Информация - это оружие - Наиль Эдуардович Выборнов
Вывески прочитать я не успел, мы слишком быстро проехали, а что это за здание, так и не понял. Ну, большой цех, ну трубы над ним, из которых сейчас шел едва заметный белый пар. И все.
Машина остановилась.
— Вот и приехали, — проговорил тот самый блондинистый.
Открыл дверь, выбрался наружу и вытащил Фокси. Со мной сделал то же самое второй парень. И нас потащили ко входу в цех. При этом вели достаточно вежливо, руки за спину больше не заворачивали, и только подталкивали в спину.
А когда мы вошли в цех, мне стало ясно, куда именно мы попали. И почему тут не было людей. Все автоматизировано.
Это был завод по переработке. Сюда свозили мусор со всего города, уже рассортированный на специальном полигоне, чтобы утилизировать его. Часть — сжечь, а из другого сделать что-то новое, что может принести пользу.
Но сюда же привозили и людей, бесхозные трупы, на которые никто не заявил прав, не оплатил кремацию и содержание урны с прахом в колумбарии. И тоже пускали их в оборот в специальных компостерах. Делали из них удобрение, а потом отвозили в теплицы и выращивали на этом растения, которые шли в пищевую промышленность. Частично в синтетику, для производства того же мяса, а частично — на полки магазинов для очень богатых. Вот такой вот круговорот материи в природе.
— Вы с ума сошли?! — вдруг завопила Фокси, и дернулась, то ее тут же скрутили, завернув руки за спину. — Нас в переработку? Живьем? Вы серьезно что ли?
Ей никто ничего не ответил, нас только потащили даже. Завод продолжал работать: кучи уже отсортированного мусора лежали в специальных контейнерах, и роботы загружали их в специальные машины. Алюминиевые банки плющились, превращаясь в аккуратные кубы, которые потом шли в переплавку на заводы. Пластиковые бутылки спаивались между собой. Я знал, что синтетический рис, который по сути своей был пластиковыми зернами, наполненными крахмалом, делали именно из них.
Но нас повели дальше, в дальнюю часть цеха, в которой находились печи. Большинство из них сейчас были остановлены, не горели, но от двух крайних шел жар, и в них громко гудел огонь. Они на газу работали, уж чего-чего, а нефти и газа в нашей стране полно до сих. Не только на топливо хватает, но и на целую кучу синтетики. Как там в песне было? «Глянь на прилавки ты в магазинах, там все из нефти и биодобавок».
Нас подтащили к печи, и один из бойцов принялся что-то ковыряться на панели управления — она тут была. Секунду спустя пламя стало еще жарче, из печи ударила струя горячего воздуха. Гул стал таким сильным, что даже слуховой имплант понизил чувствительность.
— Не надо! — закричала Фокси. — Не надо! Вы хотя бы пристрелите сперва, что вам, патрона жалко что ли?
Я молчал. Мне было уже совершенно плевать на все. Сколько я проживу внутри печи? Не явно не больше нескольких секунд, потом мое тело превратится в горстку пепла. А потом его соберут и тоже отправят на удобрение.
Боец нажал на еще какую-то кнопку и дверцы печи открылись. Меня схватили первым, потащили туда головой вперед, и мне мгновенно стало еще жарче. Я даже услышал, как с треском скручиваются волосы на моей голове и почувствовал запах паленого.
— Суууукииии, — провизжала Фокси.
Все, еще секунда, и я буду внутри. И тогда все, конец.
— Стоп, — вдруг скомандовал тот белобрысый.
Боец, который тащил меня к печи послушался, остановился, обернулся, будто ждал дальнейшего приказа. Надежды во мне не проснулось. Может быть, он просто должен был запись нашей казни предоставить? Кто знает.
Глаза командира расфокусировались на несколько секунд, будто он читал текст в интерфейсе. После чего он сделал жест рукой, и нас тут же отпустили. Причем, достаточно почтительно. Меня даже оттащили немного от печи, и я сразу ощутил облегчение. Тут было не так жарко.
— Тебе послание, — обратился он ко мне. — Закончи то, что начал. Пошли, пацаны, тут все уже.
«Волки» развернулись и двинулись прочь, причем нас развязывать никто не стал. По-видимому решили, что сами освободимся. Я дождался, когда они скроются за дверями цеха, после чего вывернул руку и резанул по ленте ногтем. Подошел к Фокси, освободил и ее руки, после чего уселся на пол.
— Охренеть, — пробормотала она. — Что произошло-то вообще?
— Нас пощадили, — ответил я, пожав плечами. — Причем, мы, похоже, можем гордиться. Если «Волки» это сделали, значит им приказал сам президент.
— То есть сперва он скомандовал нас живьем сжечь, а потом вдруг отпустил? — спросила она и тут же продолжила, срывающимся тоном. — Да они же больные на голову все. От нас вообще ничего не осталось бы в этой штуке, только кучка пепла.
— Да нет, — я покачал головой. — Тут разное может быть. Может быть, нас вообще убивать не собирались, а только напугать. Да и вообще самые безумные вещи могли случиться. Может клон рассказал, что мы с ним хорошо обращались, мультики показывали.
— Да уж, — она отвернулась, посмотрела в сторону печи, которая продолжала пылать жаром. — А чего он тебе сказал? Типа, закончи то, что начал?
— Хрен знает, — я покачал головой. — За последнее время я много чего начать успел. Хотя бы эта история с аукционом — я же в нее влип по уши. Может он ней речь.
