Вадим Проскурин - Хоббит, который слишком много знал
Он выглядел каким-то взъерошенным и в то же время довольным, как мартовский кот, вернувшийся домой после недельного отсутствия. Он пил вино, и, приглядевшись, я понял, что Учитель уже навеселе.
Учитель взмахнул рукой и вытащил из воздуха сверкающий бокал гномьей работы, подобный тому, что держал в руке. Он наполнил бокал из кувшина, и меня восхитил рубиновый оттенок вина, пробивающийся сквозь искусно обработанный горный хрусталь. Учитель протянул мне драгоценный сосуд и провозгласил:
— Поздравляю тебя, Хэмфаст, наша миссия завершена. Выпьем за нашу удачу!
Только что мне казалось, что сегодняшний день вместил в себя уже слишком много событий, но теперь выясняется, что это еще не предел. Я выпил, вино оказалось великолепным, я тупо помотал головой, будто бы только что проснулся, и спросил:
— Учитель, но в чем заключалась наша миссия? Учитель хмыкнул.
— Трудно объяснить это так, чтобы ты понял. Понимаешь, Хэмфаст, я рассчитывал, что выполнение миссии займет несколько месяцев, может быть год, я не мог и помыслить, что мы справимся за пять дней. Даже я не понимал, насколько расслабило аннурских магов столетие без войны. Они вообще не попытались решить проблему самостоятельно… впрочем, по порядку.
Учитель надолго замолчал.
— Если бы ты, Хэмфаст, прочел до конца эту книгу и еще вторую книгу…
— Вторую книгу?
— Не перебивай меня. Да, существует и вторая книга. Если бы ты прочел ее, ты бы узнал, что такое ключ силы, и мне не пришлось бы подыскивать слова, способные объяснить его суть и в то же время доступные твоему разумению. Но я попробую. Слушай.
Каждый маг, имеющий в судьбе пусть даже мизерную долю скилла, имеет доступ к ключу силы. Ключ силы — это нечто совершенно особенное и не похожее ни на что другое в известном нам мире. Каждый, кто получает скилл, проходя обряд принятия судьбы, получает и ключ силы. Точнее, не сам ключ, а как бы нить, ведущую к нему и позволяющую творить волшбу. Каждое заклинание, даже самое примитивное, требует, чтобы заклинающий имел нить, ведущую к ключу силы.
Долгое время я считал, что в Средиземье существует единственный ключ силы, внесенный валарами при сотворении мира, и что этим ключом пользуются все маги всех народов. Но когда я попытался проникнуть заклятиями познания в тайны Запретного Квадрата, я узнал, что причина моих неудач вовсе не в том, что я неправильно сплетаю заклинания или что я применяю заклинания к неподобающим объектам. В один удивительный день я понял, что загадочные слова, сообщаемые элементалом «Познать последний результат», означают попросту «доступ запрещен».
Тогда я стал изучать, что нужно для того, чтобы доступ стал разрешен, и что вообще такое этот доступ. Я выяснил, что в мире существует ключ силы и что где-то должны существовать и другие ключи. Я обследовал все Средиземье, это отняло почти пятьдесят лет, и я убедился, что других ключей силы в Средиземье нет. Некоторое время я думал, что их нет нигде. Но потом я стал систематизировать заклинания, требующие использoвания особого, необычного ключа силы, и скоро я нашел закономерность: все эти заклинания — это те заклинания, с помощью которых валары и майары творили мир.
— Так что, — я перебил Учителя, — другой ключ силы есть только у майаров? Ты обрел его и теперь равен силой майарам? Равен Гэндальфу?
— Наверное, да, — ответил Учитель, немного смутившись. — Я еще не освоил заклинания майаров, но это вопрос времени. Пожалуй, по силе я действительно равен Гэндальфу, — он усмехнулся. — Вот уж с кем ни за что не стал бы себя сравнивать.
— Но почему?
— Я знаю, вы, хоббиты, поклоняетесь Гэндальфу…
— Мы не поклоняемся Гэндальфу! Хоббиты никому не поклоняются!
— Ну да, это было неудачное слово. Скажем так, вы почитаете Гэндальфа. Но если внимательно прочесть Красную книгу… Как ты думаешь, Хэмфаст, почему Гэндальф заставил хоббитов делать свою работу?
— Как это — делать свою работу?
— Гэндальф участвовал в сотворении мира. Когда мир начал рушиться, кто должен был исправить ситуацию? Когда только что построенный дом начинает проседать, кто виноват — строитель или жилец?
— Ты хочешь сказать, что в восстании Саурона виноват Гэндальф?
— Не только Гэндальф, но и все майары. А также валары. Почему они не дематериализовали Мелькора в первые же часы его нелепого бунта?
— Но, Учитель… это же всем известно. Мелькор был сильнейшим из валаров…
— Сильнее самого Эру Илуватара?
— Нет, но…
— Что значит «но»? Почему Эру не вмешался? Почему валары почти не вмешивались в мордорские войны, поручив свои проблемы майарам и эльфам? Почему, когда Мелькор был повержен, валары не уничтожили его окончательно? Пожалели? Не хватило сил? Не верю! Кто был сильнее: Мелькор или Саурон? Отвечай!
— Мелькор, конечно…
— Почему тогда валары столько лет позволяли Саурону потрясать Средиземье? Любой из них мог расправиться с Сауроном в одиночку за считанные минуты, а что сделали они? Снарядили разведгруппу из четырех майаров, один из которых тут же перешел на сторону врага, двое дезертировали, а четвертый не нашел ничего лучше, чем перепоручить свою миссию хоббитам.
— Но закон равновесия…
— Закон равновесия не помешал валарам расправиться с Нуменором! Когда речь зашла об угрозе их могуществу, они среагировали быстро и жестко.
— Разве Саурон не угрожал их могуществу?
— Как? Что из деяний Саурона было направлено против валаров?
— Все! Ну или почти все. Он собрал огромное воинство…
— Сорок тысяч пеших и десять тысяч конных. Летающие не в счет — их было меньше сотни.
— Разве?
— Абсолютно точно. Пусть я и родился после войны с Сауроном, я успел застать в живых многих участников той войны.
— Сколько же тебе лет, Учитель? Учитель закатил глаза под потолок и зашевелил губами:
— Три тысячи… гм… тридцать… шесть. Я опешил:
— Так ты родился до Эльфийского Исхода?
— Да. А что тебя удивляет?
— Ты так давно открыл секрет бессмертия и ни с кем не поделился?
Учитель расхохотался:
— Ты еще ничего не понял? Я не человек, я эльф. Последний из западных эльфов.
— Но ты выглядишь как человек.
— После Исхода я принял облик человека. Я не хотел привлекать к себе излишнее внимание.
— Но как ты остался в Средиземье после той войны? Ты был ранен и тебя бросили товарищи? Учитель нахмурился:
— Я вообще не участвовал в той войне. Вряд ли ты мне поверишь, но так случилось не потому, что я трус. Я просто не заметил войны с Олмером. — Взгляд Учителя затуманился маревом воспоминаний. — Тогда мне было всего тридцать лет. По эльфийским меркам я был еще ребенком. Я был любопытен и хотел все знать. Я был лучшим из молодых магов поселка, я тратил все силы на постижение новых знаний. Случилось так, что я случайно наткнулся на высшую магию. Я заметил в Книге Холмов странную закономерность, своего рода упорядоченность… Нет, не так… Это была как бы периодическая система заклинаний, если выписать базовые структуры и расписать их по группам, получается…
— Система октав? Ее открыл Ниелор Аннуинский через тысячу лет.
— Какая, к Морготу, система октав! Система октав — это выхолощенная проекция того, чему на самом деле подчиняется поле маны. Уйдя за море, эльфы забрали с собой Книгу Холмов, и молодым расам не досталось почти ничего из эльфийского опыта. Люди повторили многие открытия, но они до сих пор не обнаружили никаких следов октавы смерти, они не различают две октавы тьмы… Я уж не говорю о более глубоких тайнах. Не зная, что такое дивергенция, строить классификацию вихрей просто бессмысленно.
— Дивергенция?
— Это я сказал к примеру. Дивергенция — это произведение… Впрочем, ты все равно не поймешь это без высшей математики. Не бери в голову! Природа маны чрезвычайно сложна и запутанна, но тебе не потребуется вникать в нее. Потому что я обнаружил элементалы. Когда я рассказал своему учителю об этом открытии, он отмахнулся от меня, он сказал, что я занимаюсь ерундой, что от моих мудрствований не будет никакой пользы, что я глуп и самонадеян, раз вознамерился сделать то, что оказалось не под силу никому из мудрецов древних эпох. Я обиделся.
Учитель тяжело вздохнул:
— Наверное, я зря обиделся. Если бы я не обиделся, Исхода могло бы и не быть. Но теперь уже ничего не поделаешь, ведь время нельзя повернуть вспять, оно неподвластно никакой магии. В общем, я решил изучать высшую магию самостоятельно. Учитель настаивал, чтобы я направлял свои силы на прикладную магию, предназначенную для удовлетворения текущих потребностей общества, мне приходилось заниматься своими личными опытами в редкие минуты, которые отрывал от сна и отдыха, и, когда я научился выходить за пределы мира, я сотворил свой мир.
