Сариев Джалилович - Подопечный Перуна
Мартина послушно прошла в кабинет переодеваться. А как выбралась оттуда, вся сверкающая от густо нашитых серебристыми рунами по плотно зеленному атласу плаща, перчаток и сапожек, Гром просто не узнавал ее. Такой она выглядела могущественной, что с трудом верилось, это та самая девчушка, которую пытались изнасиловать два оболтуса. Да, теперь она могла бы порвать целый отряд таких, как те.
Кроме всего, в балдуровом комплекте она была не только могущественна, еще и очаровательна. Только белоснежный островерхий капюшон теперь выпадал из комплекса одеяния. Но ведь и он был особенный, артефактный.
А как только жрица взяла в руки и посох, так сразу же произошло невиданное Громом до селе: весь комплект на ней вспыхнул рунами, словно изнутри они засветились светодиодами. И навершие из горного хрусталя в унисон засветился фиолетовым отсветом. Мартина аж сама вздрогнула, как все это произошло.
— Кажется, только сейчас вещи Балдура признали тебя своей законной хозяйкой, — улыбнулся ей Гром. — Поздравляю.
— Я тоже так почувствовала, — засияла счастливая Мартина. А теперь действительно жрица. — Теперь уже я готова пойти в Храм?
— Конечно. Только не пойдешь, а прыгнешь своим порталом.
Мартина согласно кивнула, подошла ближе к кровати, под которую устанавливала один из личных порталов, помахала ему ручкой и… испарилась в воздухе.
Гром остался один на один со своим большим домом. С ее уходом казался таким пустым и несчастным. Втюрился парень, как говорится, по полной программе.
Вздохнул грустно, начал переодеваться в боевые облачения. Наступала пора сюжетных заданий. И тянуть волынь с этим, он не собирался.
Переодевшись, навесив за плечи оружие, Гром достал один из своих новых личных порталов и поставил его под кроватью возле портала Мартины. Теперь он тоже сможет сюда прыгать.
Настала пора отправляться в путь на юго-запад к развалинам башни, что имела грустное название. Оставалось надеяться, что уж сам не останется после ее посещения в печали.
Путь до ворот опять стал очередным его наказанием. Но, благо, был недалеко от его дома. Вышел на дорогу и сразу напрямик отправился сквозь темень карты в сторону тех развалин.
Никакой дороги или тропы в этом районе карты пока не было. Пару часов поптания по бездорожбю и оказался сразу в дремучем лесу, в настоящем буреломе.
Выходило, что и тут бывают сильные бури, или это только фантазия дизайнеров, гадал он, пробиваясь через густую растительность, переваливался через толстенные поваленные дубы. Однажды просто перепрыгнул высокий завал нескольких таких стволов, чтобы проверить, как работает теперь его завышенная акробатика. Оказалось, просто блестяще.
В чащобе водились несметное число всевозможных зверьков и хищников различных габаритов. Но Грому ни один моб не преступал путь. Драпали с его маршрута как черти от ладана, сохраняя себя для битвы с более слабыми игроками. А те, что перерастали их возможности, могли попасть в агро только равным по мощи мобам. Таковых же для него в этом лесу, конечно, не было. И потому Гром беспрепятственно продолжал двигаться в сторону разрушенной башни.
Лес завершился опушкой, что выходила на пустырь, вся в высоких колючках и загаженная местами вонючими болотными лужами вперемежку с небольшими кратерами, из которых фонтанировал рыжий газ. Из некоторых выбивался огонь вместо газа. Приходилось Грому пересекать эту недружелюбную зону, постоянно огибая эти природные препятствия, что заметно удлиняла его путь.
Был крайне удивлен, когда уже на выходе из этой угрюмой местности увидел десяток разбитых тут шатров. Кто же мог в здравом уме пожелать тут поселиться?
Гром пошел в их направлении заинтригованный этим вопросом.
Шатры стояли вкруговую и обвязанными меж собой оградительными канатами вокруг одного повыше, в центре образовавшейся небольшой круглой площадки, по периметру которой равномерно торчали несколько высоких, расписанных красными пиктограммами, столбов.
Гром обошел связку жилищ, обнаружил единственный необвязанный участок, видать, оставленный для входа вовнутрь. Прошел оттуда, и попал, как на первый взгляд подумал он, в пустой лагерь. Но он немного ошибся.
На разноцветных коврах, чем было застелено крошево грунта в тени центрального шатра, сидели на коленях друг против друга двое здоровенных мужчин с большущими ятаганами на поясах и маленькими круглыми щитами за спинами Третьей восседала с ними в головном уборе, похожим на чепчик, изящная женщина среднего возраста. Все трое были в непривычной глазу одежде экзотического покроя и расцветки. Напоминали Грому знакомую по книжным иллюстрациям, одеяния древних индейцев, или что-то очень близкое к тем.
Перед ними посередке возвышалась белая статуэтка голой пузатой старухи с обвисшими до колен грудями. Как сразу предположил Гром, они как бы сейчас молились на эту статуэтку.
С его приходом все трое перестали причитать, подняли на него удивленные лица.
— Ты кто? — спросил один из амбалов с серым ником Уиц.
— Я путешественник. Проходил мимо, решил отдохнуть здесь с пути, если вы позволите, — как можно дружелюбнее ответил ему Гром.
— Мы не принимаем путников, — насупился второй мужик с серым ником Илоп. — Иди, ищи другое место для отдыха.
— Пусть посидит тут, отдохнет, — сердито посмотрела на Илопа женщина с ником Очтли. — Матерь Науа покровительствует путникам. Ты забыл?
Илоп сначала злобно вскинулся на нее, но сразу притух, глянув на ее сердитое лицо. Потом огрызнулся:
— Всегда меня виноватым выставляешь перед матерью нашего племени. Хотя я чту матерь Науа всем сердцем.
— Ладно, путник, — заговорил первый, по имени Уиц. — Оставайся. Посиди скраю и не мешай нам возводить нашей богине почести. А потом продолжишь свой путь дальше.
— Спасибо вам за добрые слова. Посижу вот тут, — и хотел уже присесть на ковер возле входа в центральный шатер, но тут Улоп закричал:
— Как ты смеешь осквернять своим телом порог жилища хранительницы матери Науа! Садись вон там, — указал он на голый участок земли у прохода, откуда он зашел в круг шатров.
Гром с любопытством ждал реакции на это остальных двоих. Он, естественно, совсем не нуждался ни в каком отдыхе, а весь этот спектакль затеял, чтобы разобраться с кем ему посчастливилось встретиться в этом убогом на природу месте. А главное, почему они тут обосновались, когда поодаль есть вполне живописные пейзажи.
Реакция не заставила себя ждать. Как и ожидал, первым среагировала на его грубое обращение их женщина. Она гневно сузила глаза и зашипела не хуже змеи:
— Улоп, кто тебя назначал за главного? Ты забываешь кто здесь главнее. Только я могу указывать в нашем лагере кому где сидеть. Ты всего лишь мой охранник. Знай свое место. — Глянула сурово и на Уица. — Это касается и тебя. Первым я могу задавать вопросы путникам, а не ты.
Оба мужика, играя желваками на узких вытянутых скулах, притупили глаза. Но на этом, оказалось, не завершилась вербальная экзекуция воинственной их начальницы.
Очтли свирепела на ровном месте:
— Кто вы такие, что смеете в моем присутствии говорить без моего разрешения? Если вам захотелось ночь просидеть на столбах, так и скажите сразу. Устрою за вашу добросовестную службу.
— Так, где мне посидеть? — чуть не улыбался от этого спектакля Гром.
Не глядя, женщина махнула рукой:
— Где хочется, там и сиди. — И снова принялась костерить своих охранников.
Но Гром решил внести некоторую ясность для себя.
— Прости, хранительница, если не вовремя пришел, помешал вашей молитве, — опускаясь все же у порога центрального шатра, заговорил Гром. — Но мне стало интересно узнать: кто поставил свои жилища в столь неприглядной местности, когда кругом есть удобные для жизни территории.
Очтли резко обернулась к нему и сердито бросила:
— Истинные дети матери Науа не нуждаются в удобствах. Ее воины сами ищут суровую жизнь. — И уже собралась дальше повести воспитательную работу своих амбалов, но Гром снова помешал своим замечанием:
— Я тоже воин, хранительница. Но не считаю, что дышать ядовитыми парами этой местности может повысить мое воинское мастерство или выносливость.
— Считай что хочешь, — огрызнулась Очтли. — А мы иначе считаем.
Потом пристальнее поглядела на Грома и спросила:
— Где достал такую редкую броню, воин?
— И броня, и клинки — это дары богов Аркадии мне.
В глазах хранительницы божка появился интерес к путнику.
— Значит, ты такой сильный воин, что тебя одаривают твои боги? Но если мой воин тебя победит, значит, эти дары должны ему принадлежать, а не тебе. Ты согласен?
— В общем-то, да, — кивнул Гром.
— Тем более, что по нашим законам, каждый воин может вызвать на поединок другого воина. И победитель получит все то, что принадлежит потерпевшему поражение. А раз ты сидишь на почетных коврах нашего поселения, значит, тоже должен подчиняться нашим законам. И с этим ты согласен?
