорудить рычаг. Антон почесал в затылке – из чего бы?
Когда речь шла о простых и элегантных технических решениях – он был очень сообразителен. В этом случае элегантность составилась из колоды для колки дров, найденной в полуразрушенном сарае, черенка лопаты (толщиной сантиметра в три) и шнура от покойной настольной лампы, который Антон зачем-то отцепил и припрятал.
Выворотив решетку, Антон уселся рядом с дырой и попытался высветить флешку. Но трудно разглядеть черное на черном.
– Давайте я, – предложила Сильда. – У меня ночное зрение, как у кошки.
Она опустилась на корточки, вглядывалась минут пять.
– Знаете, там никакой флешки нет, – произнесла девушка растерянно. – Точно нет… Может, он ее еще куда-то забросил?
– Так… – ответил Антон. – Бежит человек, за ним гонятся… Он не уверен, что не догонят… на всякий случай прячет флешку, выживет – достанет… Так… бежит от моей подворотни…
Вместе с Сильдой он еще раз прошел тем маршрутом, которым пробежал почти через весь квартал по диагонали покойный Миха.
– Вот тут его подняли, – девушка показала пальчиком с острейшим коготком.
– А странно…
– Что?
– Что никто об этом не вопил… Ну, соседи, да та же баба Рая… И телевизор молчит, а там ведь всегда что-то этакое, с кровищей, они это любят…
– Так свои же подобрали и унесли, бромы то есть, и драмбои. Еще не хватало, чтобы полиция получила обглоданный труп без печенки. Тогда такое начнется… – Сильда возвела глаза к небу.
– Драмбои?
– Ну да. Мальчики-драматисты. А я – девочка-драматистка, драмгерл. Мы же теперь в союзе с бромами.
– Они вам не конкуренты?
– Они ночью кормятся, мы – днем. Но мы не можем слишком долго жить на одном месте, нас запоминают… – Сильда вздохнула. – И у вампов примерно такая же проблема: если вамп живет в одном районе и там кормится, то находятся охотники. Поэтому мы решили с вампами объединиться. Если бы Майкл остался жив, я бы, может, пустила его пожить у себя, а сама уехала на полгода в Горелов. И гореловские вампы не дали бы меня в обиду, а Майкл тут дружил бы с нашими бромами и драмбоями… Мальчиков бы от нямов защищал…
– А это зачем?
– Нямы на драмбоев охотятся. Девочку еще могут отпустить, а мальчика – нет, охота у них такая…
– Сложная у вас жизнь.
– Сложная. Мне бы школу окончить, я бы артисткой, может, стала. Мы, драмы, ведь все – прирожденные артисты, что хочешь сыграем! – Сильда оживилась. – А с публикой хорошо, кормишься – каждый дает крошечку, а тебе на три дня хватает!
– Ясно, – пробормотал Антон. Смысл проекта договора, записанного на флешку, стал ему понятен. Оставалось только найти треклятую флешку!
Как он ни ломал голову, единственным уцелевшим тайником могла быть только дыра у кирпичного склепа. Сарай, где мальчишки прятали свою тайную и непонятную взрослым дребедень, давно был разломан. Раздвоенное дерево, в развилке ветвей хранившее немало ерунды, от пустой «лимонки» до сигарет, давно было спилено. Оставалось предположить, что Миха сорвал флешку с шеи и запустил куда попало. Впрочем, было еще местечко – у брандмауэра, к которому когда-то лепился двухэтажный деревянный домишко. Там была щель, в которую Миха мог на бегу забросить флешку, если бы сделал небольшой крюк. Эта щель имела печальную славу – в ней испытывали самодельную взрывчатку, в полной уверенности, что брандмауэр такой мелочью не опрокинешь, и однажды Антон опалил волосы, дома была очень неприятная разборка…
– Ну? – спросила Сильда. – Есть еще идеи?
– Есть. Только я бы съел чего-нибудь, – признался Антон.
Поесть он любил и, выходя на смену, всегда имел с собой отличные домашние бутерброды, с толсто нарезанной колбасой, с хорошим сыром.
– Пойдем, угощаю. Гера велел о тебе позаботиться. Может, шашлыка хочешь? Там, через дорогу, – Сильда махнула рукой, – шашлычная ничего, чистенькая. Могу добежать, принести. Или сходим?
– Сходим. Там сортир есть?
