Человек из Кемерово - Олег Николаевич Борисов
Ладно, общее описание у меня есть. Импозантный мужчина среднего возраста, с тонкими завитыми усиками и узкими баками под Сиротского — модного ныне в Москве поэта среди барышень. Паук мне даже шепнул по секрету, что седина на висках фальшивая, хороший специалист старался, выбеливал. От натуральной и не отличить.
Узнав все, что хотел, и даже больше — я пожелал хорошего дня и поехал на Карболитовскую улицу. Там ресторан «LOVE STORY», куда чиновники обычно ходят по разным приятным поводам. Дело доходит до того, что на определенные даты все места расписаны за полгода. Зато удобно — десять минут от рабочего места — и тебя уже ждут накрахмаленные скатерти и услужливые половые. И хозяева — не какие-то там сибирские валенки, а самые настоящие германцы. По мне — от европейцев там только ценник, в остальном — просто умный народ вложился в придуманную легенду и теперь гребет деньги лопатой. Будь это настоящие выходцы из тех краев, никого из чиновников и на пушечный выстрел к ресторану не подпустили. Мало ли, что наболтают во враждебном окружении.
В четыре часа уже был на месте. Фуршет в шесть? Значит к пяти народ подтянется. Будет в баре коктейлями разогреваться, между собой за жизнь трепаться и хвастать заслугами перед Отечеством. Самые нетерпеливые могут и раньше подойти. В подвале бильярдный салон, вот там и потрясут мошной. Десяточка за партию — очень даже неплохо. Это в Нахаловке за такую цену три-четыре дня упахиваться надо до потери пульса. Набриолиненным ребятам из присутствий чужакам с документами без пяти денег лучше и не подходить. Автоматически прошение заволокитят. Это своим улыбнутся и за красивый блокнотик с котятами поспособствуют. К человеку с улицы — подход другой. Думаю, еще лет пять-семь, как мое лицо забудут, и я на собственной шкуре все «приятные» моменты бюрократической машины испытаю в полной мере.
Так, а это кто у нас в рожу кулаком тычет? Во-первых, кто же так бьет бездарно, можно запястье запросто повредить. А во-вторых, те самые тонкие «височки под Сиротского» в городе редкость. Похоже, в самый цвет попал. Половина пятого, а нужные люди здесь, в растрепанных чувствах. Кому-то из слуг люлей прописывают за нерадение и для профилактики.
Одетый в приталенный сюртук, Дюфайе еще пару раз ткнул в нос высокому детине с глазами на выкате, что-то добавил на повышенных тонах и гордо отправился к распахнутым дверям ресторана. Я в это время притормозил напротив рядом с тетушкой в огромной шляпе с цветами, которую сопровождала миловидная гувернантка и девочка лет семи в расшитом золотом платьишке.
— Любезный, — поманил я рыжего дворника, крутнув между пальцев четвертак, — а что за непонятное представление нам повезло наблюдать? Это что, каждую субботу сценки разыгрывают?
— Это, господин хороший, — шагнул поближе дядька моего возраста в сером фартуке, форменном картузе и с жестяной блямбой на лямке, — это у нас магичество гневаться изволит. Так-то хороший человек, когда вечером домой собирается, на чай за поданного лихача щедро отсыпает. Но слуги его ругаются, что покойная тетушка собаку в наследство оставила. Собака — одно название. Страхолюдиная жуткая, я как не увижу, так вздрогну. Маленькая, кожа и кости. Пасть кривая и постоянно язык на бок свисает.
Я добыл вторую монетку. Про собаку Паук ничего не рассказывал.
— И что?
— Так вот, если подохнет собака до конца года, часть наследства другим родственникам опишут. Вот и гоняют слуг за ней. А та их терпеть не может. Хозяйка-то на руках носила, холила и лелеяла. А эти обалдуи на веревке дергают туда-сюда. Вот и старается удрать при любой возможности.
— Значит, сбежала.
— Точно так…
Стоявшая сбоку девочка грустно вздохнула и двинулась вслед за женщинами:
— Я бы тоже сбежала. Да не отпускают.
— Мари! Как можно…
Дальше слушать не стал. Коснулся полей цилиндра и пошел подальше от центра. Там сейчас субботний вечер, цены у любого «бомбилы» задраны и машины разбирают, как горячие пирожки. Поэтому я лучше до трамвайной развязки прогуляюсь, к торговому центру. Туда часто коробейники грузы возят, с ними зачастую дешевле сторговаться, чем с таксистами. Что мне нужно было, я увидел. Осипа Григорьевича опознаю, если только он не загримируется под распутную деву. Хотя, вряд ли среди его талантов есть еще и умение лицедейничать. Это не Скоморохи, это очередной вершитель жизни с магическим ломом в одном месте. Не гнется, даже шею лишний раз в поклоне не переломит. Из бла-а-а-агородных. Кого в семнадцатом не додавили как следует. И кто у меня дома целую планету умудрился превратить в бесконечный концлагерь с редкими оазисами для выродившихся колдунов.
— А ну, пошла отсюда! — это уже другой дворник. Почти напротив торгового центра, который полквартала занимает. Дворники в городе — отдельная каста. Стабильная хорошо оплачиваемая работа. За пригляд от милиции обязательно раз в неделю дополнительная денежка капает. Зимой големов им выдают, чтобы дорожки от снега чистили. Пробиться в их сплоченные ряда снага или кхазадам — никак не возможно. Бляху только по очень большому блату знакомым передадут, если на пенсию кто собрался. Слышал, даже аукционы среди ближайших поселков устраивают по родне и разным «полезным людям».
Я чуть ускорился и успел подхватить поводок, который тащила та самая «страхолюдь». Притормозил барбоса и присмотрелся. Видно, что породистая, домашняя. И шерсть вроде расчесывают. И ребра не из-за голода торчат, а конституция такая. Это как с моделями на подиуме — титьки с кулачок, жопка сморщенная, но эталон красоты для особо избранных.
— Спасибо, что не дали ей окончательно потеряться, — улыбнулся еще одному обладателю картуза и фартука. — Чуть отвернешься и все, побежала крыс выискивать. Охотничья собака, что поделаешь.
Дворник посмотрел на собаку, затем на меня и машинально перекрестился. В слух ничего не сказал. Но на лице читалось: какой хозяин, такая и собака. И наоборот. Уроды, два сапога — пара.
Хм, а у меня появился повод лично вручить беглянку Дюфайе. Прекрасный способ познакомиться поближе. Почему бы и нет? Ночью пусть в избе подремлет, найду ей тряпку на пол постелить. А завтра в справочной уточню номер телефона и отзвонюсь. Пока же отличный повод чуть-чуть в городе задержаться. Кофе попью, с собой наберу на перекус. Ну и морду пучеглазую чем-нибудь порадую. Вряд ли она от одного крохотного кусочка
