Великий и Ужасный 5 - Евгений Адгурович Капба
Ну да, дурака я свалял, понабивал татау сверх всякой меры… Так что, товарищ Сархан, сцепи зубы, поудобнее перехвати кард и вперед — крошить недобитков! Смахнув с лица кровь и паучьи внутренности, я огляделся, увидел новую волну мохноногих и лупоглазых паучелл, и зарычал, шагая им навстречу под аккомпанемент автоматных очередей и матерщины опричников:
— Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за ордынско дело!
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу!
Нам оставалось пройти километра четыре, не больше, и я старался не думать о том, что впереди наш мощный и великолепный отряд поджидала капитальная срака: Хранитель Хтони!
* * *
Следы пребывания в Хтони Михаила Гределя и вампирской эльфийки Исилиэль, а точнее — их охраны, мы увидели у подножия Парашки. Туда мы добрались в весьма измотанном состоянии, заляпанные в паучьих ошметках, грязи, хвойных иголках и кровище. Основную массу тварей удалось покрошить, спровоцированный массовых заходом в Хтонь магов Инцидент был задушен, и теперь Орда в почти полном составе собирала трофеи, а мы — двигались дальше.
И когда я уже всем нутром чуял биение сердца Аномалии — Эпицентра, мы увидели эти замечательные гирлянды. Точь в точь как в в кино про хоббитцев и кольцо: эдакие уютные коконы продолговатой формы, идеально упакованные, как багаж в аэропорту. Только вместо пластиковой пленки — паучья паутина.
На ветвях высоченной березы болталось что-то около дюжины таких сверточков. Конечно я спел, куда ж без этого:
— Висит на березе,
Колышется ветром…. — и потыкал концом карда в один из них.
— Заткнись, Бабай! И хватит тыкать! Это же люди! — вызверилась Роксана и снова запустила свой торнадо, который довольно бережно стряхнул паучьих пленников с веточек и опустил их на землю.
Опричники принялись за дело: орудуя уставными тесаками, они взрезали коконы и обнаружили там мужчин и женщин в милитари-комбезах и остатках доспехов. На лицах у них застыли странные гримасы, рты были искривлены, глаза — выпучены. Наверное — побочный эффект от домашней консервации… Хотя, у меня самого рожа была, наверное, не лучше, когда ко мне на спину тот паучонок запрыгнул! Ну вот гидосно мне от них, хотя уруки сами по себе народ небрезгливый, но есть в этих тварях что-то эдакое, прям передергивает. Лучше по Большой Клоаке часок-другой шляться.
Когда гределевских дружинников освободили от пут, Роксана и фельдшер Поликарпыч занялись медицинскими манипуляциями. Нельзя сказать, что все было быстренько и запросто, реанимационные процедуры длились довольно долго. Применялись традиционные для местной высокотехнологичной медицины средства вроде автоматического инъектора и этой странной коробочки, которая ползала по телу и билась током… А еще, судя по потокам эфира, Ртищева конденсировала ману из воздушной стихии и направляла ее по энергетическим каналам пациента. «Дружинник» практически всегда равно «пустоцвет», или — маг-слабосилок, поэтому такая подпитка служила прекрасным дополнением к медикаментозному лечению. И в общем-то понятно, почему воздушники-аэроманты работали в этом направлении лучше всего… Воздух — вот он, повсюду! Филипп Текели даже и не подходил к раненым, хотя тоже был полностью инициированным магом. Ему для того, чтобы подпитать пострадавшего, пришлось был лес вокруг поджигать!
— А-а-а-а!!! — заорал дурным голосом один из реанимированных, приходя в себя. — О, Боже! А-а-а-а! Ох! Русские? Скажите что вы — русские, Господи!
— Слово и Дело Государево! — откликнулся Петенька. — Ротмистр Розен, Кавказский светлейшего князя Воронцова опричный полк!
— Господи, Господи! Немедленно, немедленно нужно сравнять с землей… Тактический ядерный удар, господа! — дружинник попытался вскочить, но тело его не послушалось, и он только нелепо дергался среди ошметков своей одежды и паутины.
— ША! — гаркнул я. — Давай спокойно: что за дерьмо там творится? Ты ведь Эпицентр в виду имеешь? Вершину Парашки?
Все немедленно заткнулись. Всё-таки этот «выход силой» — отличное подспорье. Самоучитель что ли какой-то по ментализму почитать? Или Риковича назначить ордынским внештатным репетитором? Хрен же отвертится если пан-атаман прикажет!
Дружинник — этот крепкий взрослый мужчина лет тридцати, с бледным лицом и красными глазами, шумно сглотнул, с кряхтением, при помощи Поликарпыча сел и проговорил задумчиво:
— Горазды вы голосить, ваше орчейшество, — он выпил воды из протянутой фельдшером фляжки и наконец оформил свою панику в связные фразы: — Дерьмо первостатейное, господа. Та эльфийка — ведьма, и не из последних… Мы-то знали что она упыриха, но что ведьма — вот это только потом стало ясно. Она нас одурманила, вот что. Мы как роботы стали. Бездумные! Эта сволочь и Мишаня, сукин сын, чтоб его черви живьем сожрали, сговорились нашего брата-дружинника погубить! Они принялись потрошить ребят, а? Каково? И мы ничего не могли сделать, потому что наш господин предал нас! Это неслыханно — приносить в жертву личную дружину…
— В жертву? — глаза Розена сузились. — Что значит — в жертву?
— Ритуал призыва, — сказал воин. — Холм сейчас — центр гексаграммы. Я видал, как призывают духов и демонов — та же дрянь, только в разы сильнее. Нас вышло двести человек из Сколе, мы шли как нож сквозь масло, отстреливая редких пауков, потеряли двоих убитыми и шестерых — ранеными, тащили их на себе. Представьте — двести одаренных… Пускай — пустоцветов, что скрывать, я и сам — неинициированный гидромант, но… Две сотни — под нож!!! Кого или что они собрались призывать?
— Ять… — раздался общий вздох.
Мы переглядывались. Судя по
