Пол Ди Филиппо - Нечеткое дробление
– Ты хочешь забрать накопленное в моих человеческих мозгах, верно? Потому что – ты сам это сказал – ценишь манеру человека мыслить? Но потом моя копия останется в тебе, ты уберешься восвояси и начнешь меняться кусочками меня со своими приятелями-коллекционерами. По-моему, то, что ты предлагаешь, то, что ты собираешься делать, пусть даже с копией, чудовищно. Откуда мне знать, может быть, моя копия будет страдать?
Ганс оскорбился.
– Мы, моравекцы, никогда не позволим себе причинить умственное или физическое страдание ни одному прародителю-человеку! Задумайся – не руководствуйся я столь высокими мотивами, стал бы я вести с тобой переговоры, когда могу просто забрать у тебя все, что мне нужно? Нет, твоя копия никогда не будет страдать, потому что никогда не будет использоваться целиком, обещаю. Твоя копия никогда не обретет полного сознания, и она никогда не поднимется до уровня бытия. Клянусь фон Нейманом!
Целую минуту я молчал. Мне нужно было подумать.
Какого черта я артачусь? Появление Ганса-киберкуста – самое яркое событие во всей моей несчастной и жалкой жизни. Само собой, я еще не понимал, что такое он мне предлагает. Во-первых, я не видел ни одного доказательства, что он способен выполнить такое диковинное обещание. Во-вторых, я чувствовал, что мне очень далеко до уровня сенатской этики, и не имел ни малейшего понятия о том, куда мог бы употребить то могущество, что предлагал мне Ганс. При этом его предложение казалось единственным шансом, единственным избавлением от моей безысходности. Что может значить судьба какой-то цифровой копии моих головы и тела, когда речь идет о таком предложении?
Каждый думает только о себе, и минскийцы в этом воззрении были далеко не одиноки. Это был организм, поедающий организмы, явившийся из другой космической вермишелины!
Собравшись с духом, я храбро произнес:
– Что ж, прекрасно! Приступай!
– Подойди ближе, пожалуйста.
Я ступил ближе, туда, откуда Ганс мог без труда до меня дотянуться.
– Только осторожней...
Непрестанно шевелящаяся корона манипуляторов Ганса на миг обволокла меня и тут же отступила.
– Готово, – сказал он.
– Но я ничего не почувствовал...
– Я мгновенно вонзил в твое тело и череп около миллиона ангстремных датчиков, перехватил управление тобой и симулировал все возможные наборы состояний твоей нервной системы. На краткий миг каждый кусочек твоего сознания включился, и его реакция была записана внутри меня, сохранена в памяти. Теперь, когда копия с тебя снята и благополучно сохранена, ты вновь полновластный хозяин своего тела. Получи же награду.
Внутри расплывчатого сплетения Гансовых манипуляторов стало формироваться нечто вещественное.
– Мы, Дети Разума, никогда не носим с собой ничего отдельного от тела, предпочитая создавать все необходимое из подручного материала и доступных элементов.
Через несколько секунд макроскопические руки Ганса протянули мне дары.
Йо-йо и пец-конфетницу.
Я тупо уставился на подарки.
На йо-йо не было никаких товарных ярлыков, он был сделан из какого-то странно скользкого материала, который не удавалось рассмотреть: он словно отталкивал взгляд, тот соскальзывал с него, как вода с утки.
Пец-конфетница была традиционной знакомой конфетницей, украшенной игрушечной головой, на которую полагалось жать, чтобы добыть конфету.
Голова принадлежала Ричарду Никсону.
– Ты издеваешься надо мной, да? Это и есть исполнение всех моих желаний? Игрушка и горсть конфет? Ты что, тупой? Или просто редкостный садист?
– Прошу тебя, Пол, не нужно спешных выводов. Позволь мне объяснить.
Эта «игрушка» – просто удобная оболочка для изумительного устройства. Это совсем не тот обычный йо-йо, какие есть у вас. Я предлагаю тебе в дар устройство для перемещения между пространствами и измерениями. Оно совершенно идентично тому, которым пользуюсь я, только мое устройство встроено в меня.
Основа этого йо-йо – его нить, струна.
– Космическая струна!
– Если объяснять на пальцах, то космическая струна – это устойчивый математический дефект вселенной, внутри которого находятся останки исходного десятимерного вещества в состоянии континуума высокой степени симметрии.
Я почесал в затылке.
– Ну что ж, верно. Но разве такая штуковина не должна весить триллиарды тонн? Почему твой йо-йо не отрывает руку и не проваливается под землю?
– Без защиты йо-йо опасен именно настолько, как ты говоришь. Но струна защищена «странной материей», покрытием, найденным нами во вселенной с иными физическими законами, чем в твоей. Узел на конце струны тоже состоит из странной материи, катушка также.
Внутри катушки спрятан псевдоразумный компьютер, в память которого введены координаты всех известных вселенных, где побывали Дети Разума, а также общая система навигации и поисковые подпрограммы для путешествия к новым вселенным. Если ты запустишь йо-йо и раскрутишь космическую струну, этот компьютер заставит струну резонировать через временные разрывы в покрытии из странной материи, или мерц-покрове. Представь себе этот процесс как пульсации гравитационных волн, испускаемых через миллиарды раскрывающихся и захлопывающихся ставень. Под их воздействием наше физическое тело сжимается, уменьшается и отправляется по нужному пути, пробуравленной червоточине. Тебе не нужно задумываться о том, как действует устройство, нужно только задать адрес, подобно вашей примитивной системе электронной почты.
С твоего разрешения, я сейчас настрою на тебя этот компьютер, с тем чтобы ты, едва подумав о желаемом месте назначения, мог сразу отправиться в путь. Или, если тебе так удобнее, можешь отдавать команды голосом.
– Я правильно понял, что этот умный чип в твоем йо-йо будет служить моим проводником и всегда, в любых обстоятельствах, подскажет мне верное решение...
Ганс выглядел озадаченным.
– Конечно, нет. Как тебе могла прийти в голову такая глупость? Для существования и развития разума необходимы внешние входные сенсоры. У этого йо-йо таких сенсоров нет. И для чего нам обрекать разум на вспомогательную роль? Нет, это просто прибор.
– Ну а что насчет конфет?
– Как ты убедишься, этот йо-йо будет связан только с тобой. Однако может сложиться так, что тебе захочется распространить сферу его воздействия на другую личность. Кстати, эта же самая сфера воздействия будет защищать тебя при странствиях во вселенных, враждебных жизни. Но если ты захочешь взять с собой одного или нескольких спутников, предложи им проглотить резонаторы, хитроумно замаскированные под конфеты и уложенные в эту конфетницу-дозатор.
Что ж, похоже на правду.
Так мне показалось.
12
Стать бродячим псом
Одно только продолжало меня беспокоить.
– А при чем тут голова Никсона?
– Я надеялся, что облик Спасителя будет вдохновлять тебя во время странствий.
– Это Спаситель?
– Естественно. Человек, который единолично защитил Землю от инопланетного вторжения, отдав себя с экспериментальными целями в руки похитителей, и потому стал традиционным идолом для всего человечества.
– Гм, Ганс, у нас тут ничего такого не было.
– Не было?
– Нет. Но мне послышалось, ты сказал, что наши миры до двадцать первого века развивались параллельно...
– Подожди минуту, я проанализирую данные... Понятно. Небольшая ошибка привела к тому, что я отклонился от намеченного пути в сверхпространстве.
– Значит, я даже не тот Пол Жирар, которого ты выбрал?
– Да, боюсь, ты не тот человек. Но это неважно. Мы, Дети Разума, очень легко приспосабливаемся. Ты хочешь, чтобы я придал голове на дозаторе резонаторов чьи-то менее известные черты?
– Нет, пусть остается. Он будет мне напоминать обо всем, что я покину.
– Значит, ты согласен принять мои подарки?
– А почему бы и нет? Кроме того, разве у меня есть выбор?
– Я уверен, что ты поступаешь верно, Пол. Ты очень расстроен, и я заметил это с самого начала, но это излечивается коренной переменой обстановки. Теперь ты ограничен лишь собственным воображением. Ведь только представь – перед тобой лежат все миры, какие только способно создать человеческое воображение! Не сомневаюсь, что ты сумеешь разыскать место, где будешь счастлив. При желании ты сможешь побывать в любом из фантастических миров, описанных в романах! Все эти миры, порожденные бóльшим или меньшим отклонением от начальной временной линии, реально существуют в сверхпространстве!
Я оглянулся по сторонам, на книги, которые ненавидел, и почувствовал, что меня вот-вот стошнит.
– Поверь, это последнее, чего я хочу!
– Тогда, возможно, ты захочешь навестить одного или несколько своих двойников в параллельных временных линиях.
