Темный контракт. Том 2 - Александр Андреевич Лобанов
— Но можешь не переживать. Я могу дать своё согласие на разрыв контракта прямо сейчас. Бессрочное согласие и ты сможешь его использовать в любой момент, когда пожелаешь.
Я не альтруист, чтобы отказываться от того, чего добился с таким трудом. Но я понимаю сомнения Романа, который чувствует, что попал в сети, из которых не выбраться. И если я дам ему альтернативу, то у него будет иллюзия выбора. Но лишь иллюзия, потому как из моих сетей не выбраться.
— Мне нужно подумать, — наконец решил парень, разумно не спеша с ответом.
Ждать спасения можно долго… очень. Особенно если наёмники решат, что мы погибли и поспешат убраться из опасного места. Я воззвал к перстню слуги и с ноткой облегчения почувствовал, что перстень выше меня на почти десяток метров и судя по изменению отклика, быстро движется — по крайне мере, Елена жива. И она точно меня не оставит.
Но даже если работы начнутся — нет гарантий, что они не затянутся, что не произойдёт очередного обвала, что муравьи не решат проверить, что за шум на их территории… возможных проблем огромное количество. А респираторы у нас на лицах прослужат всего сутки.
А значит, оставаться на месте нельзя… нужно двигаться. Но точно не с бесчувственной Марией на руках. Да и наёмник, которого мы достали, явно не самый быстрый бегун. И это сковывает. Ограничивает!
Значит, есть всего один вариант, тот самый, который так любят ужастики: разделиться.
Глава 27
— Мне нужно отправиться на разведку, — объявил я, при этом совершенно не желая на самом деле уходить. — Попытаюсь найти выход.
— Вы уверены? Возможно, стоит мне? — Некифоров был собран и деловит.
Роман, судя по его внешнему виду и горящему взгляду, не боялся. Не возражал. И понимал необходимость данного хода.
Более того, очевидно без лишних слов — вдвоём мы не могли покинуть товарищей: кто-то должен остаться и охранять людей без чувств.
А вопросы подразумевали лишь его беспокойство о моём состоянии после падения. Всё же разбитая голова — не шутки.
— Я не собираюсь сражаться. Но мне понадобятся жилеты наших товарищей, а, вернее, их баллоны.
Ученик понимающе кивнул и начал снимать жилеты с наёмника и Марии, а я, пройдя немного по коридору, достал зелёный баллончик с феромонами и без жалости стал опрыскивать себя с ног до головы. Даже несмотря на респиратор, запах муравьиных феромонов сумел пробиться в нос, оседая кисловатым привкусом на губах. Но лучше так, чем если меня растерзают через десяток метров, приняв за врага муравейника.
— А что насчёт ракетниц? Возьмёте?
— Оставлю свою ракетницу и два боезапаса — остальное вам для защиты, — решил я, ибо понимал, что несмотря на мои увеличенные риски в походе, при сколько-нибудь серьёзной драке мне и все заряды ракетницы не помогут. Меня тупо растерзают, взяв числом, и я ничего не смогу с этим поделать.
Через несколько минут мой баллончик иссяк полностью, но я чувствовал чуть липкую субстанцию на всём своём теле. К этому времени Роман принёс остальные жилеты, и мне пришлось рассовывать баллончики по карманам до самого предела. Но даже так почти половина баллончиков осталась у Романа.
— Удачи! — Роман, кроме жилетов, протянул одну из палочек химического света.
Я только кивнул, принимая помощь. Лезть в темноту было… неуютно. И комфортнее не становилось от того, что двигаться приходилось на корточках, боками задевая камни и землю, что осыпались под ноги. А порой цепляться за фрагменты корней уже давно мёртвых деревьев, что закостенели.
При этом в голове мелькали мысли: что мне делать со своим боевым артефактом? Для кого-то вроде меня, кто буквально дышит контрактами и контролем, иметь своевольную вещь — худший кошмар. Хуже того, я не знаю мотивов и желаний этой вещи. Или, возможно, она хаотична и в её действиях нет логики? Как бы то ни было, очевидно, что артефакт опасен.
Но и выбросить его я не могу. Да, мне жаль вложенные в него силы, время и ингредиенты. Но самое главное, на данный момент боевая рукавица — моё единственное оружие, кроме Когтя, что парит в небесах аномальной зоны. Надеюсь, он не пострадает, пока я тут.
Баллончики в жилете били по бокам и не помогали приобрести уверенность, а я прикидывал: сумею быстро дотянуться хоть до одного из баллончика, не говоря о каком-то определённом?
Но ситуация стала ещё паршивей, когда я выполз к первой развилке. Два туннеля были совершенно одинаковые на вид. Земляные и узкие. В оба одинаково не хотелось лезть. Однако выбор требовалось сделать.
Я ещё раз воззвал к перстню слуги и почувствовав его, прикинул место обвала и направление, куда я полз. Сложив эти данные, я пришёл к выводу, что правый туннель ведёт в сторону муравейника, а вот левый куда-то вглубь свалки отходов.
Выбор несложный: чем дальше от муравейника, тем уже будут туннели. И если судить по размерам муравьёв, мне в них на финальном этапе не пролезть. И пусть в стороне от муравейника меньше рисков встретится с изменёнными тварями, но вот из их жилища точно имеются выходы. Главное — найти ближайший. Или хотя бы подобраться к земле достаточно близко, чтобы можно было выкопаться.
Я сделал на стене отметку в виде стрелочки, чтобы не потеряться при возвращении, свернул и продолжил движение.
Мысли вернулись к артефакту. Единственное, что мне приходило в голову — исправить артефакт. Вот только для этого мне нужно во внутренний мир. И несколько часов времени, когда меня никто не должен беспокоить. Делать подобное лучше всего не в походе. А до тех пор, лучше поменьше использовать артефакт.
— Стр-стр-стр… — раздался едва слышный стрёкот впереди.
Я замер на середине движения. Мысли работали быстро, а руки ещё быстрее. И жёлтый баллончик оказался у меня в руках, готовый очертить барьер из феромонов опасности. Но я не спешил: требовалось проверить, как работают ранее использованные феромоны свой/чужой — вечно окружать себя защитными кругами я не смогу, чем дальше, тем больше будет муравьёв.
И я принялся ждать, чувствуя, как сердце гулко ухает в груди. К счастью, не прошло и минуты, как раздалось:
— Стр-стр-стр…
Из темноты показались два серых усика. Они протянулись ко мне и коснулись головы, словно бы ощупывая. А затем нарисовались два жвала, что скрежещущие защёлкали буквально
