Крис Сэкнуссемм - Зейнсвилл
— Гм, — сказал, разглядывая их в бинокль, Шериф, — возможно, я слишком поспешил, сказав, что ничего не меняется. Гора Рашмор ведет себя как-то странно. Посмотрите на четырех президентов, они превратились в братьев Маркс. Нет, подождите, это же «Битлз»! А ведь «битлы» не были американцами!
— Кажется, вы упустили тот факт, что горе Рашмор вообще не положено меняться, — отозвался Чистотец, забирая у него бинокль.
Но, всмотревшись в огромные гранитные головы, он увидел Сидящего Быка, Мартина Лютера Кинга, Селезня Дули и Уббу Дуббу. «Не может быть», — подумал он, но возможность взглянуть еще раз ему не представилась.
— Срань Господня! — охнул Шериф. — Что за черт?
К орлу присоединилась гигантская птица с оранжевыми металлическими перьями и хвостом как у павлина. Головой она напоминала Уорхолла, а увидев ее когти, Чистотец невольно вспомнил Гога и Магога.
— Понятия не имею… Но я бы сказал, это, несомненно, Знак!
— Ага! Держитесь от нее подальше, мать вашу! — взвыла Мэгги.
— Одно ясно наверняка, — заметил Шериф. — В Южной Дакоте такие птицы раньше не водились.
«Билли Коннолли» скользил над флуоресцентным ковром «Мини-гольфа под Большим небом» и «Надувного семейного парка аттракционов Гомера Симпсона», когда гигантская птица вдруг подлетела ближе и вырвала кусок из обшивки дирижабля. С ужасающим свистом вырвалась струя гелия.
— Что она делает! — задохнулась Мэгги.
— Выравнивай его, выравнивай! — крикнул Шериф.
Чистотец как мог балансировал закрылками и баллонетами, пытаясь задержать падение. Ветер гнал дирижабль к Бэд-лендс. Тускнеющие, поросшие соснами пики и утесы Блэк-хиллс казались уютными и гостеприимными в сравнении с угловатыми пиками и грозными каньонами, которые приближались теперь. А ветер нес их все дальше, и они медленно теряли высоту. Наконец орел опустился в тени выветренного валуна, а чудовищная птица взмыла вверх, подцепив когтем бортовую сеть как раз в тот момент, когда дыра в обшивке расползлась еще больше, и дирижабль нырнул вниз. Осторожно, почти касаясь огромными крыльями заскорузлого песчаника, птица опустила «хаггис» на дно каньона.
Глава 7
Орел приземлился
Каньон был глубже, чем казалось с воздуха, с отвесными стенами, испещренными расщелинами, которые складывались в гигантские лица из камня. Тень от крыльев огромной птицы закрыла утреннее солнце, но не погрузила каньон во тьму. Дирижабль прошел через пелену водяной взвеси, и Чистотец увидел, что на самом деле это туман из мерцающих прозрачных листьев. И у каждого было свое лицо. Туман окутывал стены каньона плотным облаком, не позволяя определить, день здесь или вечер. Мэгги застыла как громом пораженная. Шериф крепче сжал винчестер. На пыльно-полосатом пятачке аргиллита на дне выступила кучка ветхих строений, очень и очень похожих на заброшенный городок из старых вестернов. «Билли Коннолли» мягко приземлился на крышу конюшни и окончательно сдулся. Птица-мутант отпустила гондолу и, взвихрив крыльями ураган гипсовой пыли, поднялась к одной из пещер в скале и в ней исчезла.
— Так и знала, что следовало и дальше мужиков снимать, — пробормотала Мэгги.
С любимым винчестером Шериф не расстался, но ружье протянул девушке. Чистотцу он предложил «хеклер-кох».
— Сомневаюсь, что они нам понадобятся, — отказался Чистотец, но Шериф покачал головой.
— Когда я вижу птицу размером с дом, с головой собаки и когтями льва, то берусь за оружие. Может, от него и не будет проку, зато я буду чувствовать себя спокойнее.
Перемахнув через перила, старик спрыгнул на крышу и добрался до пожарной лестницы, к которой была прислонена вывеска «ГОСТИНИЦА „КРАСНОЕ ОБЛАКО“». Чистотец двинулся следом, заметив флаг над зданием суда, на котором красовались полосатый скунс и слова «ЛОКО ФОКО — подними шум». Не желая оставаться одна, Мэгги поплелась следом. В светящемся тумане над головой едва можно было различить верхний край ущелья.
— Наверное, старый шахтерский городок, — сказал Шериф, указав винчестером на остов сломанной рудодробилки. За ней виднелись печи и паровые машины. — Слегка напоминает Стар-Сити.
А Чистотцу городок напомнил модель железной дороги Чабби. Ведь вокруг него действительно тянулись рельсы.
— Что это? А ну тихо! — шикнула на них Мэгги. — Слышите?
Чистотец обернулся посмотреть в конец главной улицы. Он тоже что-то услышал, но его внимание привлекло облупившееся красное здание школы. Он мог бы поклясться, что там только одна классная комната, но потом вдруг оно словно бы увеличилось, и стало казаться, что их две, и над немощеной улицей возник натянутый между салуном и конторой гробовщика транспарант, который гласил: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ».
— Многообещающе, — хмыкнул Шериф.
А Чистотец задумался, откуда взялся транспарант и как вышло, что он словно бы соткался из воздуха. И вообще, что значит последнее слово… «ДОМ»? Это место? Значит, оно являлось ему в снах?
— Смотри! — указал Шериф.
Орел примостился на крыше международной станции, украшенной флюгером в виде тачки, из которой поднимались языки пламени. Когда они подошли ближе, просигналил гудок, и из-за поворота выехал, лязгая колесами, миниатюрный паровоз с огромной трубой, таща за собой три открытых вагона.
Паровозик остановился у платформы с выцветшей деревянной вывеской: на ней была изображена мультяшная сова в форме кондуктора, надпись ниже гласила… «Меньше 42 дюймов не катаем. Не высовывайте руки. И, пожалуйста… НЕ СОРИТЕ!»
— Садимся? — спросил Шериф.
— А у нас есть выбор?
Мэгги хмыкнула, и Чистотец испытал укол страха, но все-таки сел на последнее сиденье. Его спутники заняли еще два. Раздался свисток. Чистотцу показалось, что в окне здания газетной редакции «Клеймон» он заметил чье-то лицо, но не успел его разглядеть, потому что паровозик уже зачавкал прочь. У Чистотца возникло неприятное ощущение, что за ними наблюдают, но он не мог бы сказать, кто и чего ради.
Рельсы обогнули старый карьер с радужной от нефти зеленой водой. Рядом стояли ржавые краны, из скалы выступали гигантские окаменелости. Еще футов через тридцать шпалы были выворочены, поезд остановился.
— Кажется, конечная остановка, — предположил Шериф.
Стоило им выйти из вагончика, как паровозик начал сдавать назад, набирая ход и двигаясь в обратном направлении.
Как выяснилось, паровозик высадил их возле двух ангаров. Не зная, что от них ожидается, Чистотец и его спутники направились туда. Первый, очевидно, когда-то использовали как цех высокоточной сборки и лабораторию разом, с чередой операционных театров и промышленными холодильниками из нержавеющей стали. На полу валялись всевозможные протезы: роботизованные конечности и суставы. Второй ангар был увешан и заставлен тысячами религиозных картин и предметов. Кресты, «Благовещенья» и «Тайные вечери» маслом. Волхвы и «Оживления Лазаря». Всевозможные Мадонны с младенцами и сцены Рождества Христова. Звезды Давида. Фрески, на которых Мардук создавал мир из тела Тиамат. Будды, боги индуизма, исламские мозаики. Тотемные столбы квакиутлей, пенсильванские колдовские знаки, росписи на коре, майяские и египетские иероглифы. Фрагменты машинных языков.
Недоумевая, куда попали, держа оружие наготове, Чистотец и его спутники вышли в городок. Постепенно они заметили, что повсюду их сопровождает хрипловатая призрачная музыка. «Тщетная любовь» Роберта Джонсона.
— Кажется, нам туда, — указал Шериф.
Печальный блюз эхом отражался от камней, утягивая их все дальше в лабиринт разбитых игровых автоматов. Они вышли к хижине с буквами «КРМА» и копьем радиоантенны на крыше.
— Я ее во сне видел! — воскликнул Чистотец.
— Вот обрадовал, — прокомментировала Мэгги.
Внутри было пусто. Никакой аппаратуры. Ни души. Даже музыка смолкла. Только сброшенные кожи гремучих змей и старое кресло-качалка со спинкой из перекладин. Сердце трепыхалось у Чистотца в груди: он-то приготовился к встрече. И вдруг откуда-то снова налетел блюз. Негритянский голос, которому вторят гитарные переборы… точно капли слюны на упряжи… и соскальзывание в морфиновую грусть. «Будь я одержим в Судный день».
Они обошли поросшую коростой грязи цистерну с водой и увидели мужчину, который в обществе двух хариджанов стоял на коленях перед отпечатками исключительно больших лап.
— Ага! — Мужчина резко обернулся. — Ужасно жаль, что не перехватил вас на вокзале. У нас, похоже, небольшая проблемка — ха! Как я рад, что вы добрались. Добро пожаловать в Герметический Каньон! Да!
Вооруженные шокерами хариджаны поклонились ему с почти подобострастным почтением, а затем поспешно удалились в противоположном направлении.
Мужчина был не просто лысым, нет, создавалось впечатление, что волос у него вообще никогда не было. Он был немолод, но кожа у него казалась чистой, цвета кленового сиропа, и без морщин. Он был среднего роста и телосложения, но что-то в его движениях выдавало жилистость, словно его тело состояло из сплошных хрящей. Одет он был в белый саронг, футболку с надписью «Золотая шахта Большой Гром» и мокасины из оленьей кожи. На носу у него красовались круглые солнцезащитные очки метиленового отлива. Когда он повернулся, Чистотец уловил за стеклами сполох изумрудной зелени.
