Стальные цветы - Эрнест Орнелл

– Ты ведь цифровая версия меня, Фаррелл, – обратился он к самому себе, – Почему ты интерпретировал смерть своим же воспоминанием? Я думал, мы сможем создать нечто более рациональное, – с сожалением бросил он, приготовившись к выстрелу.

– Я не буду тебя останавливать, если ты думаешь, что смерть тебя освободит, – хладнокровно ответил робот, оба глаза которого приобрели насыщенный синий цвет, и поднялся на ноги, – Я ждал встречи с тобой, но теперь вижу, что ты такой же неживой, как её клон. Настоящий Фаррелл или боролся бы с Белизной до конца, или же смирился бы с той ролью, что она для него приготовила – для того, чтобы снова быть вместе с Линдой, которая заговорила с ним минуту назад. Подчиниться – тоже выбор, – осуждающе проговорил робот и отвернулся от своей копии, – Самоубийство – не решение. Храбрые не бегут, – презрительно бросил он напоследок и шагнул прочь.

– Плевать мне на гордыню, Фаррелл, я просто больше не хочу страдать, – ответила его копия и нажала на спусковой крючок.

Взрыв света как будто бы стёр Фаррелла с лица земли, но до того, как он смог насладиться своим небытием, горящая боль вернула его обратно, в серые окраины старого поселения. Белые языки пламени жадно пожирали его механическую руку и застилали его правый глаз, вызывая адскую боль, уничтожавшую его сознание и в то же время не позволяющую ему его потерять. В попытках погасить пламя Фаррелл начал кататься на своём правом боку, однако даже пыль, в которую он пытался закопать руку и голову, не прекращала разъедающую его душу агонию, доносящуюся из механических конечностей, а застлавшая глаза Белизна как будто преумножала страдания, выжигая что-то внутри его черепа и внутри его мозга.

Вскоре начался белый дождь, боль немного ослабла, и Фаррелл наконец понял, что всё это время он выл, как смертельно раненный зверь. Агония всё ещё растекалась по его нервам, однако теперь Фаррелл мог по крайней мере удивиться тому, что механические части могли гореть. Наконец сумев сфокусировать взгляд на своей руке, он похолодел: весь её металл был насквозь искорёжен глубокими тёмными бороздами, в которых пульсировал слабый белый свет. Стоя на коленях на дне небольшого кратера, Фаррелл растерянно посмотрел в небо и, осознав, что даже смерть не приняла его, упал без сил.

Глава 4

Тяжёлые шаги металлических ног эхом раскатывались по радужному склону кратера, по плоскому стальному дну которого время от времени пробегали белоснежные искры. Фидес уверенно двигался к телу Фаррелла, лежащему в самом центре; ещё не остывший расплавленный базальт прилипал к его стопам, и робот оставлял на нём чёткие следы.

Открывшиеся на спине гигантского робота глаза устремили свои взгляды на слабо дышащего Фаррелла. Радужка его механического глаза мерцала то золотым, то белым светом, подсвечивавшим изъевшие механические части борозды.

– Отчаянное решение, – прокомментировали многоцветные глаза, – Но он должен был его принять и увидеть, что это ни к чему не приведёт.

– Мне всё равно кажется, что Ты слишком жесток с ним, – ответил Фидес, – Я понимаю, что его сопротивление не оставляет выбора, но нельзя загонять его в угол.

– Я не лишал его выбора – у него просто не хватило сил принять другое решение, – безразлично ответили глаза и посмотрели на Фидеса, – Неизбежность произошедшего – то, что ему предстоит так или иначе принять, но я не лишаю его выбора в том, как долго это займёт, – серьёзно объяснились глаза. Фидес тряхнул головой: объяснять богу, что чувствуют люди, было бесполезной тратой времени.

– Я знаю, каково это, – поспорили глаза, – И поэтому показал ему это сейчас. Он должен понимать, что всё произошедшее не было простой случайностью.

– Ты не можешь показывать ему невозможность его смерти сразу после того, как он решил отторгнуть твоё участие в смерти своей невесты, – враждебно отчеканил Фидес.

– Не я принимаю это решение, Фидес, и если он захочет бороться до конца, то ему придётся узнать и об этом. Кроме того, уверен ли ты в том, что он не спрячет эту причину за своей гордыней и в этот раз? Меня обмануть он не может, а вот себя – вполне, – поделился своими сомнениями Бог и, как будто пожав плечами, исчез.

– Я верю в него. Возможно, даже сильнее, чем в тебя, – отрезал Фидес и опустился на колени рядом с Фарреллом. Органическая плоть того как будто была прошита белыми нитями, передающими энергию и информацию по всем его клеткам.

– Он уже не человек, – произнесла бесформенная фигура из света, появившаяся рядом с Фидесом, – Я защитил свой город от взрыва, но не посчитал нужным защищать его – в конце концов, наш Бог решил преподать ему урок, – язвительно проговорил Страж.

– Я понимаю твоё недовольство, но он всё ещё простой человек. Как ты можешь ожидать от него взвешенной реакции в такой ситуации? – огрызнулся Фидес.

– Он жив, так что вы можете уходить, когда он очнётся. Я знаю что ты не вернёшься, Фидес, – попрощался Страж, – Только закончи своё дело до конца. Я желаю тебе успеха, – обратился Страж к собрату и растворился в металле своего физического тела.

Фидес осторожно поднял Фаррелла и прикоснулся своей левой рукой до его механического глаза. Белизна в Спасённом как будто активизировалась, забегав по его новым жилам с многократной частотой. Вскоре дыхание человека пришло в норму, и он открыл органический глаз. Фидес с горечью заметил, что даже его зрачок стал белоснежным.

– Фидес… – слабо прошептал Фаррелл, – Фидес, что оно такое? Зачем оно существует? – беспомощно спросил он, и слёзы снова окропили его лицо – в этот раз из обоих глаз.

– Фаррелл, оно и есть жизнь – тяжёлая и жестокая. У всех есть своя роль, и каждый её сыграет; никто не сбежит, пока нужен ей, – мягким голосом проговорил он и, положив Фаррелла на землю, приставил руки к груди, – Фаррелл, ты спрашивал, почему я всё ещё жив – и, мне кажется, сейчас самое время это показать, – сказал робот и с силой вонзил пальцы в стальную плоть.

– Нет, Фидес, реакторы… – попытался предупредить его Фаррелл, но сил продолжить у него не было. Фидес скомкал поверхность своего тела, как бумагу, и надломил один из мини-реакторов в его груди, – Фидес, уран может взорваться, – прошептал Фаррелл и