Хозяин леса - Андрей Дай
— Я не знал, — качнул я головой. — Думал фермеры не желают тратиться.
— Ну и это тоже, — засмеялся Могильони. — Одно время это была модная тема у мошенников. Обещали земледельцам Эльдорадо, ковыряли что-то в земле, а потом заявляли, что вода не обнаружена. Но работы-то типа выполнены. Значит — плати.
— Потом мошенники стали пропадать, — мрачно выдохнул Фелиш. — Вместе с оборудованием. И тема заглохла.
— Куда пропадать? — заинтересовалась Лилу.
— Совсем пропадать, — развел руками-лопатами сержант. — Выехали из города, и исчезли. И никто ни их, ни их ковырялки больше не видел.
— Оборудование-то ценное было? — коварно поинтересовался я.
— Какое там, — отмахнулся здоровяк. — Металлолом.
— Ясно, — засмеялся я.
— В общем, скважинами у нас уже никого не удивить, — подвел итог капитан. — Но их упоминание до сих пор заставляет фермеров нервничать. А вот то, что лесная растительность предохраняет почвы от размыва и выветривания, в доказательствах не нуждается. Это будет понятно всем и каждому. И в бумагах на грант это обязательно нужно указать.
— Отлично, — обрадовался я. — Осталось разобраться с сенатором Стерлингом. Лилу? Ты когда-нибудь занималась журналистскими расследованиями? Не хочешь создать сенсационный материал?
26
Наш импровизированный генеральный штаб заседал двое суток. Не все время без передыха, конечно. С перерывами. Нужно же было кушать, спать, и делать другие важные вещи, к которым принуждает человека мать Природа.
Но, и тут получилось очень хорошо. Пока я готовил, Фелиш с Могильони собрали ховер-байк. И даже полетали по округе. Впрочем, чего еще ожидать от военного инженера и матерого сержанта? Странно, что они не придумали, как на летающую машину систему вооружений приделать. Я, признаться, ожидал чего-то такого.
А Лилу подготовила план заявки на грант. Способная девочка. Рад, что не ошибся в ней. После еды нам и оставалось только составить нужные слова в нужном порядке. Мы с парнями — те еще писатели. Я, например, ничего сложнее, в плане творчества, плана обороны опорного пункта батальона никогда не составлял. Отчеты о боестолкновениях еще. Но их, как известно, положено создавать строго в соответствии с инструкцией. Там не разгуляешься. Никто в штабе не расположен читать пространные опусы о героических деяниях бравых десантников.
Судя по всему, сержант с капитаном не далеко от меня ушли. Малая откровенно смеялась над нашими формулировками, но исправно приводила текст в соответствие. Все-таки журналист — не профессия. Это состояние души. Ну, или — диагноз, если угодно. И вот что я скажу: мелкая девчушка — истинный журналист. Без дураков. Нужные словосочетания из нее выскакивали, как из пулемета. Она, похоже, даже не особенно задумывалась, выдавая нужные связки слов. Талант! Однозначно!
Зато мы с ветеранами ВС знатно отожгли создавая план журналистского расследования. Тут уже Лилу слушала нас открыв рот. И только и успевала чертить схемы и прописывать узловые точки. Что-что, а планов наступлений на глубокоэшелонированную оборону противника, каждый из нас троих видел немало. А тут в чем отличие? Да ни в чем. Секрет в том, что такие вещи нужно создавать с конца, а не сначала. То есть — четко знать: к какому результату должен придти, и кто, или что, именно может в этом помочь.
И тут выяснится, что нужные вопросы нужным людям прорисовываются сами по себе. Главное — верные формулировки. И тут нам с капитаном здорово помог опыт общения со специалистами особого отдела. Это писательское ремесло для нас, как выяснилось, недоступно. А языком шлепать — офицеров любой воюющей армии мира учат в первую очередь. Иначе разведка или контрразведка так за жабры схватит, что вздохнуть не сможешь.
Война — это грязь. И все, чего она касается, становится грязным. Все равно, ради каких идеалов эти крепкие парни взяли в руки оружие. Не важно, защищаешь ты свой дом, или пинком распахнул двери чужого. Ты с ног по уши в дерьме. Потому что на войне святых нет. Не выживают.
Приходилось ли мне обирать трупы врагов, убивать гражданских и разрушать их жилища? Да — по всем трем пунктам. Приходилось. И — да. Я знаю, что это преступления. Что это запрещено какими-то там межправительственными договорами и конвенциями. Но если ребенок держит в руках гранату, гуманизм исчезнет из тебя быстрее, чем догорит запал. И если единственным способом набить голодное брюхо будет обобрать трупы — ты станешь это делать. Так-то вот.
Можно пытаться объяснить особисту причины. И, возможно, он даже кивнет тебе в ответ. Но рапорт все равно напишет. И вместо премии и медальки на пузо, ты отправишься искупать в штрафбат.
Армия — одно из древнейших сообществ человеческой цивилизации. Чуть моложе группы охотников, наверное. Но все равно, очень старая. И концепция руководителя, отдающего приказы рядовым воином — тоже древняя. Но всегда есть кто-то еще выше. Тот, кто направляет армию на войну. И имеющий право задавать неудобные вопросы. «Почему мало трофеев?», «Куда делись жители этой деревни?», «Разве не здесь хранилась казна?». Список глупых вопросов бесконечен, но незыблем, как сама вооруженная часть человечества. И на все из них офицеры изобрели ответы. «Мы доблестно сражались против каких-то нищих, сэр», «Странное безумие охватило этих людей. Они совершили коллективное самоубийство, сэр», «Не могу знать, сэр. Это вне моей компетенции, сэр».
Сборники верных ответов, как баллады древних людей, передаются из уст в уста. От старшего поколения к младшему. И каждый из офицеров к капитанскому овладевает искусством в совершенстве. Или теряет погоны, а то и жизнь. Такая вот суровая школа жизни.
Это я к тому, что зная ответы, не так уж и сложно придумать вопросы. А там уже, получив те или иные результаты, можно будет продвигаться дальше.
Пока Лилу готовила материалы для своих начальников — даже самый крутой корреспондент не может заниматься тем, чем хочется — мы с ребятами обсудили возможность ответного визита в логово мафии. Что это рано или поздно придется сделать, никто не сомневался.
— Это, кстати, может помочь нам с легализацией артефактов, — негромко выговорил капитан. Каждый раз, когда он что-нибудь в этом роде вытворял, задавал себе вопрос: как случилось, что армия решила избавиться от такого специалиста? Ум, инженерный
