Сергей Лукьяненко - Фальшивые зеркала
– Нет, думаю, кофе. Кофе с коньяком. Или с рижским бальзамом. Ты любишь рижский бальзам?
– Конечно. Как положено любому бывшему советскому человеку.
Видимо, судьба у меня сегодня такая – пить кофе…
На кухне с наших прошлых посиделок ничего не изменилось. Совсем. Даже пустые бутылки из-под «Жигулевского» присутствовали, только я очень сомневался, что они те самые. Падла, похоже, пиво пьет как воду.
– Сейчас…
Растворимый кофе Чингиз явно презирал. Кофеварки – тоже. Я сидел и смотрел, как он засыпает в маленькую ручную кофемолку горсть зерен – «Коломбо», от «Московской кофейни на паях», неторопливо, аккуратно мелет…
– Ничего, что кофе наш? – спросил Чингиз. – Некоторые кривят нос, но… действительно хороший кофе, правильно обжаренный. Я не покупаю импортных товаров, если есть достойные отечественные заменители. – Он подумал секунду и добавил: – Только вот редко они находятся…
– Ничего. Я сам такой пью.
Хорошо быть богатым. Можно и повыпендриваться.
– Чингиз, на чем ты деньги делаешь?
– Компакты, – спокойно ответил Чингиз. – Пиратские компакты. Сидишники, ДВД. «Виндоус-хоум» за пару долларов, свежие игры, сборники программ… Когда ты идешь на митинский радиорынок или просто подходишь к лотку – ты отстегиваешь мне немножко денег. На кофе.
Он высыпал молотые зерна в турку.
– Вот я сейчас тебе и компенсирую этот позорный факт…
– Ясно.
– Переводы игр… если игра нравится, я порой и сам этим занимаюсь. Если нет – отдаю ребятам. Иногда Пату. Ему хочется самому зарабатывать…
– Теперь понятно, кому я обязан дешевыми шуточками. «Ваш корабль пристал к острову сирен, те пели „Депеш Мод“, так клево, что часть команды дезертировала».
– Это точно не Пат, он «Депеш Мод» не любит…
Чингиз разлил кофе по чашкам. Достал и поставил на стол бутылку рижского бальзама, маленькие серебряные рюмки.
– Ты как будешь, в кофе или отдельно? Я обычно отдельно.
– Я тоже.
Мы оба невольно усмехнулись.
– Удачи нам… – Чингиз поднял рюмку.
– А мне? – мрачно донеслось с лестницы. – Ты, что ли, Леня?
Падла стоял, почесывая живот, близоруко щурясь.
– Опять очки потерял? – спросил Чингиз.
– Не потерял. Я помню, они где-то в квартире… кажется.
Подтягивая свои чудовищные сатиновые трусы, Падла уселся рядом.
– Кофе в турке, бери, пока не остыл, – посоветовал Чингиз.
– Нет бы налить старому другу… совсем стыд потерял… – буркнул Падла и потянулся к плите. – Вот придут тебя раскулачивать, слова поперек не скажу!
Он крякнул, торжествующе бухнул турку на стол. Поискал глазами чашку, вздохнул, отхлебнул прямо так. Плеснул в кофе бальзама. Изрек:
– Лепота… что ни говори… Чингиз, я у тебя, наверное, до весны поживу. Хорошо?
– А если я скажу нет, ты, можно подумать, уедешь.
– Нет, конечно. Ты мне должен. Червонец. Еще с баржи.
Чингиз ухмылялся. Чингиз веселился от души.
– Ничего я тебе не должен. Ты мне червонец честно проиграл. Ты не уложился в срок.
– Уложился, ты поздно выключил секундомер! – рявкнул Падла. – Вот на что только эти бизнесмены не идут, чтобы денег нахапать… нет, ты глянь на него, Леня!
– А что это за баржа? – спросил я. – Уже сколько раз слышал…
– С баржи той пошло все хакерство российское! – торжественно сказал Падла. – За хакеров!
– И за дайверов, – поднимая рюмку, добавил я.
– «Экстишку» мы сперли тогда, – сказал Чингиз.
– Не сперли! Позаимствовали! Мы же ее честно вернули!
– Да, через четыре года. Кстати, зря. Надо будет выкупить… если жива еще. Пусть стоит старушка, будем иногда в «Диггера» играть.
– «Диггер»… – мечтательно сказал Падла. – Да…
– Собиралась там компания… начинающих программистов. На старой, стоящей на приколе барже. Вокруг единственного компьютера. – Чингиз улыбнулся, явно вспоминая что-то свое. – Учились. Всему. Пили дрянное пиво, дрянной кофе, ели трехкопеечные булочки и котлеты из опилок… Хорошо было. Правда, Тоха?
– Правда, – кивнул Падла. – Только у меня тогда «Харлея» не было. «ИЖ-Юпитер». А так – хорошо.
Он шумно втянул в себя кофе. Вытер рот тыльной стороной ладони.
– Ну… братцы-кролики. Что делать-то будем?
– А зачем что-то делать? – ответил Чингиз вопросом. – Помешать Дибенко распространять программу – не в нашей власти. Самому ее распространять… да, я понимаю, как будут улетать диски с программой, позволяющей создать свою бессмертную копию в виртуальном мире. Но знаешь, мне на жизнь и так хватает.
– Что Дибенко намерен делать с программой? – спросил у меня Падла.
– Не знаю. – Я пожал плечами. – Можно попробовать спросить. Вдруг и ответит честно.
Чингиз вздохнул:
– Программы такого рода, на разработку которых ухлопано море денег, над которыми трудились десятки специалистов, не кладут под сукно. Это вообще невозможно. Весь вопрос в том, когда ее выбросят на рынок.
– Темного Дайвера надо спрашивать… – сказал я. – Чего он хочет…
– Придет он. – Чингиз прищурился. – Куда денется…
– Приветики…
На кухню зашел Пат. Заспанный, протирающий глаза, в джинсах и босиком.
– Чего вы так рано… – открывая холодильник, буркнул он. Замер на миг, высматривая добычу, потом вытащил коробочку йогурта и плюхнулся за стол. – Орете тут, на весь дом слышно…
– Иди, умойся, – велел Чингиз.
– Угу. Поем только…
– Правильно, – поддержал пацана Падла. – Лишняя гигиена – это происки изнеженного западного общества. Настоящий хакер должен быть грязным, непричесанным, с желтыми зубами и лицом серого цвета.
Пат исподлобья посмотрел на хакера, но упрямо продолжал есть йогурт.
– У меня сегодня дела, – сказал Чингиз. – В глубину смогу пойти лишь вечером. Давайте встретимся здесь же… но в глубине. В семь часов. Нет, лучше в восемь. Всех устраивает?
– Пораньше бы… – сказал Пат. – А?
– Парень, тебе лучше пока не ходить в глубину, – сказал я.
– С чего это?
– Из детей традиционно получаются самые лучшие заложники.
Пат фыркнул:
– Я сегодня буду ростом в два метра и с бородой…
– Леонид прав, – кивнул Чингиз. – Думаю, пару дней тебе надо провести без виртуальности.
По взгляду мальчишки я понял, что упал в его глазах… значительно глубже той несчастной пропасти перед Храмом.
– Ленька, я на тебя вообще обижен!
– Но послушай…
– Ты в меня из ракетомета пальнул! – облизывая ложку, сообщил Пат.
– И убил насмерть. А если бы у меня болевой шок случился? Или аппендицит лопнул?
– Не заговаривай зубы, – спокойно ответил Чингиз. – Ты сегодня без глубины.
– Ну и посмотрим, чего вы там без меня навоюете… – буркнул Пат.
– Программу ту откроем? Я поюзать хочу немножко… не в глубине, так просто… Хелпы почитаю…
– Я свой ключ забыл, – усмехнулся Чингиз. – Поел? Иди умывайся.
– Гады, – бросил Пат, вставая. – Что, троим мужикам легко с ребенком справиться?
– Как обижаться, так ты ребенок, – доставая папиросу, сказал Падла.
– А как порнуху гигами таскать – совсем взрослый.
Похоже, с Падлой тинэйджер предпочитал не спорить. Засопел и вышел.
– Сам не полезет? – спросил я.
– Нет. Он видит, что мы не шутим. – Чингиз тоже закурил. – Программу ему… поюзать…
– А что мы, собственно говоря, испугались? – Падла выпустил густой клуб дыма. – Ну да… непривычно. Новая декорация в театре жизни. Искусственный разум… разумный, или почти разумный электронный двойник, возможность пребывать одновременно и в глубине, и в реальном мире…
– Это не новая декорация, – сказал я. – Это новая сцена, на которой нам придется… даже не играть, жить.
– И все равно. Мы привыкли сразу видеть плохое. Привыкли подозревать, привыкли опасаться. А вдруг это – чудо? Спасение? Наступление золотого века? Вкалывают, понимаешь, роботы! Счастлив, не поверите, человек!
Падла обвел нас торжествующим взглядом. Я промолчал. Чингиз – тоже.
– Вот… – Падла старательно забычковал папиросу, положил на подоконник. – Не выбрасывайте, может, докурю еще… Пойду я спать, боевые товарищи. Прав мальчик, орете тут ни свет, ни заря…
Вставая, он ловким движением прихватил почти полную бутылку бальзама. Чингиз не заметил или не счел нужным возражать. Сказал, глядя в окно:
– В чем-то он прав… не находишь?
– Насчет сна? – не удержался я.
– Насчет подозрений и опасений. Насчет нацеленности на худшее. Да… это нужно. Это спасает порой. Вот только, что, если сейчас совсем другой случай?
– Не знаю, – честно сказал я. – Не знаю, Чингиз.
– То-то и оно…
Чингиз встал. Подошел к окну, постоял, засунув руки в карманы.
– А что тогда делать, Чингиз? – спросил я. – Что делать, если не знаешь, какая дорога ведет к добру, а какая – к злу?
Чингиз задумчиво поднял заначенный Падлой чинарик. Щелкнул зажигалкой, раскурил. Поморщился:
