Брюс Стерлинг - Схизматрица
Два года борьбы и продолжительных и деликатных переговоров потребовались для организации встречи с Константином. Наконец было определено, что инвесторский звездолет — поле боя, приемлемое для обеих сторон. Здесь обман пользы не принесет никому. Сама Арена оставалась в руках Инвесторов; техники Нисы работали по данным, к которым обе партии имели свободный доступ. Расходы делились по соглашению, причем большую их часть — взамен преимуществ в правах на технологические новинки — принял на себя Константин. Линдсей получал данные через два уровня подставных лиц — в Царицыном Кластере и на Дембовской, — чтобы запутать возможных наемных убийц. К чести Константина, тот не послал ни одного.
Система поединка была согласована с большими сложностями. Разнообразные предложения тщательно обсуждались в кругу посвященных. От физического боя, как не соответствующего соображениям чести и достоинства сторон, отказались сразу. Те, кто был знаком с популярными азартными играми шейперского дна, высказывались за игру и самоубийство проигравшего. Однако отдать дело на волю случая — значит, признать равенство сторон, на что ни одна из них не хотела соглашаться.
Настоящая дуэль должна закончиться победой достойнейшего. Предлагались тесты на быстроту реакции, силу воли и гибкость ума, являющиеся основными качествами, необходимыми в современной жизни. Объективные тесты вполне возможны, но где гарантии, что одна из сторон не подготовится к ним заранее или же не окажет давления на судей? В сообществе проволочных существовали разнообразные формы поединков сознании, но они зачастую продолжались десятилетиями и требовали радикальных изменений в организме. Тогда было решено посоветоваться с Инвесторами.
Вначале Инвесторы никак не могли уловить суть дела. Затем, как и ожидалось, предложили экономическую войну: обе стороны получают равные начальные капиталы и возможность их увеличить. По истечении оговоренного времени более бедный предается казни.
Это предложение особого восторга не вызвало. Тогда еще один Инвестор предложил следующее: обеим сторонам попробовать читать «…(непереводимо)… литературу». Тут тоже возникло сомнение: победивший и выживший сможет повторить что-либо из прочитанного и станет, таким образом, опасным для остального человечества. И тогда в одном из заваленных добычей отсеков инвесторского корабля, находившегося в Солнечной системе, отыскалась Арена.
Изучение быстро выявило все ее преимущества. Чужой внутренний мир был малопонятен даже для лучших представителей общества — эмиссаров к другим мирам. Необычайно высокий процент смертности в этой группе подтверждал, что Арена — сама по себе тест. Внутри создаваемого Ареной мира оба дуэлянта смогут драться в паре пришельческих тел, гарантированно равных по возможностям, из чего следует, что победа достанется лучшему стратегу.
Константин, стоя под одним из высоких столов, потягивал из самоохлаждающегося серебряного бокала дистиллированную воду. Подобно своим расфуфыренным согенетикам, он был одет в мягкие панталоны с кружевами и шитый золотом камзол со знаком различия на высоком стоячем воротнике. Его круглые красивые глаза поблескивали черными светозащитными линзами. Лицо его, подобно лицу Линдсея, годы привычного напряжения пометили складками и морщинами, глубоко избороздившими кожу.
Линдсей был одет в мышастого цвета комбинезон без каких-либо знаков. Глаза его были защищены от бело-голубого сияния темными очками, а лицо — смазано маслом.
Он пересек каюту и подошел к Константину. Воцарилось молчание, но Константин вежливым жестом велел своим согенетикам не прерывать беседы.
— Здравствуй, кузен, — сказал Константин.
Линдсей кивнул в ответ:
— Замечательная группа согенетиков, Филип. Прими поздравления.
— Получилось неплохо, — согласился Константин. — Они прекрасно ладят с этим притяжением.
Он взглянул на жену Линдсея, тактично отступившую к другой группе, — колени ее явно болели от напряжения.
— Столько времени я занимался генетической политикой, — заметил Линдсей, — а в ретроспективе она кажется лишь аристократическим фетишизмом.
Глаза Константина сузились.
— Продолжив линию Мавридесов чуть далее, можно было бы добиться превосходных результатов.
— Их предали, — ответил Линдсей в приступе холодной ярости.
— Я понял твою иронию, Абеляр, — вздохнул Константин. — Если бы ты много лет назад сдержал свое обещание Вере Келланд, не произошло бы ни одной из этих аберраций.
— Аберраций? — холодно усмехнулся Линдсей. — Очень мило с твоей стороны, кузен, заниматься после меня приборкой. Подбирать оставленные мною концы.
— Ничего удивительного. Ты их много разбросал в свое время, и все они один хуже другого. — Константин глотнул воды. — Например, твоя политика умиротворения. Разрядка. Как это по-твоему: сладкими речами подвести народ к краю пропасти и смыться в бродяги перед самым крушением.
— Это что, новая линия партии? — поинтересовался Линдсей. — Возлагать на меня вину за Замирение Инвесторов? Весьма польщен. Но так ли уж мудро ворошить прошлое? Зачем напоминать всем, как ты профукал Республику?
Костяшки пальцев Константина, сжимавших бокал, побелели.
— Вижу, ты так и остался ценителем и хранителем старины. Странно, что ты заодно с Уэллспрингом и его бандой анархистов.
— Я знаю, — кивнул Линдсей, — что ты напал бы на Царицын Кластер при первой возможности. Твое лицемерие просто поразительно! Ты ведь не шейпер. И не только потому, что дикорастущий; взять хотя бы твое пресловутое пристрастие к механистской технике. Ты — живой пример силы разрядки. Тащишь лучшее отовсюду. Но другим в этом праве отказываешь.
— Я не шейпер, — улыбнулся Константин. — Я — их страж. Такова моя судьба, и я давно примирился с этим. Всю жизнь я был один. У меня не было никого, кроме тебя да Веры. Какими мы тогда были дураками.
— Дураком был я. Я убил Веру ни за что. Ты-то сделал это, чтобы утвердиться в своей силе…
— Цена высока, но дело того стоило. И с тех пор я успел возместить ущерб.
Осушив бокал, он протянул его вперед.
Бокал приняла… Вера Келланд. Шею ее украшал золотой филигранный медальон — тот самый, что был на ней в момент катастрофы. Тот самый, что должен был обеспечить смерть Линдсея.
Линдсей окаменел. До этого он не видел лица девушки — та стояла к нему спиной.
Она старалась не встречаться с ним глазами.
А Линдсей глядел на нее как завороженный. Сходство было сильным, но не полным. Девушка повернулась и отошла.
— Это не совсем полный клон, — выдавил Линдсей.
— Конечно. Вера Келланд была дикорастущей.
— Ты взял ее гены.
— Что я слышу, кузен? Зависть? Ты хочешь сказать, что ее клетки любили тебя, а не меня? — захохотал Константин.
Линдсей оторвал взгляд от девушки. Грация и красота ее больно ранили его. Он был оглушен и даже напуган.
— Что же с ней будет, когда я тебя убью?
— Отчего бы не поразмыслить над этим во время боя? — спокойно улыбнулся Константин.
— Я дам тебе обещание. Клянусь, что, победив, я позабочусь о твоих согенетиках.
— Мой народ лоялен к Совету Колец. А сброд из твоего Царицына Кластера — их враги. Конфликт неизбежен.
— Не стоило бы нам с тобой усугублять эту невеселую перспективу.
— Не будь наивен, Абеляр. Царицын Кластер должен пасть.
Линдсей окинул внимательным взглядом группу Константина:
— С виду они неглупы, Филип. Интересно, не обрадуются ли они твоей смерти? Не устроят ли по ее случаю всеобщий праздник?
— Праздные умствования всегда меня утомляли.
Линдсей взглянул на него.
— Тогда пора бы проверить на деле.
Один из огромных иносистемных столов был покрыт тяжелой материей, спадавшей до самого пола. Под столешницей, где свет сиял не столь ослепительно, были заранее установлены два гидравлических лежака — для нейтрализации сильного притяжения.
Сама Арена представляла собой маленький, размером с кулак, додекаэдр. Треугольные грани его, непроницаемо-черные, слегка поблескивали в пастельных тонах. От двух металлизированных углублений на противоположных вершинах устройства тянулись провода, подключенные к паре защитных шлемов с очками и длинными воротниками. Шлемы были совершенно одинаковы и выглядели чисто функционально, типичные изделия механистов.
Выиграв жеребьевку, Константин взял правый шлем. Затем извлек из кармана шитого золотом камзола плоский изогнутый ромб из бежевого пластика и прицепил к имеющимся на нем петлям эластичную ленту.
— Пространственный анализатор, — пояснил он. — Одна из моих привычек. Это позволяется?
— Да. — С этими словами Линдсей достал из нагрудного кармана связку помеченных точками клейких дисков. — PDKL-95. Двести микрограммов.
