Рамез Наам - Дилемма
– Мы можем… встретиться?
– Я в Бостоне, Мартин.
– Знаю, знаю… Я могу приехать. Сяду на поезд. Пообедаем завтра? «У Леонетти»?
Раньше она обожала этот ресторан.
Снова тишина.
– Лучше просто выпьем кофе. В «Гарвард-сквере», в два часа дня. Приезжай один.
– Спасибо… – начал было Хольцман.
Но Лиза уже повесила трубку.
Лиза Брандт нажала «отбой» и посмотрела на свою жену, Элис, которая в этот момент кормила и укачивала их приемного сына, маленького Дилана.
– Мартин Хольцман? – Элис вскинула бровь.
Лиза почувствовала исходившую от нее волну любопытства и тревоги. Эти чувства накладывались на ощущение усталости и покоя от кормления Дилана. Лактацию Элис наладила с помощью гормонов.
– Он самый.
Лиза не сводила глаз с ребенка. Она чувствовала сонный голод сына, его радостную уверенность в окружающем мире. Какое необычное, уникальное дитя…
Надо было тоже принимать гормоны, подумала Лиза. Мне бы хотелось кормить Дилана наравне с Элис. Но ей проще, она уже построила карьеру и может взять отпуск. А мне только и остается, что трудиться сутки напролет в своей башне из слоновой кости – надеясь получить степень и признание.
– Зачем он звонил? – спросила Элис.
– Хочет поговорить. Возможно, предупредить о чем-то.
– Предупредить? – Элис фыркнула. – Для этого нужны отвага и совесть. Мартин Хольцман, о котором ты рассказывала, ни тем ни другим не отличался.
– Ты совершенно права, – вздохнула Лиза.
Час спустя домой вернулась Анна.
– Ты выглядишь намного лучше, – заметила она.
Хольцман улыбнулся:
– Я и чувствую себя хорошо. Завтра уже выйду на работу.
Анна Хольцман лежала в кровати, притворяясь спящей, и слушала дыхание мужа.
Что-то здесь неладно. Паранойя. Эмоциональные всплески. Ночная потливость и рвота. Это напоминает…
Анна тихонько встала и прошла в ванную. Там она стала шарить по всем шкафам и ящикам в поиске пузырька с таблетками.
Ничего. Мартин не принимает болеутоляющие уже несколько месяцев. Почему же он ведет себя как наркоман?
Анна Хольцман тихо легла в постель. Ей было тревожно. Ничего, завтра она все узнает. Завтра она начнет собственное расследование.
56
В пути
29 октября, понедельник
«Побеждают, если знают, когда можно сражаться и когда нельзя», – говорит Сунь-цзы в «Искусстве войны». Фенг мысленно твердил эти слова, пока Накамура вывозил его из города на неосвещенный участок побережья в дельте Меконга, пока грузил надувную лодку провизией и необходимым оборудованием (Фенг в это время сидел в джипе, скованный по рукам и ногам), пока вел его на поводке к морю.
Фенг очень устал. Все тело болело. Он съел огромное количество еды, но голод не отступал, терзал его изнутри: организм требовал строительных материалов. В нормальном состоянии Фенг, наверное, справился бы с церэушником. Но сейчас – в наручниках, раненый, усталый, безоружный?..
На песке лежала надувная лодка, доверху загруженная всевозможными припасами. В нескольких метрах от нее плескались волны.
– Двигатель не заведется, пока я не на борту, – сказал Накамура. – Давай тащи ее в воду.
И Фенг потащил лодку к воде, волоча ее за собой скованными руками. Накамура шел следом, пока не оказался по пояс в волнах. Тогда он залез на борт и дернул поводок.
– Поднимайся, – скомандовал он Фенгу. Тот послушался.
– Ты что, поплывешь в Бирму на этой посудине?!
Церэушник рассмеялся.
Накамура управлял лодкой и лишь краем глаза присматривал за Фенгом. Около часа они шли на юго-восток. Никаких признаков слежки Накамура не замечал. Слева возвышались громады роботов-контейнеровозов, ярко освещенные из соображений безопасности. Они ждали своей очереди, чтобы войти в реку Сайгон и разгрузиться. Впереди темнело море – на первый взгляд пустое.
GPS сообщил Накамуре, когда они вошли в нужную зону. Он заглушил двигатель. Фенг, сидевший впереди, вопросительно приподнял бровь.
Открыть доступ к объекту «Манта 7», мысленно скомандовал Накамура. Начать всплытие.
– Советую повернуться, – с улыбкой сказал он Фенгу. Тот неохотно повиновался.
Секунду-другую ничего не происходило. А потом небольшой участок моря стал спокойнее, темнее…
Что-то поднималось со дна. Что-то широкое и черное, формой напоминающее вытянутый клин со скругленными углами или бумеранг с утолщенным центром. Обливаясь водой, оно всплыло над поверхностью моря.
Центральная часть V-образного корпуса подводной лодки имела утолщение длиной двадцать футов и шириной пять. От этого утолщения расходились в стороны изящные крылья с размахом около сорока футов. Все поверхности были обтекаемые. Тут и там располагались едва заметные порты, которые открывались для выпуска зондов, сенсоров и ракет. Не лодка, а произведение искусства.
Фенг тихонько присвистнул.
– Это ж «Манта»! – воскликнул он, поворачиваясь к Накамуре. – Китайская разработка. Где ты ее достал?
Накамура широко улыбнулся:
– Фенг, ты глухой? Я работаю в ЦРУ!
* * *Они погрузили все припасы на подлодку. Встать в полный рост в салоне было нельзя, зато места для двоих – даже с грузом – было предостаточно. Когда они закончили, Накамура отправил приказ стоявшему на берегу джипу: затемнить стекла и осторожно вернуться домой, в город.
– Эта подлодка… – начал Фенг. – Если что-то пойдет не так, всю вину свалят на китайцев, верно?
Накамура пожал плечами, затем коротко перечислил правила поведения на подлодке:
– Судно полностью заточено под меня. Управлять им могу только я, и если вдруг биометрические данные человека, который попытается отдать лодке какой-либо приказ, не совпадут с моими, она выпустит весь воздух и заляжет на дно. Причем найдет самую глубокую точку. Это ясно?
Фенг кивнул:
– Ясно. – Он мрачно улыбнулся: – Мы теперь друзья.
Накамура тоже заулыбался:
– Фенг, да я вообще теперь твой лучший друг!
57
Дорогами свободы
30 октября, вторник
Хольцман сослался на болезнь и сел в поезд до Кембриджа. Пройти через нексус-детекторы не составило никакого труда: он сам их разрабатывал и сделал так, чтобы они на него не реагировали. По новостям рассказывали о наиболее вероятном исходе грядущих выборов – и о «Зоуи», тропическом шторме, превратившемся в ураган. Он уже прошел Кубу – сметая здания, переворачивая автомобили, убивая десятки людей, сгоняя туристов на север, в Майами, который чудом остался в стороне.
Несколько часов спустя Хольцман вышел в удушающий зной. Тридцать лет назад он учился здесь неподалеку, в Массачусетском технологическом институте. Октябри тогда были прохладные, температура не превышала пятнадцати градусов, деревья стояли желто-красные. Сегодня жара была под тридцать, листва побурела от зноя, который держался на Восточном побережье уже несколько месяцев, губя урожаи и провоцируя возникновение ураганов вроде «Зоуи».
На террасе кафе сидела Лиза в легком белом платье. На столике перед ней стоял пластиковый стаканчик с чем-то холодным. Сердце Хольцмана невольно заколотилось.
Она заметила его, встала и поманила за собой.
– Лиза…
– Погоди.
Она повела его прочь от кафе, на территорию гарвардского кампуса.
Хольцман закусил губу.
Они вошли во двор, шумный и многолюдный.
– Теперь говори, – сказала Лиза. – Только тихо. И с самого начала.
Хольцман тяжело вздохнул:
– Есть один человек… он может быть тебе интересен.
Лиза вопросительно приподняла бровь.
– Ранган Шанкари, – прошептал Хольцман.
– При чем тут он?
– Я знаю, где его держат.
– Нас интересуют только дети, Мартин. Если ты можешь доказать, что УПВР ставит на детях опыты…
Хольцман сглотнул.
– Вы должны спасти Шанкари. Вызволить его. Найти ему укрытие.
Лиза остановилась и хмуро посмотрела на Хольцмана:
– Что ты такое несешь?
Он заглянул ей в глаза и с жаром зашептал:
– Я дам вам что угодно. Любые доказательства. Что детей держат под замком, что на них ставят опыты… Но при одном условии: освободите Шанкари. Это очень важно!
Лиза Брандт покачала головой:
– Мартин, если ты думаешь, что можешь завлечь меня в какую-то аферу…
Он схватил ее за плечи и взмолился:
– Прошу тебя, Лиза! Пожалуйста!
Она попятилась и скинула его руки:
– Не смей меня трогать!
Несколько студентов обернулись.
Хольцман зажмурился, перевел дух, снова открыл глаза.
– Извини… Просто это очень важно. Если его не освободить… – Хольцман чувствовал, как неуемное желание вызволить Шанкари распирает его изнутри. Еще немного – и он взорвется. – Случится беда.
Брандт помотала головой:
– Только зря время потеряла.
С этими словами Лиза развернулась и пошла прочь.
– Умоляю! – крикнул ей вслед Хольцман. – Прошу тебя!
