Человек из Кемерово - Олег Николаевич Борисов
Ефимыч помотал головой:
— Не, мы вчера к бане закупились. Жаль, что тебя не было, хорошо попарились и посидели потом.
— Так не в последний раз. Может, на следующих выходных. Все, я поехал.
* * *
Сразу покатить не получилось. Во-первых, моя машина стояла на прицепе. Видимо, в этом был особый шик у кхазадов — доставить товар на отдельной железяке. Поэтому пока я перезнакомился с двумя подмастерьями, пока скатили, пока прицеп закрыли. Вроде все было готово, а у калитки снова нарисовался сосед:
— Найденыч, там я три деньги взял… Но ты же лодку целиком купить можешь! И с мотором, и с остальным!
— Ефимыч, ну хватит меня грузить, в самом деле. У меня после всех этих поездок и с недосыпа голова трещит. Если тебя устроит, давай напополам поделим. Возьми, сколько не хватает и еще с запасом, чтобы три раза не бегать. Купи и насчет ремонта договорись. Может, я в самом деле на пруд изредка выгребать буду. Или пацанов стану катать, пусть с лодки рыбачат. Устроит?
— Ага.
— Отлично. Да, если по пути мороженное где найдешь, захвати ребятне. Я же за тот дурацкий бабах так и не проставился.
Открыл дверь «жука» и остановился, ошарашенный следующим вопросом.
— Найденыч, а ты голову на холодец взял? Или череп из нее добывать будешь?
— Зачем — череп?
— Ну, южане из черепов врагов себе чаши делают.
Чертовы снага. Все у них, как не у людей.
— Не знаю пока, Ефимыч. Пусть лежит. Может, лампочки вставлю и на столб у входа приделаю, чтобы никто больше без спроса не лез… Только детям ее не давай, начнут в футбол играть и не найдешь потом, куда закатится.
Уезжал под довольный хохот соседа:
— Ха, лампочки! Это да, это хорошо! Только красные надо ставить, чтобы смотрелось лучше.
Возвращался домой через контору. У меня теперь колеса, мне сто вест не крюк. Ну и заодно отловил гоблинов, кто шабашит на стройке. Закупился у них старыми ящиками, более-менее приличными досками и железным уголком. Припарковался рядом с конторой, пошел дверь открывать. У меня давно мысль зрела еще два стеллажа в углу закутка сделать. А то понабрал разного, не сразу и найдешь, что где лежит. Поэтому придется наводить порядок. Когда вернулся к машине, там уже крутилась знакомая троица — Сиплый и два малолетних обормота.
— Привет, Найденыч-нах.
— День добрый, молодые люди.
Кстати, надо будет у соседа спросить, как он умудрился от всех этих словечек избавиться. Говорит — будто недавно университет закончил. А ведь рыбам хвосты на сейнере крутил. По мне — там обычную речь давно забыли и пользуются исключительно матерной.
— Что-на делаешь-ять?
— Мастерить завтра буду, пока материалы прикупил.
— Гроб-врот?
— Нет, Сиплый. Я не каждый день с неприятными людьми встречаюсь. Поэтому буду делать стеллажи. Под коробки, ящички, артефакты разные и мелочь. Еще надо будет к каждой вещи картонку добавить — у кого брал, на какой аукцион подавать стану или просто на продажу отложено. А вы куда собирались?
— Малые-на за крупой в магазин-нах. Я рядом попался-на… Им бежать-врот пора… А я могу-на помочь?
— Таскать? Можешь. Пойдем, сразу покажу, куда станем складывать. В четыре руки быстро управимся.
В самом деле, за полчаса уложились. Потом еще чуть-чуть барахло с места на место переставляли, чтобы проход удобный остался. По итогам я протянул Сиплому полушку:
— Держи, твои честно заработанные. Ставка за час, как и договаривались.
— Спасибо-на…
Пока дверь закрывал, развернулся и застыл от неожиданности. Рядом с сыном стояла Лайкосса, приглаживая вихры сыну. В светлом платье, приятно оттенявшим загорелую смуглую кожу.
— Добрый день.
— Здравствуйте.
— Илья Найденович, я хотела у вас прощенья попросить. За вчерашнее.
Вот этого не ожидал, даже смутился. Их за мои проблемы собирались на куски порубить, а она извиняется.
— Да ладно, это я вам должен. Столько неприятностей от меня заполучили… Хотя следователь сказал, что все закончилось и больше никто из одаренных цепляться не будет.
Кивнула, приняв к сведению. И чуть-чуть улыбнулась:
— А еще вы с нашими ухарями разобрались, теперь шпана не цепляется. Раньше или какие глупости в спину кричали, или свистели. Кое-кто лапы пытался распускать. Сейчас — как отрезало. Даже соседки судачить в мою сторону перестали… А вы что, решили переехать куда-то? Вон какой грузовик пригнали.
— Нет, мелкий ремонт хочу затеять. Если ваш сын захочет поучаствовать, буду рад. Инструменты есть, материалы тоже. Вдвоем веселее… И это не грузовик. Это я у кхазадов на распродаже купил. Говорят, на охоту кататься больше не модно, а мне в самый раз. Осенью как дожди пойдут и дороги развезет, я без боязни по Нахаловке ездить смогу.
Мне показалось, или она облегченно выдохнула?
— Понятно… Я не против, если Сиплый вам поможет… И, Илья Найденович… Мы хотели вас на ужин позвать, посидеть чуть-чуть вместе. Ничего такого, вы не подумайте. Просто, по-соседски.
Я посмотрел на солнышко над головой, на остатки облаков у горизонта. И понял, что жизнь вроде как налаживается.
— Вас мой внешний вид не пугает? Народ обычно шарахается, как увидит.
— Это кто, с Кировки? Так они малахольные. И что — вид? Можно подумать, вы утром снага с перепоя не видели. Там все куда хуже.
— Да? Тогда могу вас подвезти до дома. Заодно адрес узнаю. И можно в магазин по дороге заехать, докупить к ужину чего-нибудь. Тот же тортик…
* * *
Заехав в гараж, поставил «жука» на место. Мне несколько раз сказали, что не нужно в парадное переодеваться. Рубашка и брюки — более чем достаточно. Поэтому я практически готов на званный ужин.
Присел на любимое место на завалинке и задумался. Благо, времени еще было предостаточно. У пруда мелюзга с Чубарем играла в пиратов. Большая лодка лежала на берегу, пацанва бегала вокруг нее с наломанными крапивными прутьями и орала «это мои сокровища-нах!». Ефимыча не было видно. Не удивлюсь, если он кого-то сдернул с воскресного отдыха и припахал ремонтировать свежекупленный прицеп.
В лопухах возилась саламандра, догрызая усатую мелочь. Пусть жует, я успел заехать к бабке в другом конце улицы, закупился молочкой. И договорился, что на меня будут бидончик каждое утро брать и домашний творог с мягким сыром и сметаной. Порадую шестилапую.
Откинувшись на спину, я посмотрел
