Мама для дочки чемпиона - Алиса Линней
– Его мама, Екатерина Ивановна, сказала, что сноха умерла при родах, – услышав такое, я засмеялась, правда не очень весело.
– Почему-то я не удивляюсь, – это было вполне в духе Екатерины Ивановны.
Не вдаваясь в подробности, рассказала проницательной коллеге свою проблему.
– Так значит, я тебе напомнила эту Светку? – спросила она настороженно.
– Да, и теперь ты сама понимаешь, что тебе до неё далеко, – мне вообще не нравилось, когда мы в разговоре возвращались к нашему конфликту. – Я со вчерашнего вечера с ума схожу, представляя, что будет с Соней, после встречи с этой мамашей, вдруг на ней это как-то отразится, будет какая-нибудь психологическая травма? – Ирина Викторовна слушала меня нахмурив брови, потом пододвинув тарелку, она начала молча есть, я даже растерялась. – И что это значит? – обескураженно спросила я.
– Ты тоже поешь, тебе нужны силы, – спокойно ответила Ирина Викторовна.
– Да мне в глотку ничего не лезет, – возмутилась я.
– Прости, я просто пытаюсь сформулировать мысли, если тебе ещё нужно моё мнение, – она виновато улыбнулась. – Мозговая деятельность, сжирает кучу энергии, так что тебе надо поесть, хотя бы через силу, – я пододвинула тарелку, подумав, что Ирина Викторовна права.
– Если бы мне не нужно было твоё мнение, я бы не стала тебе ничего рассказывать, – ответила я.
– За последний год дети очень изменились, в этом возрасте у них начинает работать мозг, – она отодвинула тарелку. – Эмоции и чувства очень мешают мыслительному процессу, и дети это инстинктивно отодвигают на задний план, чтобы чему-то научиться, некоторые становятся откровенно циничными, за счёт этого добиваются больших успехов, по сравнению со сверстниками, – я слушала с интересом, хотя не очень понимала, для чего Ирина Викторовна мне это рассказывает. – Соня, может быть, не такая бесчувственная, но я бы и неженкой её не назвала, многие мальчишки не хотят с Соней даже спорить, заранее зная, что она возьмёт верх, – я подумала, что Соня похожа на своего папу и невольно улыбнулась. – А ещё дети очень забывчивые, особенно неинтересная информация быстро вылетает у них из головы, и Соня тут ничем от других не отличается. Я люблю за ними наблюдать, поэтому знаю о чём говорю, – я пыталась всё это связать воедино, но у меня ничего не вышло. – Я вижу, как ты себя накрутила, приписывая свои чувства Соне, ей-то как раз не о чем переживать, вы с Никитой Соню любите, и она об этом знает, а всё остальное ребёнка может и не заинтересовать, если вы ей правильно преподнесёте, ну, то есть, нудно и скучно, – Ирина Викторовна практически разжевала мне и в рот положила план моих дальнейших действий.
– Ты очень облегчила мои страдания, – поблагодарила я её.
– Я буду рада, если вам это поможет, только не отмахивайтесь от Сониных вопросов, она девочка далеко не глупая и может что-нибудь заподозрить, то есть, заинтересоваться, – предупредила Ирина Викторовна.
– И что же я по-твоему, Соне должна сказать? Не думаю, что тут правда нужна, это будет слишком, – рассуждала я вслух.
– Что-то более-менее логичное, то, что удовлетворит любопытство пятилетнего ребёнка, Соня тебе верит, даже мамой называет, – она поймала мой настороженный взгляд и засмеялась. – Я конечно рада за вас и всё такое, но уже совсем тебе не завидую и ни капли не хочу на твоё место, теперь меня моё место вполне устраивает, – я тоже засмеялась, понимая, о чём Ирина говорит.
Мы договорились, что я завтра буду на выходном, а в четверг мы проведём генеральную репетицию праздника осени.
Никита позвонил вечером и сказал, что ждёт нас в машине.
Я сразу поняла, что ему скорее всего не понравится мой разговор с Ириной Викторовной, и даже мелькнула мысль промолчать.
Никита сознательно не захотел подниматься, чтобы со своей поклонницей лишний раз не пересекаться, это точно.
Вернувшись домой, я отменила своё решение, потому что не считала, что сделала что-то неправильное, поговорив с человеком, который, всё-таки разбирается в детях. И ещё, я была, уверенна, что ничего само по себе не утресётся.
Мы повторили стихотворение с Соней, перед сном, глаза у неё были сонные, поэтому сказка на ночь не потребовалась.
Никита, как всегда ждал меня на кухне, где я ему и выложила про сегодняшний разговор с Ириной Викторовной. Слушая с непроницаемым лицом, Никита не перебивал меня.
– Эта воспиталка, на поверку оказалась не такой уж и глупой, – высказал он своё мнение с ухмылкой, видимо всё ещё злясь на неё, за то что трепала мне нервы.
– Ирина Викторовна, тупела из-за любви к тебе, думаю меня ждёт та же учесть, – ответила я с сарказмом.
– Это не любовь была, а больная одержимость, я знаю только одну девушку, которая меня любит, – Никита притянул меня к себе. – Хотя она теперь тоже воспитательница, – я засмеялась, обнимая своего наглого мужа. – И что ты об этом думаешь? – спросил он задумчиво не выпуская меня из объятий.
– Думаю, что Соня очень на тебя похожа, – серьёзно ответила я, хотя понимала, что Никита совсем не об этом спрашивает.
– Это да, она даже тебя выбрала, себе в мамы, без моей подсказки, – я закрыла глаза, чувствуя, как слёзы просятся наружу, а он поцеловал меня в волосы.
Я всё ещё была счастливой, прижимаясь к любимому и несмотря ни на что.
Утром мы увезли Соню в садик и Никита привёз меня обратно к дому.
– Сегодня в нашей фирме, открытие нового магазина, может приедешь? – спросил он, когда я отстёгивала ремень безопасности.
– Если я откажусь, ты сильно на меня обидешься? – спросила я с виноватым видом.
– Нет, я не умею на тебя
