Нил Стивенсон - Лавина

— И стоило солдатам Сеннахирима появиться под стенами Иерусалима, они все разом пали замертво, пораженные тем, что можно понимать только как исключительно вирулентное заболевание, к которому у жителей Иерусалима, по всей видимости, был иммунитет. Гм, странно. Интересно, что попало в их воду?

31

И. В. редко выпадает доставлять посылки на Лонг-Бич, но когда все же приходится, она делает все, чтобы избежать «Убыточной Зоны». Эта заброшенная верфь размером с провинциальный городок далеко выпирает в залив Сан-Педро, а вокруг на окаймленные пеной пляжи выходят старые, захудалые ЖЭКи, в пойме реки Л.А. — самостийные ЖЭКи, где дома крыты асбестом, а улицы патрулируют коричневые, как жуки, камбоджийцы с помповыми обрезами. Большая часть «Зоны» лежит в названном Терминал-Айленде, самом последнем клочке суши, выпирающем в залив. Доска И. В. по воде бегать не умеет, а это значит, туда или обратно она может попасть по единственному подъездному пути.

Как и все «Убыточные Зоны», эта окружена забором, к которому через каждые несколько ярдов привязаны желтые металлические таблички:

ОСТОРОЖНО. Служба Национального Парка объявила эту область Национальной Убыточной Зоной. Программа «Убыточные Зоны» была разработана для того, чтобы содержать земельные участки, затраты на очистку которых превышают их будущую экономическую стоимость.

Все заборы вокруг «Убыточных Зон» одинаковы; вот и в этом полно дыр, а местами он попросту выломан. Надо же молодым людям, накачавшимся естественными и искусственными мужскими гормонами до потери сознания, где-то проводить идиотские ритуалы инициации. На своих четырехприводных грузовиках они являются сюда изо всех ЖЭКов в округе, несутся по открытому пространству, оставляя глубокие пропилы в глине, которую залили в самые опасные участки, чтобы помешать нанесенному ветром асбесту пыльной бурей обрушиться на Диснейленд.

И. В. приятно сознавать, что этим мальчикам и во сне не снились вездеходы вроде моторизованной инвалидной коляски Нг. А Нг, не снижая скорости, сворачивает с мощеной дороги — начинает немного трясти, — врезается в забор, словно в стену тумана, и, проходя, валит стофутовую секцию.

Ночь ясная, поэтому «Убыточная Зона» блестит точно огромный ковер битого стекла и обломков асбеста. В сотне футов в стороне чайки разрывают живот дохлой немецкой овчарке, лежащей на спине. Земля здесь непрерывно перекатывается ухабами, и потому битое стекло вспыхивает и подмигивает, причина этого — многочисленные миграции крыс. Глубокие, спроектированные компьютером отпечатки ребристых протекторов, сделанные колесами мальчиков с зажиточных окраин, оставили в глине гигантские руны, похожие на мистические фигуры в Перу, о которых маме И. В. рассказывали в «Храме Нового Водолея». В окно И. В. видит беспорядочные вспышки — то ли шутихи, то ли автоматные очереди.

А еще она слышит, как Нг издает ртом новые, еще более странные звуки.

В фургоне имеется встроенная система динамиков — стерео, пусть Нг и далек от того, чтобы слушать музыку. И. В. чувствует, как включается система: динамики начинают шипеть, гоня по кабине воздух.

Фургон ползет по «Зоне».

Неслышное шипение перерастает в низкое электронное гудение. Гудение неровное, оно становится то громче, то тише, но все же остается низким, как тогда, когда Падаль валяет дурака на своей электрической бас-гитаре. Нг то и дело меняет направление движения, словно что-то ищет, и И. В. чувствует, как гудение становится пронзительнее и выше.

Нет, оно определенно забирается вверх, собираясь перерасти в визг. Нг рявкает команду, и громкость падает. Теперь он едет совсем медленно.

— Возможно, тебе и не придется покупать «Лавину», — бормочет он. — Мы, кажется, нашли незащищенный тайник.

— Что это за истошный визг?

— Биоэлектронный сенсор. Мембраны, выращенные из человеческих клеток. Я хочу сказать, в лаборатории выращенные. Одна сторона подвергается воздействию воздуха, другая чистая. Когда через мембрану проникает чужеродное вещество и оказывается на чистой стороне, его засекают. Чем более чужеродны проходящие молекулы, тем выше звук.

— Как счетчик Гейгера?

— Очень похоже на счетчик Гейгера для проникающих в клетки соединений.

«Каких, например?» — хочется спросить И. В. Но она воздерживается.

Нг останавливает фургон. Зажигает какие-то фары — очень тусклые. Ну надо же, какой дотошный тип: мало того, что у него тут и яркие фары, и фары дальнего света, так он поставил еще и тусклые.

Фургон стоит на краю оврага у подножия мусорной горы, присыпанной пустыми пивными банками. На самом дне оврага темнеет кострище, к которому сходится множество следов протекторов.

— Вот как, неплохо, неплохо, — бормочет Нг. — Место, куда молодежь приезжает употреблять наркотики.

От такой банальности И. В. только закатывает глаза. Сдается, это он пишет памфлеты против наркотиков, какими заваливают учеников школы.

Как будто эти жуткие трубки не накачивают его миллионом галлонов наркотиков каждую секунду.

— Никаких признаков мин-ловушек, — говорит тем временем Нг. — Почему бы тебе не пойти посмотреть, какие вторичные признаки приема наркотиков там встречаются?

И. В. не верит своим ушам.

— На спинке сиденья за тобой висит противогаз, — продолжает Нг.

— И что там такого, о мудрый токсикоман?

— Асбест, отходы кораблестроения. Морские антикоррозийные краски, в которых полно тяжелых металлов. Полихлорвинилы пихали во все подряд.

— Кайф.

— Я понимаю, что тебе не хочется туда идти. Но если мы сможем получить образец «Лавины» с места употребления наркотиков, остальные пункты плана попросту отпадут.

— Ну, раз ты так говоришь, — отвечает И. В., доставая противогаз.

Это огроменная конструкция из прорезиненной ткани закрывает ей всю голову и спускается на плечи. Поначалу штука кажется тяжелой и неудобной, но тот, кто ее спроектировал, правильно все понимал: вес распределен как надо. К противогазу прилагается пара тяжелых рукавиц, которые И. В. тоже натягивает. Вот только они ей слишком велики. Как будто заправилам на фабрике и в голову не пришло, что женщина тоже может носить рабочие рукавицы.

И. В. спрыгивает на стеклянно-асбестовую поверхность «Зоны» с тайной надеждой, что Нг не захлопнет за ней дверь и не уедет, оставив ее здесь.

Как ни странно, ей даже хочется, чтобы он так поступил. Крутое вышло бы приключение.

Ладно, вот она идет к самой середине «места употребления наркотика». Ничего удивительного, что там она видит целую кучу одноразовых шприцев. А также несколько крохотных пустых пузырьков. Подобрав пару штук, она читает ярлычки.

— Что ты нашла? — спрашивает Нг, когда она, вновь забравшись в фургон, стаскивает противогаз.

— Иглы. В основном «гипонарки». Но еще несколько «Ультра ламинаров» и парочку «Москитов двадцать пять».

— Что все это значит?

— «Гипонарки» можно купить в любой «Купи и Кати», их еще называют ржавыми гвоздями, такие они дешевые и тупые. Считается, что этими иглами пользуются только негры-бомжи, больные диабетом и джанки. «Ультраламинары» и «москиты» — последний писк, водятся только в фешенебельных ЖЭКах. Колоться ими не так больно, и дизайн у них лучше. Сам знаешь: «эргономические плунжеры, модные цветовые гаммы».

— Какой наркотик они себе вводили?

— Сам посмотри.

И. В. протягивает Нг пузырек.

Тут ей приходит в голову, что он не может повернуть голову.

— Как мне его держать, чтобы ты его увидел? — спрашивает она.

Нг высвистывает короткую мелодию. С потолка фургона разворачивается рука-робот и ловко выхватывает пузырек из ее пальцев, а потом широким жестом подводит к вмонтированному в приборную доску монитору.

На отпечатанной на машинке этикетке значится «Тестостерон».

— Н-да, — произносит задумчиво Нг, — ложная тревога. Внезапно сорвавшись с места, фургон несется к самому центру «Убыточной Зоны».

— Может, скажешь, что тут происходит? — спрашивает И. В. — Ведь в этой операции всю работу выполняю я.

— Стенки клеток, — объясняет Нг. — Детектор выискивает все, что проникает сквозь стенки клеток. Поэтому вполне естественно, он среагировал на источник тестостерона. Ложный след. Забавно. Видишь ли, наши биохимики живут в башне из слоновой кости, им даже в голову не приходит, что есть люди, у которых настолько съехала крыша, что они употребляют гормоны как наркотик. Что за психи!

И. В. улыбается про себя. Смешно подумать: мы живем в мире, где такой чудик, как Нг, называет с прибабахом кого-то еще.

— Что ты ищешь?

— «Лавину», — говорит Нг. — А нашли мы «Кольцо Семнадцать».

— «Лавина» — наркотик, который распространяют в маленьких пузырьках. Это я знаю. А что такое «Кольцо Семнадцать»? Рок-группа из тех, что сегодня слушают малолетки?