Мишель Подымски - Интерфейс
— Похоже, этот парень сам не знал, что он ходячая бомба, — закурив трубку, сказала Августа. — Пит, отмотай назад.
Изображение замелькало, огонь впитался обратно в тело Руперта Медиссона.
— Стой! — громко, почти криком, произнесла Бергер. — Вот. На заднем сидении сидит человек. Приблизь.
Картинка увеличилась. Бледнокожий человек, упершийся взглядом в пол. Казалось, он спит, но тем не менее его глаза были широко открыты. Глаза мертвеца.
— Кто это? Он пострадал при взрыве?
— Задняя часть автобуса мало пострадала. Он сейчас находится в больнице, — отчеканил Поль. — Личность не установлена. Я не пойму, что ты ищешь?
— Это «Тело»! — вскрикнула Августа. — Теракт был отвлекающим маневром с целью пронести «Тело» в больницу! Кто-то пытается её взломать!
— Зачем ломать больницу? — возмутился Люмьер. — Это бред!
— Я не знаю, зачем, но это сейчас происходит! Пошли!
— Я вызываю антихакеров, — отозвался Руссо.
— У нас нет времени дожидаться антихакеров. Проверь, нет ли кого из высокоуровневых в районе двух кварталов, — сказала Августа, одновременно пожалев, что не взяла с собой Кристофера.
Толпа соглядатаев, собравшаяся на месте преступления, оторвала взгляды от обгорелых трупов и наблюдала, как из мобиля службы безопасности выбежали две фигуры. Первая худая в чёрном плаще, вторая высокая с четырьмя руками. Они протолкнулись сквозь бредущую по улице стайку апологетов Санифайи. Так называлось религиозное течение, выросшее из нудизма. Биотехнологии дали возможность членам этой секты обходиться без одежды в любое время года, чем они и пользовались.
«Проникатель уже здесь? Или он уже был в больнице, только ждал прибытия своего инструмента? Возможно, взлом уже произошел», — раздумывала Августа, проходя в дверь больницы.
— К пострадавшим во взрыве кто-то приходил? — спросила она девушку-медсестру, сидящую за столиком.
— А вы, извиняюсь, кто? — поинтересовалась Люси Кирсленд.
Бергер подняла руку, демонстрируя медсестре тыльную сторону ладони. На ней всплыла татуировка детектива службы безопасности «Ассаж». Подобные татуировки, появляющиеся по желанию владельца, заменили в двадцать пятом веке удостоверения.
— Только что прошел человек. Он искал своего брата, потерпевшего во время теракта, — в недоумении объяснила Кирсленд.
— Куда вы его отправили?
— Палата номер пятьдесят два. Там лежит его брат. Что происходит? — перепугалась Люси.
— Компьютерную систему больницы собираются взломать, — ответила Бергер, направляясь к лифту. Одновременно с этим она приняла мысленное сообщение от Питера: «Высокоуровневых антихакеров в районе двух кварталов нет. Антихакер из управления прибудет через двадцать минут».
Но времени дожидаться специалистов из отдела компьютерных преступлений не было. Времени вообще не было. Ведь взлом проходил уже, прямо сейчас.
Бергер выругалась про себя и вошла в лифт. За ней молча проследовал Люмьер. Теперь только от них зависело, удастся ли проникателю добраться до нужных ему файлов.
* * *Палата под номером пятьдесят два сияла кристальной чистотой. Блестящий белизной пол, такие же стены и потолки. Овальное окно, напоминающее иллюминатор космического корабля, откуда открывался вид на городские улицы. Возле окна кушетка-емкость, наполненная молочно-белой заживляющей жидкостью. В эту жидкость и был погружен пострадавший. Несколько биомеханических щупалец-рук проводили над пациентом лечебные операции.
В монолитной на вид стене открылся проход. Хотару Ямасита заглянул внутрь палаты, словно проверяя, на месте ли его инструмент. Медленными шажками, будто боясь чего-то, он приблизился к кушетке, отключил биомеханические приспособления, окинул взглядом обгоревшее «Тело».
Казалось, человек на кушетке был мертв. Но если приглядеться, становилось видно, что его грудная клетка двигается. Дыхание присутствовало, хоть и довольно слабое.
— Жив, — прошептал проникатель.
Ямасита подхватил «Тело» под руки, стянул с кушетки.
Несмотря на невысокий рост и хрупкость телосложения, ни один мускул не дрогнул на лице проникателя, когда он тащил «Тело» в уборную.
Бросив свой живой инструмент в ванную, Хотару включил подачу воды и начал раздеваться. Проникатели по возможности работали в воде, это обеспечивало лучшее быстродействие «Тела» и контакт с ним.
В одних трусах Ямасита залез в ванную. Он соединил его биопорт со своим через провод, напоминающий кишку. Закрыл глаза. Было видно, как бегают его зрачки под веками. Проникатель был уже не здесь. Он стал частью компьютерной системы больницы, а та в свою очередь стала частью его.
Взлом больницы номер пятнадцать начался.
Глава вторая
В Алмунье не было луны, зато было два Солнца. Первое — красный карлик — звезда этой системы. Второе — голубой гигант. Находился гигант довольно далеко, но при таких размерах его было хорошо видно с поверхности планеты. Лучше всего наблюдался он ночью. Голубой шар размером в три патрийских Солнца плыл по небосводу, озаряя планету мягким голубым свечением. Здесь не было понятия светлого и темного времени суток. Вместо них были красное и синее.
В лучах голубой звезды казалось, что пустыня Алмуньи сделана из маленьких кусочков льда. Но этот лед был обжигающе горячим.
Темные пятна кайрусов сновали по синему небу, раз за разом становясь кляксами на фоне голубого гиганта. Вот один из них на миг задержался на фоне синего солнца, превратившись в пятно на его тле, секунду повисел и нырнул вниз за добычей.
Алессандро Кассано уже давно успел пожалеть, что не усовершенствовал свой кожный покров, сделав его устойчивым к алмунийской жаре. Но ученый, отправляясь сюда, не подумал про такую возможность.
Кассано еле смог получить финансирование для своих исследований. Ему долгое время отказывали все подряд — крупные корпорации и мелкие. Научные институты и богачи. Помощь пришла, откуда Алессандро её не ждал — из Нового Ватикана, религиозной организации на Патрии. В бога Кассано никогда не верил, но от помощи не отказываются. Тем более, его цели совпадали с желаниями Нового Ватикана.
У ученого была теория, что раньше здесь, на месте огромной алмунийской пустыни, было поселение. Нечеловеческое поселение. Города и страны существ из других миров. Но что-то произошло, и те существа ушли или погибли.
Церковь двадцать пятого столетия считала, что человеку нельзя лезть в параллельные миры. Они выступали за колонизацию Луны, Марса, Венеры — того, что по их мнению, было дано человеку богом. А параллельные миры, как говорили священники, от нечистого. И если Кассано докажет, что в Алмунье есть некая опасность, из-за какой её покинули прежние обитатели, у церкви появится лишний аргумент своей правоты.
Сам же Алессандро преследовал несколько другие цели. Пять лет назад, когда он начал вслух говорить о своем предположении, его выгнали из Всемирного Союза Ученых, а теорию назвали антинаучной. И сейчас здесь, в жаркой пустыне, он пытался доказать всем, а Союзу в первую очередь, что был прав.
А ведь как забавно получилось — первым же параллельным миром, открытым человечеством, была именно Алмунья — мир, чуть более жаркий, чем Патрия, но все же пригодный к заселению людьми.
Новые миры открывались постоянно. Раз в несколько месяцев стабильно открывали портал в новую вселенную. Но человек в большинстве из них жить не мог. Где-то была слишком большая сила тяготения, где-то наоборот, чересчур маленькая. Где-то не было атмосферы, а где-то она была ядовита для хомо сапиенс. Огненные и ледовые миры. Миры, где планеты, звезды и прочие тела не имели постоянной формы. Существовал мир, где любая органика сразу же распадалась. Робот без единой органической детали мог спокойно находиться там, но стоило поместить в тот мир наипростейший организм — по непонятным причинам начинался распад.
Попадались даже миры с иными физическими константами. Например, вселенная, где скорость света в вакууме не была постоянной, а изменялась под влиянием каких-то непонятных человеку факторов. А в прошлом году открыли мир, где свет вообще не имел никакой скорости и не мог распространяться.
Но первой была именно Алмунья. Мир, пригодный для заселения. Его словно специально подсунули человечеству. Здесь было все нужное людям. Даже краймий, благодаря которому постройка зданий стала легкой и непринужденной.
«Этот мир явно был дан людям не просто так, остается только выяснить, кто и зачем его нам подарил. Во зло или во благо?», — такими словами начинался давний доклад Алессандро об Алмунье.
Не могут эти камни, разбросанные по пустыне, все одинакового размера и формы, время от времени пестрящие всевозможными цветами, быть сотворенными природой. Просто не могут, — так считал Кассано. По его мнению, хорошо было бы здесь провести раскопки. Он был просто уверен, что под песком есть остатки городов прежней цивилизации. Но Новый Ватикан не имел денег на такие масштабные работы, а корпорации спонсировать Алессандро отказывались.
