Вадим Панов - Поводыри на распутье

– Но при этом гораздо ожесточеннее, – заметил Холодов.

– Что дает нам право использовать при подавлении бунта любые средства, – с улыбкой закончил Кауфман. – А это, в свою очередь, приводит к уменьшению потерь среди безов.

– Жестоко, – после короткой паузы пробормотал Старович.

Главный казначей оружейной корпорации не страдал наивностью. Умный, циничный, блестящий профессионал, действиями которого восхищались лучшие финансисты мира, он был достаточно жесток, но в своей области. В битвах котировок и сражениях долгосрочных обязательств ему не находилось равных, на этих полях Старович считался Александром Великим, гениальным завоевателем, не знающим жалости к побежденным. Однако в вопросах настоящей войны Геннадий не был силен. Нельзя сказать, что высказывания Мертвого стали для Старовича откровением, но впечатление они произвели.

– Небольшой, грамотно спланированный и правильно проведенный бунт является необходимой частью повседневной жизни Анклава. – Кауфман помолчал. – Аравия подошла к черте. Если бы я помешал людям Моратти раскачать ее, то потерял бы время и через пару недель получил бы массовые беспорядки минимум на четырех территориях и атаку на зону корпораций.

– А что ты имеешь сейчас?

– Я недооценил парня, который занимался организацией бунта, – признал Мертвый. – Я рассчитывал, что вчера ситуация полностью нормализуется, но отравление пищевой фабрики спутало карты.

– И это все?

– А что я еще могу сказать? – огрызнулся Кауфман. – Что постараюсь вернуть жизнь Анклава в нормальное русло? Постараюсь. Что постараюсь обойтись без лишних жертв? Постараюсь. Я знаю, какой ор стоит на новостных каналах…

– Я как раз вывел несколько заголовков, – пробурчал Холодов. – Уверен, тебе будет интересно.

Мертвый поморщился, но послушно уставился в настенный монитор.

«Москва в огне!» «Кауфман привел Анклав в тупик!» «Массовые жертвы!» «Уличные бои в Аравии!» Фотографии, видеоролики, тексты «аналитических» статей, интервью с беженцами…

– И это только ночные выпуски, – вздохнул Старович. – Представляете, что ждет нас утром?

– Меня ждет, – угрюмо уточнил Мертвый. – Меня, не нас.

– Если Моратти поднимет вопрос о твоем несоответствии…

– Когда Моратти поднимет вопрос о моем несоответствии, – поправил Кауфман Холодова.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – кивнул тот. – Так вот, когда Моратти поднимет вопрос о твоем несоответствии, нам придется тяжело. Массовые отравления – это серьезно.

– Уверен, утром и Европейский Союз, и Индия выразят протест, – добавил Старович. – Подольют масла в огонь.

Формально государства не имели права вмешиваться во внутренние дела независимых Анклавов. На практике же они не упускали случая вступиться за сородичей. Понимали, что близость с диаспорами укрепляет их влияние на корпорации.

– Мы отобьемся? – угрюмо спросил Кауфман.

«Вашего влияния хватит, чтобы прикрыть меня?»

– Не уверен, – честно ответил Холодов.

– Ты крепко подставился, – буркнул Старович.

Они не бросали друга в беде, а реально оценивали сложившуюся ситуацию. Понимали, что если Кауфман уйдет, Московский клуб затрещит по швам, и старались найти выход из непростого положения.

– К счастью, у нас есть время, – грустно усмехнулся Старович. – Эмоции схлынут, верхолазы успокоятся, и мы, вполне возможно, сумеем тебя отбить.

За три месяца до выборов президент СБА терял возможность снимать высших офицеров службы с занимаемых постов. Правило придумывалось для того, чтобы директора филиалов не опасались идти на выборы сами или поддерживать неугодных действующему президенту кандидатов. Для москвичей эта лазейка стала последней надеждой на благополучный исход дела.

– Не забудь об особых случаях, – напомнил Мертвый другой пункт статьи. – Например, если в Анклаве действует военное положение.

– В Москве оно не действует!

– Если беспорядки охватят четыре территории, меня заставят его ввести.

– Так прекрати беспорядки! – с неожиданной яростью прорычал Холодов и ударил кулаком по столу. – Прекрати!

– Я стараюсь, – сухо ответил Кауфман.

Президент «Науком» отвернулся, немного помолчал и буркнул:

– Извини.

– Ничего страшного, – очень спокойно произнес Мертвый. – Я все понимаю.

– Честно говоря, Макс, я не думал, что Моратти обыграет тебя на твоем поле.

– Я не ожидал, что он пойдет на такую провокацию. Массовые отравления… Не ожидал. От Моратти – не ожидал. Не был готов.

– Круто для штабной крысы?

– Очень круто, – признал Кауфман. – Он меня сделал.

– А ты на его поле сыграть не хочешь?

– Уже играю. – Мертвый скупо улыбнулся. – Есть вероятность, что на конференции мы устроим Нику большой и неприятный сюрприз.

– Битва гигантов, – подытожил Старович. – Кого ты купил?

– Макферсона.

– Молодец, – одобрил Холодов. – Первая приятная новость за день.

– Если мы свалим Моратти, – прищурился Старович, – то решим все свои проблемы. Но если Ник устоит…

В кармане Кауфмана зазвонил коммуникатор.

– Я отвечу, – буркнул Максимилиан. – Я разрешил выходить на связь только в крайних случаях.

Верхолазы кивнули. Мертвый достал плоскую коробочку, нажал на кнопку ответа и приложил к уху:

– Да. – Пауза. – Я понял. Перезвоню.

Убрал коммуникатор в карман и негромко произнес:

– Аравийцы прорвались на Болото.

Старович крякнул. На лице Холодова не дрогнул ни один мускул. Он выждал пару мгновений, понял, что Кауфман не будет продолжать, и спокойно, так, словно ничего не произошло, закончил:

– Если Ник Моратти устоит, нам придется открыть карты. Мы не можем остановиться. И не можем никого потерять. Или все вместе вперед, или все вместе в никуда.

Слоновски разработал неплохой план, возможно и не идеальный, но вполне действенный. Исполнители тоже не подкачали: московские безы славились дисциплинированностью и умением точно следовать полученным инструкциям. Балаклавская группировка продвигалась на север строго по графику. Блокпосты, отделяющие Аравию от Болота, держались, вертолетчики залили «молоко» именно в те районы, в какие требовал Грег. Ошибок не было. На первый взгляд. В действительности же именно в работе летчиков и заключалось одно из слабых мест плана. Зона боев между Аравией и Кришной оказалась слишком большой, и Слоновски пришлось использовать практически весь газ, что находился в арсенале СБА. Оставшихся на складах запасов не хватило бы и на пару кварталов.

Вторая ошибка заключалась в недооценке бунтовщиков. В прошлом Грегу уже доводилось гасить беспорядки в Аравии, и он прекрасно знал, что жители ее менее агрессивны, чем, к примеру, обитатели Уруса. Изначально расчеты подтвердились: демонстрации на проспекте оказалось достаточно, чтобы утихомирить южан, Балаклавская группировка продвигалась по Аравии без особых проблем… Однако при первом же соприкосновении с воюющими отрядами северян ситуация кардинально поменялась. Почувствовавшие кровь аравийцы, многие из которых потеряли в результате отравления фабрики родных и близких, оказали безам яростное сопротивление. И это несмотря на то, что разлитое «молоко» мешало вести полноценный огневой бой и разрывало связь между отрядами; что приободрившиеся индусы теснили арабов с запада, а балаклавцы с востока и юга; что над улицами постоянно барражировали вертолеты, а по всем доступным каналам связи неслись призывы сложить оружие и Мертвый обещал сдавшимся полную неприкосновенность. У аравийцев было два выхода: прекратить бессмысленную бойню или…

Вопреки всем расчетам Слоновски, большинство северян выбрало «или». И около двух часов ночи отряды бунтовщиков прорвали блокпосты СБА и вышли на Болото.

– Митроха, подъем! – Удар, который последовал за громогласным воплем, едва не снес дверь спальни с петель.

– Что?! Где?! – Бобры вылетел в гостиную, на ходу натягивая штаны. – Чего орете?

– На юге буза, братишка, – коротко сообщил Петруха. – Аравия прорвалась.

Стоящий рядом с ним старший кивнул, подтверждая сообщение. Оба брата были одеты и при оружии.

– А нам какого Кришны суетиться? – не понял Митроха. – Пусть у Рауля башню сносит, это его территория.

– Хмурый маляву прислал, – объяснил Тимоха. – Помощи просит. Боится, что арабы его владения разграбят.

– Правильно боится, – хмыкнул Митроха.

У среднего Бобры с Хмурым были свои счеты, личные, связанные с одной симпатичной метелкой из «Мозаики», а потому обрушившиеся на недруга проблемы Митроху порадовали. Но старший брат уже принял решение:

– Короче, Рауля мы поддержим, – безапелляционным тоном заявил Тимоха. – Во-первых, он башляет, во-вторых, дело правильное: нефига арабам на Болоте гадить. Чтобы через пять минут был внизу. Хватит метелку тискать!