Великий и Ужасный 6 - Евгений Адгурович Капба
Вторая партия готовилась сигануть в вагоны с углем с автомобильного моста в двух километрах впереди по ходу движения состава. Почему разделились? Потому что мы обнесли пакгауз с продовольствием, нагребли по мешку мясных консерв, а команда Радгаша Беспалого и Квадратного… Его звали Гришнак, этого широкоплечего урука. Гришнак Квадратный. Так вот, они в эту самую минуту вроде как совершили разбойное нападение на сельский полицейский участок и мчались к мосту, чтобы присоединиться к нам в поездке среди куч угля. Оружие и боеприпасы, и полицейские бронежилеты — это лишним никогда не будет!
Поезд приближался, лязгая колесами. Проблема заключалась в проводах: конечно, тут никаких паровозов и в помине не имелось, как и других локомотивов на ископаемом топливе. И провода эти сраные располагались аккурат ПОД аркой с теплотрассой, что за конченая конструкция? Так что проскочить нужно было ровнехонько между ними. Ни один долбоящер кроме уруков не стал бы вытворять такую дичь! А ну, как электрическая дуга долбанет? Ещё и мешки с консервами за плечами, а банки-то железные! Да и оружие какое-никакое у нас было…
Но — деваться некуда, план мы придумывали как-то без оглядки на мелочи вроде высоковольтных проводов…
Так что я дождался, пока громадина электровоза прогрохочет внизу, присмотрел открытый вагон с черным топливом, сложил руки на груди — и сиганул вниз солдатиком, с хрустом обрушившись на кучу каменного угля, стремительно пролетев промеж двух проводов, и, кажется, шкурой почувствовав чудовищную мощь электромагнитных полей. Должно было звездануть! Но — не звездануло… Может, татау на удачу помогли?
— Ну ты и придурок, Бабай! — сказала Райла, перебираясь через борта вагона. — Аш глоб, точно. Исключительный псих. Кто ж между проводами прыгает? Надо сбоку, и за скобы на стенах цепляться!
Как оказалось через несколько минут, исключительным психом тут был не я. Это мы поняли, когда с автомобильного моста прямо к нам в вагон грохнулся сначала станковый пулемет, потом — короба с пулеметными лентами, а потом — Рашдаг Беспалый! И вот ему — звездануло. Разряд шибанул такой, что аж в глазах зарябило, и я подумал что все, спекся наш шаман, и осыплеться в уголь только горстка пепла, ан нет! Вскочил, падла клыкастая, волосы — дыбом, дымяться, брови сгорели нахрен, ресницы — тоже, но рожа — довольная!
— Бодряще! — сказал он, огромной лапищей своей пытаясь вытереть морду, но больше размазывая по хлебальнику угольную пыль.- Бабай, ты обещал сделать уберсолдата из меня, да? Ты сделал!
* * *https://www.youtube.com/watch?v=nfQBvIj4UEc кому интересен похожий ритм и сама мелодия, со всем уважением к адыгэ и апсуа
Глава 21
Воссоединение
Черной-черной ночью из черных-черных вагонов с черным-черным углем полезли черные-черные уруки, приглушенно и по-черному матерясь и вытаскивая на своих черных-черных широченных плечах провиант и оружие. Конечная станция — Хунедоара! Точнее — комбинат Аркелор-Миттал. Профукали мы вспышку, уголь направлялся ни на какую ни на ТЭС у границ Хтони, а на самый что ни на есть металлургический комбинат, который тут, оказывается, располагался и работал уже черт знает сколько времени. В качестве сырья использовался добываемый в горах Пояна-Рускэ железняк и этот самый каменнай коксовый уголь из Петрошенского угольного бассейна.
Как пояснил разумный доктор Сагдей, кокс — это продукт серого цвета, получаемый путём коксования каменного угля при температурах 950—1100 °С без доступа кислорода, а не всякая наркотическая дребедень. И для изготовления этого необходимого для выплавки стали и чугуна продукта годится далеко не всякий уголь! Тот, внутри которого путешествовали мы — годился.
Вагоны загнали на заводскую территорию, выгрузку никто начинать не торопился, и этому мы были только рады: получить по кумполу ковшом экскаватора или манипулятора, закрепленного на козловом кране нам не улыбалось. А вот парализовать работу предприятия, продукция которого явно использовалась в военно-промышленном комплексе — это милое дело! Так что первым вылез Сагдей и перестрелял охрану из лука. Прозвучало скучно, выглядело примерно так же — обыденно.
Урук щурился, прицеливался, плавно натягивал тетиву, а потом свистела стрела, раздавался сдавленный хрип (доктор стрелял в горло) и глухой удар тела о бетон. После этого один из наших черной тенью стремительно бежал через двор, чтобы занять место охранника, надеть его каску, взять его винтовку и продолжить водить прожектором туда-сюда, создавая видимость работы.
Комбинат оказался огромен, целый отдельный город на окраине Хунедоары, разные цехи и здания раскинулись друг от друга на расстоянии трех-четырех километров. Мы заняли только небольшой участок промзоны, на склоне горы, черт знает как это место называлось на металлургическом языке. Тут были охренительно здоровенные бункеры для угля, куда топливо перегружали из вагонов. Мне всегда казалось, что такого рода заводы должны работать круглосуточно, что-то я когда-то читал про то, что потушить и раскочегарить обратно сталеплавильную печь — дело муторное и очень-очень небыстрое. Но тут, возможно, работали какие-то другие технологии или магические, артефактные штуковины, или имелись другие веские причины, чтобы в данный момент народ не толпился тут со страшной силой. Так или иначе, завод был почти пуст, за исключением охраны и редких специалистов в нескольких закутках промзоны, которые чего-то там чинили-ваяли в свете прожекторов, жизнь тут замерла.
— Нам нужно туда! — я махнул рукой вниз по склону, в сторону, откуда несло сыростью, тиной, рыбой и всем, чем обычно пахнет река.
Даже после многих часов в вагоне и полным носом угольной пыли, я ощущал ее запах. А еще — едва уловимые нотки гари и каленого железа. Да, да, можно над этим только посмеяться, ведь мы находились на территории металлургического, чтоб его,
