Евгений Решетов - Мемуары цифровых святых. Мемуары цифровых изгоев.
Она весело хохотнула, красиво запрокинув голову, после чего сказала:
- Не все еще забыл в виртуальном мире? А то я уже начала беспокоиться, когда заметила, что ты смотришь поверх моей головы и выискиваешь там ник и уровень. Или ты просто сейчас качаешь репутацию и ждешь от меня квест?
Настало мое время улыбнуться, было заметно, что Наташа подначивает меня. От жаркого квеста с ней, я бы, конечно, не отказался. Ох, слишком много виртуала, слишком много.
- А есть ли у такой замечательной девушки молодой или не очень человек? - спросил я, перейдя в разведку боем.
- Все сложно, - ушла она от ответа. - А как твои амурные дела?
- Мы расстались, - сказал я и добавил: - Очень быстро, практически мгновенно.
- Из-за чего? - проговорила девушка. По ее лицу невозможно было понять рада она этому или нет.
- Просто она была толстой.
- Ты расстался с девушкой только потому, что она, видите ли, толстая? - с негодованием в голосе произнесла медсестра.
- Скорее это она со мной рассталась, - проговорил я. - Сейчас вкратце расскажу, как это произошло. Я говорил ей, что она толстая, она же себя таковой не считала и продолжала трескать пончики. Нас рассудил веревочный мостик, на котором она провалилась и ухнула в ущелье. Вот так мы и расстались, мне даже ничего не пришлось ей говорить напоследок, а то бы она точно обиделась.
- Ты ведь сейчас шутишь? - неуверенно спросила Наташа.
Я звонко расхохотался. Она подхватила мой смех. Идиллия.
- Нет, все так и было, - сказал я, резко посерьезнев. - Да ладно, шучу, она умерла от СПИДа.
- Веселый ты малый, но остановиться, видимо, не можешь.
- Всё, я в порядке. На самом деле, я весьма воспитанный молодой человек.
- Да ну, - не поверила она.
- Я, например, знаю, что заниматься сексом на первом свидании нехорошо... если не спросить разрешения девушки.
- Это экспромт или уже какие-то наработки? - спросила Наташа с интересом. Пока было не ясно, нравится ли ей такой мой подход. Блин, ну когда девушки влюблялись в нормальных парней? Последний раз, когда ко мне испытывало нежные чувства существо противоположного пола, я был пьян и нес какую-то херню о том, что весь мир меняется, даже президенты меняются... в США например, после этого мы прожили душа в душу целый год. Так что, вроде, всё путем.
Я без пошлых намеков проговорил:
- Ближе познакомимся, и ты сама решишь.
- Ты думаешь, мы познакомимся ближе? - проговорила она с нарочитым сомнением в голосе и грациозно закинула ногу на ногу.
- Чем черт не шутить.
- Вот как, значит, за наши отношения отвечает черт?
- А ты думаешь Гиппократ?
Внезапно браслет на тонкой руке Наташи завибрировал.
- Мне пора бежать, - произнесла девушка быстро и встала. - Спасибо за... - она поколебалась, -... необычную беседу.
- Я не смогу дойти до палаты! Кажется, я ослеп от твоей красоты! - крикнул я ей вслед неуклюжий комплимент.
- Это амавроз, - через плечо бросила она, не поворачивая головы и не замедляя быстрый шаг.
На следующий день я покинул санаторий. Увидеться с Наташей мне не удалось, но я слезами вымолил ее номер у другой медсестры. Звонить пока не решался, не дай-то Бог решит, что я навязчивый или влюбился. Если она подумает, что я вот так сразу воспылал к ней страстью, то веревки из меня вить начнет и приготовится к долгой обороне крепости.
Мысли о прекрасной медсестре посещали меня до самых дверей Вовиной квартиры. По телефону он ответил слабым согласием на мое желание заскочить к нему на огонек. Дверь оказалась не запертой: то ли подготовился к моему приезду, то ли жутко осмелел. Хм, квартира оказалась еще более грязной дырой, чем я ее помнил. Воняло здесь со страшной силой. Повсюду разбросаны остатки готовой еды, пакеты из-под вкусной, но все-таки дряни, пустые банки из-под пива. Я медленно пробирался вглубь квартиры ожидая увидеть наркоманский притон, но ожидания несколько обманули меня. В романе "Двенадцать стульев", написанном в 1927 году Ильей Ильфом и Евгением Петровым, была такая вставная история по какого-то старика, который много лет пролежал в гробу, умерщвляя плоть, потом его укусила блоха, и он открыл глаза, а вокруг уже Советский Союз, а не царская Россия. Вот я себя чувствовал примерно так же, глядя на Вову. Он лежал на диване, укутавшись в плед и с закрытыми глазами, под которыми были отчетливые синие мешки. Парень скинул килограммов пятнадцать-двадцать веса. Черты лица заострились, пропали пухлые щечки, количество подбородком стало ровняться одному. На секунду возникла мысль, что Вова уже отошел в мир иной, и я шокировано смотрю на его хладное тело, но нет, впалая грудь мерно вздымалась.
Деревянной рукой потормошил его за плечо, ощутив кости. Он открыл глаза. Сквозь стекла очков на меня смотрели два бездонных колодца печали.
- Привет, - выдохнул Вова.
- Охренеть, - выдохнул я и схватился за голову. - Что произошло?
- Ничего, - сказал он и сел на диване, дохнув на меня перегаром. Я ощутил запах давно не мытого тела. Сбросил мусор со стула и сел на него.
- Всё из-за Эли? - утвердительно спросил я.
В его взгляде мелькнула не поддельная боль, после этого я разразился гневной тирадой, наполненной отборной матершиной, которая сводилась к тому, что она дура, а он еще больший дурак.
Я тяжело дышал, эмоционально выговорившись. Вова молча достал из-под дивана непочатую банку пива и приготовился ее откупорить. Я вырвал пиво из его слабых пальцев, открыл и залпом выпил. Он с жалостью посмотрел на банку в моих руках и снова начал шарить под диваном. Печально вздохнул, ничего не найдя.
- Нахрена она тебе? - уже спокойно спросил я. - Баб, что ли, мало в городе?
- Люблю, - сказал он просто.
- Что ты в ней нашел? Нет в ней ничего особенного, - проговорил я, вспоминая нескладную фигуру девушки.
Парень пожал плечами.
- Она такая же, как все. Стоит сейчас где-нибудь на кухне в бигудях и читает слезливый женский роман, где в простушку из села влюбились несколько лощеных самцов из высшего света: один оказался драконом, другой вампиром, а третий колдуном. А эта селянка еще и придирчиво выбирает с кем бы ей связать свою такую "интересную" судьбу, но ее ума хватает лишь на то, чтобы со всеми переспать, - возбужденно выпалил я, и на мгновение задумался. - Слушай, а ведь это неплохой сюжет для романа. Возьму хлесткий женский псевдоним и накропаю пару сотен страниц, а? Как тебе? Глядишь, прославлюсь.
- Она не простушка, дочь прокурора, - напомнил он мне.
- Это был вполне удачный пример. Ну, не пара ты ей, не пара. Вообще, это даже хорошо, что ты влюбился. Любовь это такая болезнь, переболеть которой должен каждый, чтобы потом уже не заразиться. Вот ветрянкой же болел, ну и это тоже самое.
- Не тоже самое, - не согласился со мной парень.
Я махнул рукой на его реплику, словно отметая ее, и с напором сказал:
- Зачем тебе любовь? Оглянусь. Вокруг так много доступных девушек, которые сами готовы запрыгнуть в твою кровать, а ты нюни развесил.
- Это они у тебя стучатся в двери, - сказал Вова, вроде бы начиная напоминать себя прежнего, не визуально конечно.
- С внутренней стороны и порой я их даже выпускаю, - со смешком произнес я. Он даже не улыбнулся. - А в последний раз, когда я оказался в постели с девушкой, кстати, на вечеринке твоей дражайшей Эли, мне вообще показалось, что все произошло не по обоюдному согласию, и я вполне мог заявить на нее за насилие.
Вова выпустил сдавленный смешок:
- Эля рассказывала.
Так она еще и трепло. Нет, это она Вове точно не пара.
Глава 2
Покинул Вову спустя пару часов, после того как мы выгребли почти весь мусор из его квартиры. Если бы перед Гераклом поставили выбор: Авгиевы конюшни или хата Вовы, он бы выбрал первый вариант. А вот мы такого выбора не имели. Занятие для нас обоих было непривычным, но мы справились. Под конец Вован устало сообщил:
- Если бы знал, что будет так сложно, отказался бы от этого квеста.
Сегодня я был в каком-то необычно приподнятом настроении и кроме помощи с уборкой, сгонял в магазин и накупил другу различной снеди. Я догадывался, в чем крылась причина такого моего поведения, но не хотел думать об этом. Лучше прикину, как еще помочь Вове. Он на глазах начинал преображаться, все больше напоминая себя прежнего. Наверное, хватит сегодня с бесплатной помощью. Я мысленно отметил, что на ближайший год выполнил лимит добрых дел.
