Владимир Васильев - Горячий Старт
В общем, маятный с утра Гоша посасывал пиво и диктовал, Боря колотил по клавишам и шелестел мышой. Программа у Бори стояла старенькая, зато привычная, да и терминал не новьё – ибн две тысячи замшелого года. А база была объёма довольно обширного. Поиск нужного раздела занимал порой несколько секунд, и тогда в голокубе судорожно застывала статичная картинка, состоящая из унылых складских стеллажей-полок.
Говорят, в двухмерную эпоху стеллажи выглядели как папки для бумаг.
Вполне возможно...
Завершив с серией бабских романов, перешли к фантастике. Только Гоша назвал самую продаваемую серию <Время не ждет>, только Борислав вызвал нужную менюшку...
Тут-то все и началось.
Машина вдруг задумалась дольше обычного; думала она секунд пять, а то и все семь. Боря уже нетерпеливо завозил мышкой – курсор завяз в объёме, не двигаясь. А потом вывалилось обескураживающее сообщение:
Файл используется другой программой. Совместный доступ запрещен.
Боря озадаченно уставился в голокуб. Что значит – другой программой?
Особо продвинутым пользователем Боря себя не считал, но вполне в состоянии был осознать, что на терминале запущена единственная задача – складская программа. Кто мог пользовать запрашиваемый файл? Система? А на хрена системе складской файл?
Озадачившись еще больше, Боря потянулся к мощным игровым мнемоюстам – сколько о них мечтал, а купить смог себе позволить совсем недавно. Двухпотоковые, низкоомные. Мечта стратега-риалтаймовца, обмен данными (как гласила реклама) по сравнению с базовой моделью возрастал на тридцать процентов.
Прилепив непривычно большие таблетки к вискам, Боря ухнул в зернистую глубь киберпространства. Вот он, родимый холд. Пузатая пирамида складской базы, аспидно-черная вуаль системы в самом низу, причудливый лабиринт игрового раздела...
На холде хозяйничал посторонний. Один из углов пирамиды был бесстыдно выщерблен, оттуда водопадиком сыпалась золотистая пыль отдельных байтов.
Вообще-то холд фирмы особо никто не защищал: стоял обычный пароль на доступ к бухгалтерии и складу. Теоретически заломать это было нетрудно, да только кому оно могло понадобиться?
Лишь приглядевшись, Боря осознал, что поврежденный угол пирамиды почему-то двоится. Словно отбрасывает полупрозрачную объемную тень, из-за чего пирамида в целом начинает казаться чуть-чуть кособокой.
Кто-то, выглядящий как дымно-серое облачко, тасовал данные более плотного угла пирамиды.
– Эй! – возмущенно крикнул Борислав. – Что такое? Ты кто?
Облачко мгновенно схлопнулось в синюю точку, похожую на одинокую звезду в разрыве туч. Потом точка развернулась в искаженное гневом лицо. Не голову – только лицо.
– Уйди, – посоветовало лицо.
Боря опешил.
– Как это – уйди? Это мой холд! Мой склад!
Лицо исказилось еще больше. А потом вдруг отрастило руку, которая наотмашь хлестнула по образу Борислава Берёзы, директора небольшой киевской книготорговой фирмы.
Мир померк.
Реализатор Гоша вздрогнул, когда шеф за терминалом вдруг сдавленно захрипел, дернулся и уронил голову на клавиатуру. Правый мнемоюст отлепился от виска, изверг в пол тоненькую синюю молнию и закачался на синем пластиковом шнуре. Левый остался на виске Бори.
– Эй! – выдавил из себя Гоша. – Шеф! Ты чего?
Он шагнул вперед и увидел, что из носа Борислава прямо на клавиши стекает скудная струйка темно-багровой крови. А меж полуоткрытых век видны только белки.
В голокубе плясало лиловое марево, на фоне которого высвечивались светлые строки на синем фоне:
System error! Mnemonic interface overload! Device not ready!
Некоторое время Гоша беспомощно таращился в зыбкую толщу голокуба.
– Шеф...
Он потряс Борю за плечо. Бесполезно.
Гоша, словно застигнутый врасплох зверь, попятился, опрокинул стул у стены, больно ударился плечом о дверной косяк и вывалился наружу, в узкое ущелье меж рядами контейнеров. Соседи деловито грузили пачки с книгами на металлическую тележку.
– Эй, Гоша! Ты чего? – спросил один из соседей, не переставая ловить летящие из контейнера пачки и складывать их в аккуратненький многослойный штабель.
Гоша разинул рот, словно выброшенный на берег лещ, выпучил глаза и наконец смог выдавить из себя:
– Тут это... Шефу плохо...
Пачки враз перестали лететь из соседнего контейнера. Соседи дружно поглядели на Гошу, включая выпорхнувшего из склада Витька Долгополова. Гоша с облегчением вспомнил, что Витек когда-то работал в психушке санитаром, а значит, не совсем чужд медицине.
– Что стряслось? – Долгополов мигом оказался рядом. Гоша сподобился только робко кивнуть в сторону темного нутра склада.
Витек шмыгнул в строенный контейнер и склонился над неподвижным Борей. Что он делал – Гоша даже не смотрел. Но делал он это очень недолго.
Из контейнера он выскочил, словно пробка из бутылки шипучего вина.
– Марат! <Скорую> вызывай! Да живо!
Только теперь Гоша осознал, что дело еще хуже, чем представлялось ему до сих пор.
<Скорая> примчалась спустя шесть минут – рекорд для Киева. Хорошо, что от контейнеров до входа на территорию рынка было пятнадцать секунд быстрой ходьбы да что набиравший <ноль-три> грузчик Марат давно привык объяснять дорогу к рынку киевским водилам.
Впрочем, Бориславу Берёзе это не помогло. Приехавшие врачи зафиксировали смерть от внезапного кровоизлияния в мозг и принялись ждать милицию.
– Начался денек, – пробормотал Долгополов, сочувственно глядя на Гошу.
Тот не ответил. Временно онемел.
Никто так и не заметил, как светлые строки в синеве голокуба складского терминала вдруг погасли. Потом перестал мерцать и сам голокуб; терминал пискнул и стал перегружаться. Словно кто-то невидимый последовательно нажал три кнопки на клавиатуре, удерживая каждую предыдущую нажатой.
[Ctrl]
[Alt]
[Del]
:TASKMGR REPORT
~#CONDITION: MULTITASK
~#MODE: END TASK 04
@comment: COMPLETED SUCCESSFULLY
***!TASK 0C
[OWNER: Данияр Накупов]
[Привет, шаманоэлектрик!:)) ] – поздоровалась PANTHERA, едва объявившись в он-лайне.
[Привет.] – с готовностью отозвался Корвин.
С девчонкой, которую он ни разу живьем не видел, Корвин сдружился неожиданно быстро. Даже голограмму у нее не просил – решил дождаться, чтоб сама предложила. Свою он отправил в первый же день знакомства.
Ни для кого не секрет, что, когда вместо собеседника лишь безликие строки в голокубе, легче говорить правду. Раскрываться. Наверное, именно поэтому сетевая дружба часто не выдерживает испытания реалом.
С живыми общаться трудно. Гораздо проще наколачивать фразы на клавиатуре или лепить в виртуальщине, воспользовавшись услужливым мнемодоступом.
Корвин предпочитал клавиатуру мнемодоступу. Планшет, как говорится, оно здорово, но в бою сапог надежнее...
[Все пашешь на благо своего тупорылого шефа?] – поинтересовалась PANTHERA участливо.
[Таков наш примар...] – Корвин протяжно вздохнул и добавил антисмайлик. – [ :( ] [Что?] – не поняла собеседница.
<Не читала...> – с легким разочарованием подумал Корвин и сформулировал доступнее:
[Судьба такой. Причем не у одного меня.]
[Ну, в общем, да...]
Корвин не помнил, на каком часе общения с РАNТНЕR'ой в репликах-строках стали появляться все необходимые знаки препинания. С коллегами-сисадминами приходилось общаться совсем иначе. Даже без переключения клавиатурных регистров – время иногда дороже, нечего лишний раз на Shift Давить!
А тут все произошло как-то само собой, без всяких договоренностей.
Наверное, так правильнее. Все знаки и без договоренностей.
[А почему ты никогда не просил меня выслать голограммку?] – неожиданно поинтересовалась PANTHERA.
Ответить Корвин не успел – встрепенулся и ожил охранный скрипт. Кто-то снова лез снаружи в локальную корпоративную Сеть. Лез нагло и настырно.
<Неймется же вам>, – совсем загрустил Корвин. Работать не хотелось совершенно. Хотелось просто сидеть и болтать с РАNТНЕR'ой. Часы напролет.
[Извини. У меня тут опять оккупанты нарисовались. Пойду им хвосты чехвостить.] – отстучал он и перелогинился в боевую конфигурацию. Распихал по буферам не раз проверенные и самолично выпестованные скрипты. Раскрыл кубики загруженных программ каскадом и обратился к первому из внешних портов локальной системы. Этот был чист, никто через него не ломился. Но незадействованных портов в системе имелось предостаточно.
Во время обращения к очередному из проверяемых портов Сеть неожиданно впитала Корвина, словно он налепил мнемоюсты и ухнул в виртуальщину. Мгновенная оторопь расцветилась красками, звуками и даже запахами.
Он был в Сети. Без мнемоюстов. В низком, похожем на квадратный ангар, помещении. В локалке.
В ангаре, казалось, обитало множество муравьев – бессчетные конические кучи виднелись там и сям; от каждой к соседним сновали крохотные обитатели – данные. Ручейками. Над кучами кое-где парили пользователи, похожие кто на что: на матовые шары или эллипсоиды, на колючие, словно морские, ежи, комки, на странные решетчатые конструкции с длинными щупальцами. Данные трудолюбиво тасовались или вводились – словно бы из ниоткуда над некоторыми кучами струились песчаные водопадики. Песок сыпался прямо из пустоты, то бишь вводился с невидимых изнутри Сети клавиатур.
