Николай Трой - Мастер теней
— Что-то… — прохрипел Ульв, — у вас ни хрена не получается… сволочи… Не такие уж вы и… крутые… как хотите себя показать…
— Клином! — не вступая в переговоры, крикнула Лиля по клановой связи.
Не мешая друг другу, мы ринулись к великану, строго по очереди забили кто чем. Удары обрушивалась на щит, Ульв пытался его отдернуть или поставить под углом, но не успевал, удары сыпались один за другим. Щит бросало обратно, буквально вдавливало в людоеда. Я со злой радостью увидел, как со звоном выщербился на нем металлический край размером с ладонь. Ульв зашатался, но устоял, неуклюжими движениями вскинул дубину.
— Зашибу!!! Суки!!! — хрипел он надсадно. — Убью…
Но, стоя в углу, великан сам же себя лишил пространства для маневра. Получались только короткие, не слишком опасные тычки дубиной. Я нечаянно угодил под один такой, словно тараном долбанули. Меня отбросило на мостовую, но Здоровья сняли самую малость. Только разозлили.
Зажатый в угол велет отчаянно взвыл…
Глава 8. Мастер теней (II)
Ульв сделал шаг вперед, его шатало, но щитом все равно умело закрывал себя слева, а шипастая дубина, словно копье, как голова большой ядовитой змеи выставлена перед нашими лицами.
— Ну… — просипел велет. — Что же вы… остановились, шакалы…
Лиля шепнула с холодным спокойствием:
— Отступить и перегруппироваться.
Мы отхлынули, за нашими спинами послышался топот. Я с недоумением обернулся и заметил, что зеваки и королевские телохранители все еще здесь. Оказывается, следят за боем, делают ставки. Кто-то застыл восковой статуей, явно снимает видео. Да и вообще народу заметно прибавилось, настолько, что улицы оказались плотно закупорены людом. Наверное, рейтинг нашего боя сейчас зашкаливает, куда там Турниру…
Одноглазый Ворон наблюдал за схваткой пристально и с напряжением. Мне вновь показалось, что симпатии главного «Волка Утгарда» не на нашей стороне.
«Неужели и он замешан в этой афере? Но как доказать? И какая для него выгода?»
Подумал, и тут же забыл. Мыслями вернулся к непростой и изнурительной схватке.
— Не расслабляемся, — прозвучал в профиле голос Лилит. — Все только начинается. Хёвдинг по-прежнему очень опасен.
Мне велет таким уж опасным, как вначале боя, не показался. Но я и сам уже глядел, как сквозь мутную пелену, ладони вспотели, колени от усталости подламывались. Хотелось содрать шлем, подставить лицо прохладному ветерку.
Ульв зашевелился. Видно было, что велет успел немного отдышаться и теперь пытался придумать, что делать дальше. Налитые кровью глаза зыркали по сторонам, широкие ноздри с шумом вдыхали и выдыхали воздух, грубая шерсть топорщилась на затылке.
— Что дальше? — спросил я.
По моим подсчетам, Здоровья у одного велета было на пятнадцать тысяч больше, чем у нас всех. Что хуже всего — такое же отвратительное соотношение и в плане наносимого Урона.
— Еще немного поиграем, — сказала Лилия жестко. — Берегите себя.
И понеслась душа в рай…
Мы подскакивали парами, двое наносили удары, двое передергивали внимание велета на себя. Потом, после третьего захода, резко перестраивались клином и проводили серию ударов один за другим. Без передышки грохало, от тяжелых ударов сотрясалась площадь, звенело железо.
Шипастая дубина Ульва находила цель трижды. Два раза наемники отделывались легким испугом и целой плеядой синяков. А в третий раз Кроссу не повезло, бедняга оказался между стеной и шипами. Его пришпилило, как крысу вилами, на серый камень плеснуло дымящейся кровью. Ульв было победно зарычал, но Лиля скомандовала:
— Ураган! Седлаем сволочь!
Почти одновременно мы бросились к Ульву.
Велет уже приготовился встречать. Однако рука, которой удерживал щит, совсем онемела от страшных ударов, висела неуклюже. Я заметил, что подрагивала и страшная дубина, с ржавых гвоздей сыпало алыми гроздьями. Но и мы теперь бились иначе…
Первая четверка стандартно ударила, отпрыгнула, рубанула по щиту и дубине. Зато новая пара прямо на бегу упала на спины и проскользнула под щитом и дубиной прямо под ноги велету. Сверкающие безумием глаза велета полезли на лоб от такой наглости, он опустил голову.
Вторая четверка, включая меня и Лилит, побежала по стенам, взлетая все выше. Я оттолкнулся ногами, пролетел над огромной башкой людоеда, врезался в стены угла и очутился за спиной хёвдинга.
Тот был занят тем, что пытался блокировать удары подскакивающих от отбегающих наемников и одновременно стоптать хэдхантеров под ногами, что умело и споро работали мечами. Цифрами Урона так и сыпало.
Одним прыжком я влетел на плечи велету, мечи удобно и привычно легли в ладони. Тот запрокинул косматую башку, глухое дыхание прервалось…
— Привет! — улыбнулся я и ударил коротким клинком на манер копья.
Сталь еще только входила в плоть людоеда, как рядом оказалась Лилит. Ее серповидные клинки почти любовно скользнули по толстому, как пень, горлу Ульва, ювелирно сбривая шерсть и вспарывая жилы. Пахнуло звериной кровью, от дурного запаха закружилась голова.
Два других наемника, оставшиеся позади, рубили локти велета. Надеялись, что хёвдинг бросит оружие.
— Глаза! — завопила Лиля. — Рубите ремешки брони, пальцы, сухожилия!
Это напоминало кровавый кошмар.
Я остервенело бил, Ульв ревел, как загнанный бык, давил спиной наемников, топтал сапогами других, мотал шипастой дубиной.
Чувствовалось, что Ульв был волком, сильным бойцом, привычным ко всему. Даже в такой ситуации он умудрялся сохранять остатки разума. Пытался бить наверняка, и это у него получалось очень неплохо. Здоровье наемников уходило, как вода в песок. Нужно было беречь силы, бить размеренно и точно, выжидая или самому создавая удобный случай для страшного и быстрого удара. Требовалось закончить затянувшийся бой…
Ульв вдруг повел себя иначе, стал оступаться и чаще его дубина била уже по стенам, чем по нам. Движения стали скованнее, щит больше не прижат к туловищу, хлыщет потоком кровища…
Красный инфернальный шар солнца коснулся темного горизонта. Все залило зловещим багровым светом, последние лучи пронзительно ярко высвечивали каждую деталь, все мелочи, заклепки на металле доспехов. Все казалось залитым кровью.
Ульв взревел надсадно, его дубина несколько раз с хрустом прошлась по рядам наемников, кроша скелеты с той же легкостью, что и броню. Ноздри жгла вонь свежепролитой крови, было скользко, пахло сырым мясом, железом и потом.
Наконец, велет не выдержал. Топоча, как боевой робот, выбежал из угла. Наемники уже не расступались перед закованным в железо гигантом, каждый норовил внести свой вклад Урона по страшному, пугающему врагу.
И велет не устоял…
Повалился на мостовую с таким грохотом, что земля задрожала, в нескольких местах подскочили из кладки валуны. Я успел спрыгнуть с людоеда, перекатился через голову. Тут же вскочил и развернулся так резко, что вскрикнул от боли в суставах.
Оказывается, не один Ульв изнеможен. У меня все тело болело, в шею словно кинжал воткнули, позвонки хрустели. Доспехи покрыты засохшей кровью, на правом плече не доставало пластины. Левая рука почти не слушалась, как чужая, кололо в боку…
Я стиснул зубы, потопал к велету.
Великан лежал мордой вниз. Тяжелое дыхание вырвалось со свистом, по камням лениво струилась кровь. Доспех иссечен в лохмотья, по всему телу рубцы, кое-где открытые раны, страшно белели кости.
Я оглянулся, сердце застыло.
Площадь превратилась в руины. Камни мостовой выворочены, словно здесь прошла танковая армада. Стены домов побиты, часто виднелись глубокие вмятины прямо в камне, зияли черными провалами окна с выбитыми стеклами и ставнями. Угол, в котором хоронился Ульв, углубился метров на десять. Камень стен стерт в порошок, кровля покосилась и обрушилась, валялась груда черепицы. Повсюду и в разных позах трупы наемников и лужи крови. Оказывается, на ногах осталось меньше половины. Да и то — большинство едва живые калеки…
Ульв тяжело захрапел и поднял голову. От лица протянулись к земле липкие паутинки кровавой слюны.
Я охнул — неужели он еще в состоянии сражаться?!
Ульв привстал на локте, все тело содрогалось. На лице не осталось живого места, один глаз закрылся опухшим веком, осталась лишь узкая щель, на месте второго пустая глазница с запекшейся кровью. Губы превратились в блины, во рту не хватает клыков.
