Ханну Райаниеми - Квантовый вор
Пыльный район похож на снежный ком. Он окружен сферой из ку-частиц, искажающих очертания, отчего здания кажутся вытянутыми и нереальными. А внутри все движется, сворачивается, меняет форму.
К колонии приближается толпа людей, но, скорее всего, их усилия окажутся напрасными. Криптархи не могли спланировать это, думает Исидор. Не собираются же они избавиться от зоку просто с помощью толпы…
— Ну, вот мы и на месте, — объявляет водитель. — Не хочешь повернуть назад? Нам не прорваться сквозь эту преграду.
— Подбрось меня поближе.
Водитель высаживает его в переулке, перед самой границей ку-поля. Сфера похожа на мыльный пузырь, только колоссальных размеров, она выгибается к небу радужным вертикальным горизонтом.
— Желаю удачи, — говорит водитель. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Опоры паукеба высекают искры из мостовой, и такси снова уносится вверх.
Исидор трогает пузырь. Он кажется тонким и податливым, но чем сильнее нажимаешь, тем упорнее он сопротивляется — рука просто скользит по поверхности. Исидор мысленно обращается к Пиксил. Впусти меня. Но ответа нет.
— Я хочу поговорить со Старейшей, — произносит он вслух. — Я все знаю о Королевстве.
Некоторое время ничего не происходит, но затем сфера подается под его напором, и Исидор едва не падает вперед. Он проходит сквозь преграду и испытывает ощущение точь-в-точь как от мыльного пузыря — кожа становится влажной, и ее чуть-чуть пощипывает.
В колонии зоку все пребывает в движении. Алмазные здания сворачиваются, уменьшаются в размерах, словно картонные декорации. Повсюду снуют зоку в самых разных обличьях — от лиц в облаке фоглетов до зеленых монстров, управляющих материей при помощи жестов.
К Исидору приближается ку-сфера высотой с человека. Из нее появляется Пиксил, она все еще в боевых доспехах и с мечом. И выглядит очень мрачно.
— Что там происходит? — спрашивает она. — Наш рейд отменен. И все зоку готовятся к исходу. Я бы тебя предупредила, но…
Она беспомощно теребит свой камень зоку.
— Знаю, знаю. Оптимизация ресурсов. Я думаю, у нас намечается революция, — отвечает Исидор. — Мне нужно поговорить со Старейшей.
— Хорошо, — отзывается Пиксил. — Может, на этот раз ты действительно сведешь ее с ума.
Ку-сфера переносит Исидора и Пиксил в пещеру сокровищ. Там тоже кипит бурная деятельность: черные кубы поднимаются с пола и исчезают в серебряных порталах. В самом центре стоит Старейшая — огромная женщина с безмятежным лицом в окружении парящих драгоценных камней.
— Молодой человек, — приветствует она Исидора. — Мы всегда рады вас видеть, но, должна признаться, вы выбрали не совсем удачное время для визита.
У нее такой же глубокий и теплый голос, как и у светловолосой женщины, с которой Исидор встречался раньше.
Он поднимает голову и смотрит на Старейшую.
— Почему вы это делаете? Почему вы помогаете криптархам? — восклицает он, вкладывая в эти слова всю свою ярость.
Пиксил бросает на него недоверчивый взгляд.
— Исидор, о чем ты?
— Ты знаешь криптархов, о которых сегодня в городе рассказывали наставники? Ты помнишь Царство, которое собрал Дратдор? Так вот, это и есть Королевство. Именно отсюда происходят все воспоминания жителей Ублиетта. И это стало возможным благодаря вам, зоку.
— Неправда! — Глаза Пиксил сверкают гневом. — Это не имеет никакого смысла! — она поворачивается к Старейшей. — Скажи ему!
Но Старейшая молчит.
— Ты, наверно, пошутил, — не унимается Пиксил.
— У нас не было выбора, — произносит Старейшая. — После Протокольной войны мы были разбиты. Нам нужно было где-то спрятаться от Соборности и залечить раны. Мы заключили сделку. Это казалось нам чем-то незначительным: мы постоянно переписываем свое прошлое и воспоминания. И мы дали криптархам то, что они хотели.
Пиксил берет Исидора за руку.
— Клянусь, я ничего не знала об этом.
— Мы создали тебя такой же, как они, чтобы ты свободно ходила среди них, — говорит Старейшая. — Поэтому и не могли позволить, чтобы ты знала больше, чем они.
— И вы так просто позволили им делать все, что они хотели? — спрашивает Исидор.
— Нет, — отвечает Старейшая. — Когда мы увидели, что получилось, мы испытывали… сожаление. И потому сотворили наставников — позволили молодым идеалистам Ублиетта пользоваться нашими технологиями. Мы надеялись, что они создадут противовес. Совершенно ясно, что мы были неправы, и этот ваш вор все испортил.
— Ответьте еще на один вопрос, — говорит Исидор. — Чем было раньше это место?
Старейшая долго молчит, по ее безмятежному лицу пробегает тень печали.
— Разве это не очевидно? — произносит она наконец. — Ублиетт был тюрьмой.
Глава восемнадцатая
Вор и Король
Я стою в парке роботов напротив своего прежнего «я», покачивая в руке револьвер. Он тоже держит револьвер или его отражение. Странно, что все обычно сводится к противостоянию двух человек с оружием в руках, реальным или воображаемым. Вокруг нас продолжается медленная война древних машин.
— Я рад, что ты это сделал, — произносит он. — Я не знаю, где ты был. Не знаю, куда направляешься. Но я знаю, что ты оказался здесь, чтобы сделать выбор. Спусти курок, и ты станешь тем, кем мы были. В противном случае ты продолжишь жить своей жизнью, заниматься незначительными вещами, тешить себя незначительными надеждами. Или же можешь вернуться к мелодиям сфер и прекрасному звуку нарушения законов. Я знаю, как бы я поступил на твоем месте.
Я открываю револьвер и смотрю на девять пуль. Каждая имеет свое имя и квантовое состояние, связанное с Временем в Часах девяти людей. Исаака. Марселя. Джилбертины. Других. Если я нажму на курок девять раз, их Время закончится. Машина заработает. Девять человек станут Спокойными, Спокойными-атлантами под городом. Они создадут мой дворец памяти. И я никогда их больше не увижу.
Я закрываю револьвер и верчу барабан, словно играю в русскую рулетку. Молодой я усмехается.
— Давай, — говорит он. — Чего ты ждешь?
Я отбрасываю револьвер. Он падает в куст роз. Я смотрю на пустое место, где только что был прежний я.
— Ублюдок, — бросаю я. — Ты знал, что я никогда этого не сделаю.
— Ничего страшного, — раздается голос. — Это сделаю я.
Садовник открывает свой гевулот и предстает передо мной с револьвером в руке. У него седые волосы, тщательно состаренное лицо, но в его облике есть что-то мучительно знакомое. Я делаю шаг вперед, но над его правым плечом появляется овальное устройство — ку-пистолет зоку — и смотрит на меня ярким квантовым глазом.
— Я бы не стал дергаться, — предупреждает садовник. — Эта штука вдребезги разнесет даже твое чудесное тело, изготовленное Соборностью.
Я медленно поднимаю руки.
— Ле Руа[48] как я полагаю?
У него в точности такая же улыбка, как и у криптарха в отеле.
— Итак, ты здешний Король?
Я прикидываю, каковы мои шансы остаться в живых, если я резко брошусь на него. Шансы невелики. Я все еще заперт в человеческом теле, и пять метров, разделяющих нас, с таким же успехом могли бы быть световым годом.
— Я предпочитаю считать себя просто садовником, — отвечает он. — Помнишь тюрьму Санте на Земле? Что ты говорил своему сокамернику? Что единственное, что бы ты действительно хотел украсть, это собственное королевство. Но управление кажется тебе слишком хлопотным занятием, и ты предпочел бы перепоручить заботу о благополучии и процветании своих подданных номинальному правителю, а сам выращивал бы цветы для хорошеньких девушек, да время от времени справлялся о делах. — Свободной рукой он делает широкий жест, обводя парк и город вокруг нас. — Так вот, я осуществил эту мечту. — Он вздыхает. — Но, как и всякая мечта, она со временем устаревает.
— Да, конечно, — говорю я. — Наставники вот-вот положат конец установившемуся порядку и разбудят людей. — Я сосредоточенно хмурюсь. — Мы сидели в одной камере?
Он смеется.
— Что-то вроде того. Если хочешь, можешь звать меня ле Руа. Жан ле Руа, так меня здесь называют, хотя я больше не беспокоюсь об имени.
Я внимательно вглядываюсь в его лицо. При открытом гевулоте сходства невозможно не заметить.
— Что произошло?
— До Коллапса мы были слишком беспечными, — отвечает он. — А почему бы и нет? Мы работали с Основателями. Мы взломали административную когнитивную программу сразу, как только Читрагупта ее поставил. Нас было много. И кое-кого из нас поймали. Как меня.
— Как же ты здесь оказался? — спрашиваю я. И вдруг меня осеняет. — Это место никогда не было Королевством, не так ли? Это была тюрьма.
