Сборник - Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013

Под водой было темно, чертовски темно. Сначала я даже подумал о том, что умер, получив сильный удар от падения, но потом когда руки гребанули прохладную воду, разведя ее в разные стороны, я понял, что еще жив. Мощный налобный фонарь разорвал мрак глубины, и я увидел две удаляющиеся фигуры. На экране оптического прибора, точка капитана и точка Фила уже отошли на приличное расстояние в двадцать метров.

Я сделал еще пару гребков руками в попытке догнать их, но ничего не получалось. Фил и капитан, подобно заправским пловцам, гребли в сторону грузового судна. Шторм под водой на двадцати метровой глубине ощущался очень слабо. Лишь мутная взвесь, поднятая со дна океана и закрывавшая обзор, говорила о том, что происходит сейчас наверху. Когда еще в детстве читая довольно старую книгу «Ихтиандр», подводный океан я представлял себе несколько иначе. Налобный фонарь открывал обзору лишь малую часть пространства, поэтому пришлось отказаться от его услуг и двигаться по приборам.

Рядом в воду упал Женька. Он, окруженный коконом из пузырьков воздуха, подобно пуле вошел в плотную среду, оставив в ней яркий след траектории, и тут же, как рыба стремительно поплыл в сторону судна. Только сейчас до меня дошло, что кислородные модули у нас оснащены небольшими двигателями, и совсем не нужно быть отменным пловцом, чтобы преспокойненько плыть в черной бездне океана.

Я активировал нужный механизм и тут же рванул вдогонку. В голову закралась неприятная мысль. С детства каждый ученик Солсиса знает, что самая глубокая точка мирового океана это Марианская впадина, которая глубиной будет около 12 километров. Я не знал, сколько километров воды подо мной, но мысль о том, что там еще десять тысяч неизвестности, селила в душе некое беспокойство, которое как рукой снимал холод моей цапли.

Женьку я догнал быстро и дальше движение мы продолжили вместе. Хоть налобные фонари и были довольно бесполезным приспособлением во время шторма, но они выхватили гигантский черный силуэт погруженной в воду части грузового судна. И чем ближе к нему мы находились, тем отчетливее был слышен протяжный рев огромных винтов, двигающих корабль.

Женька, отразившись в свете моего прожектора, жестом показал, что нужно подняться выше, иначе мы рискуем в темноте налететь на винты и превратиться в фарш. Его я решил послушать и сменил направление движения. До корабля оставались считанные метры, когда наши головы появились над водой. Возле борта грузового судна, волны практически не плескались, лишь уровень воды значительно повысился и постоянно варьировался.

Зеленая точка на экране оптического прибора говорила о месте сбора и перегруппировки. Туда мы с Женькой и поспешили, перевернувшись на спину, чтобы двигатели продолжали толкать нас в воде.

— Приготовить магнитные «кошки» к подъему, — скомандовал Орлов, когда к нам подтянулась вся остальная группа, — Ваня, Фил. Два бойца возле борта, контакт на 14 часов. Огонь по команде.

Пока все остальные монтировали на себе магнитное снаряжение, мы с Филом, перехватив винтовки в боевое положение, начали поиск целей. Оптический прибор в кромешной темноте нашел две яркие теплые точки возле самого борта.

Я прислонил винтовку прикладом к плечу, так чтобы показатели оптического прибора синхронизировались с показателями прицела.

— Твой, тот, что слева, — тихо произнес Фил, словно боялся, что его кто-то услышит. Я, молча, навел винтовку на часового. Те два бойца опершись на бортики палубы, стояли и курили, не боясь того, что их смоет волной. Они облаченные в дождевики, умудрялись пыхать сигарами под проливным ливнем.

— На счет «три», — скомандовал капитан, — Раз, два… три.

Я тихо нажал на курок, снимая часового. Винтовка упруго плюнула куском свинца через длинный глушитель.

Точное попадание в голову и оба бойца, подобно тряпичным куклам, перевалились через железные борта судна и полетели в воду. Фил тоже сделал все безупречно.

Дорога была свободна и все «москвичи» вслед за капитаном, используя магнитные кошки, поползли по отвесной стене вверх, каждый раз замирая, когда огромная волна, норовя сбить нас в воду, ударялась о борт грузового судна.

Я мертвой хваткой вцеплялся в крепежи, каждый раз, когда сзади накатывала двадцати метровая стена.

Наверху, возле самых бортиков, капитан помог мне подняться, ухватив за локоть. Также он помог Филу.

«Москвичи» уже рассредоточились по квадрату и держали на мушке все точки подхода и отхода. Я тоже взял винтовку в боевое положение и поднял оптический прибор с глаз, заменив его оранжевыми очками.

— Все за мной! — с помощью внутренней связи скомандовал капитан и, чуть пригнувшись, двинулся вперед. Вся палуба грузового судна была занята огромными контейнерами наставленными друг на друга в два этажа.

— Контакт на 11 часов. Три бойца, — сделал наводку Орлов, выглядывая в проход между контейнерами. Мы все перегруппировались, так чтобы не упустить не одну цель. Тревога на судне нам была сейчас совсем не к чему.

Я посмотрел в колимоторный прицел винтовки, выискивая жертву. Один из охранников с автоматом наперевес при помощи налобного фонаря ощупывал палубу. Глушитель моего «Шторма» глядел ему прямо в голову. По команде мы все нажали на спусковые крючки. Три тихих филигранных выстрела в унисон прозвучали в ревущей темноте ночи. Я пробил охраннику голову, прямо сквозь фонарь…

Но не назывались бы наши винтовки штурмовыми, а задание «захватом корабля» если бы группе не пришлось вступить в прямую конфронтацию с пиратами. Убийство часовых не осталось незамеченным. Из верхних палуб, где располагались всевозможные рубки, началась пальба. Мощные лазерные лучи, ощупывая темноту вокруг нас, решетили нижнюю палубу.

— Ваня! — сквозь раскаты грома и ураганный визг бури проревел капитан Орлов, — Занять позицию справа! Огонь по пулеметному гнезду!!!

Я быстро перегруппировался, получив новое задание. По всем данным искомая нами цель находилась где-то внизу в трюме, а чтобы добраться до него, нужно было проникнуть в служебные помещения, вход в которые прикрывался ураганным пиратским огнем.

Я перебежал от одного укрытия к другому, резко пригнулся, уходя от скользящего огня, перекатился и прижался к холодной металлической стенке контейнера. Винтовка вновь на изготовке. Точный выстрел и один из пиратов, не выпуская из рук автомата, повалился на пол.

Пулеметное гнездо, о котором говорил Орлов, представляло из себя небольшое окошечко в стене с высунутым наружу дулом плазменной пушки.

Из «Шторма» достать до стрелка было невозможно, даже при условии отличной видимости, а сейчас же во время неистовой бури эта задача была и вовсе запредельной.

— Товарищ капитан. Пулеметчик отлично прикрыт! Нужно вызывать огневую поддержку! — прокричал я в микрофон внутренней связи. На что Орлов тут же откликнулся.

— Хорошо. Май — цель верхние палубы. Полная зачистка!

Прямо из неоткуда над грузовым кораблем появился аэрокосмический перехватчик Петрова. Истребитель, мигая проблесковыми огнями, вышел в расчетную точку. Пираты, конечно же, открыли по нему огонь из всех орудий, но вся эта малокалиберная ерунда была для Мая, как дробина для слона. Петров перевел пулемет главного калибра в ручной режим и, зависнув в десяти метрах над нижней палубой, открыл огонь по множественным целям противника. Снаряды истребителя, попадая в обшивку корабля, вышибали из нее огромные снопы искр, раскрашивающих мрак ночи.

Я несколько раз пытался достать пулеметчика из винтовки, но все безуспешно. Он слишком хорошо устроился. Даже главный калибр не смог пробить толстую стенку являющуюся укрытием для пирата.

Петров переключился между видами оружия и спустя секунду, в сторону пулеметного гнезда вышла ракета. Стопроцентное попадание. Снаряд вырвал лихого пирата вместе с плазменной пушкой и куском палубы.

— Вот это выстрел! — восхищенно пробормотал Фил, глядя на то, как обломки металлической обшивки разлетаются в разные стороны.

— Хватит тормозить! Вперед, вперед! — скомандовал капитан и метнулся к переборкам, ведущим в служебные помещения. Лейтенант Карпов установил на стену кусок взрывчатки и отбежал, спрятавшись за лестницей. Все остальные также укрылись, где смогли. Раздался взрыв, открывая нам проход во чрево корабля.

Я первым кинул в открывшуюся дыру светошумовую гранату. Еще в училище нам рассказывали о том, что чувствует человек подвергшийся воздействию такой «игрушки». В голове словно начинает греметь оркестр духовых инструментов, а глаза застилает белая пелена, как при яркой вспышке фотоаппарата.

Откликом на гранату стал чей-то яростный крик. Я первым скользнул в темную брешь и наугад открыл огонь. Непонятно было, попал я или нет, но тот, кто кричал, явно затих. Из комнатки, которую мы штурмовали, вниз вела лестница в технические помещения: котельные, реакторные, энергетические.