Дебра Дриза - Мила 2.0

Холланд помогает его брату? В чем? Насколько все должно быть плохо, чтобы Лукас на такое согласился? Потому что в одном сомневаться не приходилось: такой человек, как Холланд, не потерпит отказа от подчиненного, тем более при людях.

Хотя я заранее знала ответ, от произнесенного Лукасом «ясно» сердце больно сжалось.

И тут я заметила, что Лукас сжал губы, что его левая нога слегка дрожит, и поняла, что согласился он не по своей воле. Ничего подобного. Так что оставалось единственное разумное объяснение: у Холланда было что-то на Лукаса, что-то серьезное.

И Холланд воспользовался этим, чтобы сделать парня пешкой в своей очередной безумной игре.

— Ты смотри, мы этого парнишку любим, так что постарайся его не убить и не слишком покалечить — просто заставь его заговорить. Кстати, как насчет небольшого дополнительного стимула? — Он посмотрел на свои громадные часы. — Если успеешь добыть сведения о подозреваемом за десять минут, я позволю тебе увидеться с Николь.

До этого момента меня подмывало открыть рот и сообщить Холланду, куда ему пойти со своими идеями. Подмывало отказаться, провалить испытание и понадеяться на то, что следующее я пройду на ура. Но после этих слов я резко подняла голову.

На его тонких губах заиграла торжествующая улыбка, но мне было все равно. Мама. Он позволит мне встретиться с мамой. Не успела я опомниться, как уже сделала шаг, другой, третий в сторону Лукаса, внутри все буквально зудело от нетерпения увидеть маму.

— Вот видишь. Я знал, что ты на это способна. Не хватало только правильной мотивации.

Голос Холланда прямо-таки сочился удовольствием, это должно было меня остановить. Я должна была ощутить стыд за свою мгновенно возникшую готовность подчиниться.

Но я не могла думать ни о чем, кроме мамы. Где ее заперли, как она? И даже — жива ли она вообще?

Я прошла оставшееся до Лукаса расстояние, замечая, что каждый следующий шаг дается труднее предыдущего. Борясь с отчаянием, я напомнила себе, что он тут работает. Что каким бы добрым он ни притворялся, он был участником этой тайной садистской операции. Он был участником группировки, которая не пускала меня к маме. Группировки, которая могла уничтожить меня, не моргнув и глазом.

Когда я наконец оказалась перед Лукасом и заглянула ему в глаза, у меня перехватило дыхание.

Не знаю, чего я ждала, но точно не едва заметного кивка. Как будто он давал мне разрешение приступать.

Моя решимость тут же дрогнула. Безудержное желание увидеть маму вступило в борьбу с резким нежеланием причинять боль беззащитному человеку, с отвращением от этой мысли. Казалось, противоборствующие чувства вот-вот разорвут меня на части. Я отвела взгляд, в глазах запекло.

Я не могла это сделать.

Мне необходимо было попытаться.

— Скажите мне, кто крот, — произнесла я, даже не глядя на Лукаса.

— Ничтожество, — неожиданно сказал он.

Лукас выплюнул это слово, как будто оно было противным на вкус. Вся та мягкость, которую я замечала в его лице раньше, пропала, глаза зло сощурились.

— Что? Если ты не можешь даже ударить парня, который сам составлял эти испытания, в боевых условиях ты будешь безнадежна. Тебя и правда стоит ликвидировать.

Я ахнула, а потом поняла, в чем дело. Лукас пытался подначить меня, чтобы я захотела его ударить.

Ликвидировать.

И у него в какой-то степени получилось.

— Лукас, не выходи из образа, — предостерег Холланд, временно перестав растягивать слова.

— Извините. — Но раскаяния в его голосе не было.

— Кто крот, отвечай! — прокричала я, сократив расстояние между нашими лицами всего до пары сантиметров.

Над головой безжалостно палили люминесцентные лампы, высвечивая нас, словно персонажей какой-то мрачной пьесы.

Лукас покачал головой и громко протяжно вздохнул.

— Что бы ты со мной ни сделала, крот выследит тебя. Он разберет тебя на запчасти, и кто знает, что он сделает с твоей мамашей. Убьет, наверно. Правда, она красивая, так что, думаю, сначала он…

Не успел он договорить, как мой кулак влетел ему прямо в левую скулу.

Понимание обрушилось на меня, когда мои костяшки уже коснулись его кожи. Я отдернула руку. Слишком поздно. Кулак с тошнотворным звуком врезался в скулу, и голова Лукаса мотнулась в сторону. Без помощи рук он не смог сохранить равновесие, и за головой последовало все тело. Он рухнул на землю, и комнату огласил его сдавленный вскрик.

Ужас начал расходиться по моему телу, словно нефтяное пятно — тяжелый, густой и грязный. Оба солдата, стоявшие недалеко от Лукаса, замялись, как будто хотели помочь ему подняться, но не были уверены, что им это разрешено. Один из них даже тихо выругался. Эта ситуация никому не нравилась. Никому, кроме Холланда.

Лежа на спине, Лукас простонал, после чего встряхнул головой и неловко перекатился на бок — ему мешали скованные за спиной руки. Я двинулась было вперед, чтобы помочь ему, но на мое плечо опустилась большая рука.

— Тебе придется постараться как следует. Лукас у нас крепкий орешек, да, сынок?

От прикосновения Холланда по коже поползли мурашки, но я не сбросила его руку. Собрав все свое самообладание, я заставила себя твердо стоять на ногах и говорить спокойным голосом.

— Я справлюсь, — заявила я. Пусть даже что-то внутри меня разлетелось на осколки, когда я увидела, как Лукас неуклюже поднимается на ноги.

— Точно? А может, тебе пригодится помощь?

Он повернулся и кивнул кому-то за моей спиной. Мгновение спустя вперед плавно выступила Номер Три.

— Я предпочитаю менее грубые и более болезненные методы. Например, дрель. Или клещи для ногтей. Обычно они дают больший эффект за меньшее время, — сообщило мое отражение, безмятежно кивая в сторону инструментов на железном столе, как будто мы с ней обсуждали пилочки для ногтей.

От ее бесстрастного комментария мне стало тошно.

На щеке Лукаса проступил красный след от удара, а лицо начало опухать, из-за чего правый глаз превратился в щелку. Парень ничего не сказал, но его взгляд метнулся от Номер Три к столу и обратно, и я заметила, как у него на лбу выступила капелька пота, которая медленно, медленно скатилась вниз по носу.

Меня Лукас, может, и не боялся, но он явно опасался Номер Три.

Номер Три потянулась за клещами, и я поняла, что нужно что-то делать — нельзя было подпускать ее к Лукасу. Я встала между ними.

— Ты собираешься рассказать мне о кроте, или мне еще раз тебя ударить?

«Пожалуйста, просто ответь мне», — мысленно умоляла я его. — «Пожалуйста. Пожалуйста».

Лукас замешкался, и на один прекрасный миг меня переполнило облегчение. Потом Холланд прочистил горло, и лицо Лукаса посуровело.

— Покажи, на что ты способна.

Черт.

Пытаясь взглядом попросить прощения, я замахнулась и быстро ударила его кулаком по почкам.

Я смягчила удар, насколько это было возможно сделать, не вызвав подозрений у Холланда, но этого оказалось недостаточно. Лукас сложился пополам, шагнул назад и оступился, споткнувшись о цепь. Он снова упал на пол, на этот раз приземлившись на колени с тяжелым стуком, который эхом разнесся по пустому залу, отчего я съежилась.

С каждым ударом во мне становилось все меньше от той девушки, ради спасения которой мама рискнула всем, и все больше от того чудовища, которым так отчаянно хотел меня видеть Холланд.

— Отлично сработано… но я бы все же выбрала клещи, — задумчиво сказала Номер Три, наклонив голову и с детским любопытством рассматривая Лукаса. Тот застонал и медленно попытался выпрямиться.

На этот раз солдаты бросились вперед и помогли парню встать, даже подхватив его, когда он покачнулся.

— Руки прочь от пленника, — рявкнул Холланд. Солдаты тут же отпустили его и поспешно отступили.

Все это должно было закончиться, прямо сейчас. Лукас обязательно заговорит, и никто не будет его за это винить. Но, когда я рискнула украдкой посмотреть на Холланда, мое фантомное сердце камнем ухнуло вниз. Генерал стоял, скрестив руки на груди, а его взгляд лениво скользил по еле державшемуся на ногах Лукасу. И я заметила, как губы Холланда на миг изогнулись в улыбке, хоть она и исчезла почти сразу, как только появилась.

В этот момент я поняла, что все это садистское испытание проводилось не только для меня.

Внутри меня разгорелся огонь, пламя начало разрастаться, охватывая мое тело, словно полный сухостоя лес.

— Номер Три, передай Номер Два клещи.

Пожар заревел громче.

Номер Три передала мне клещи, и мои пальцы сомкнулись на них. Мама, подумала я. Мама.

Схватив Лукаса за ворот рубашки, я дернула его на себя, едва веря в то, что я это делаю. Я ненавидела себя, я даже ненавидела Лукаса. Но больше всех я ненавидела Холланда.