Александр Белаш - Роботы-мстители
– Что вы узнали? – Хиллари все же втянулся в ритм доклада.
– Ничего. Все его знакомства и контакты выясняются людьми А'Райхала по регистрационным данным – адрес, место учебы, обращения к врачам… И сталкеров трясут.
– Он намеренно выбрал нашу базу?
– Говорит, что случайно. Как бы там ни было – похоже, он знал этот объект, даже если выбирал из нескольких. В последние дни базу активно освещали по TV…
– Но странно, Сид, – выбрать не полицейских, не сэйсидов, на кого обычно озлоблены маргиналы, а нас – проект, никак не касающийся людей.
– Мне это тоже очень странно. Но пока нет поводов связать акцию Рыбака с «войной киборгов», а парни А'Райхала с порога отрицают эту версию. Рыбак не идет на сотрудничество, разговорить его сейчас – проблема…
Хиллари вызвал осиротевший базовый отряд и велел соединить себя с Этикетом. Если Домкрат смог дать верный совет по своей специальности, то Этикет – бывший сэйсид; наверняка он сталкивался с чем-нибудь похожим, в отличие от Сида, занятого сидячей контрразведкой и надзором за информацией.
– Ты ДОЛЖЕН для меня решить одну задачу.
– Если она входит в мою компетенцию – я это сделаю.
– Человек в тяжелом состоянии, в реанимации, но он в сознании. Как, не нарушая медицинского режима, провести с ним достоверное опознавание подозреваемых?
– С помощью «короны сэйсидов». Конкретно так – предъявляется большой ряд изображений лиц, куда случайным способом включают тех, кого надо опознать. Человек может молчать, но на знакомые лица зрительный анализатор мозга даст эмоциональный всплеск, заметный для аппаратуры.
Разговор шел и через внешний динамик; Сид внимательно все выслушал и откомментировал так:
– Что ж, это можно. Но опытного оператора с «короной» нам придется взять на стороне; то есть раньше чем завтра процедура не состоится. Я займусь этим, Хиллари.
– И как можно скорей. В набор фото поставишь Чару с ее куклами и ту, что выкрадена у Эмбер.
– Есть одна просьба, – Сид не отводил глаз. – Ты мог бы выспаться сегодня, а с утра пойти к Нанджу?
– Зачем? – ощутив неприятный подтекст, Хиллари ответил почти резко.
– Хил, на прошлой неделе у тебя от переработки были нелады со здоровьем. А я по должности обязан беспокоиться о том, чтобы руководящий состав был в гарантированно работоспособном состоянии. Ты опять идешь на срыв – и я этого не допущу. Тем более в такой момент. Давай решим этот вопрос между собой, чтобы мне не пришлось писать рапорт…
Хоть безопасники всегда особняком от тех, кого они курируют – как психиатры, отделенные от больных навыком невозмутимого спокойствия и знанием, – Сид не изображал из себя суперагента и общался с людьми в «Антикибере» запросто, скромно и мирно. Казалось, что он от звонка до звонка занят только пауками на экране – а потом оказывалось, что он знает все и обо всех. Сид пережил несколько кадровых перестановок и остался со всеми в наилучших отношениях; ту же политику он продвигал и при Хиллари.
– Я обещаю, – Хиллари приложил ладонь к сердцу. – Я клянусь, что дам Нанджу себя осмотреть. Завтра утром.
– Мы договорились, – поднялся со стула Сид. – Хиллари, пойми, ты всем нужен полным сил – даже техника требует профилактики, не говоря уже о людях. Нас ждут напряженные дни; могу только добавить, что из безопаски Айрэн-Фотрис поступил анализ настроений в Городе на 17.30. Индекс агрессивности за восемь часов возрос с 8 до 13, это много… Если за сутки-двое индекс не пойдет на спад, будет сигнал «Штормовое предупреждение».
Сид нечасто делился новостями своей сферы, к нему стоило прислушаться; Хиллари спросил:
– А какой сигнал следующий по шкале?
– «Буря», – кратко ответил Сид. – Последний раз «Буря» была в «черный вторник».
– Не понимаю. Что такого случилось? – пожал плечами Хиллари. – Теракт коснулся только нас…
– Хил, ты пропустил всю красоту, пока сидел за стендом. «Харикэн» всполошил миллионы централов. Его показывали все каналы новостей. Это был самый зрелищный теракт за минувшие три года; многим он просто вывихнул мозги. Ждут выступлений манхла, сэйсидских патрулей, облав и оцеплений. И что-то происходит с молодежью. В документе мало сказано; аналитики, конечно, знают больше, но пока помалкивают, чтоб не дезориентировать силовиков. И вот еще знамение совсем некстати – в Сети пошли слухи о приезде Пророка варлокеров, Энрика. Только его нам недоставало!
Хиллари даже вникать не стал в смысл последнего сообщения, так ему был безразличен и Энрик, и все варлокеры.
– Это все?
– Да, – Сид стоял у стола, проверяя его полировку, – не считая текущих оперативных дел. Скажем, того, что полиция требует от нас верифицированную запись утренней акции на Энбэйк для трассологической и других экспертиз…
– Да ради бога, – Хиллари прикрыл глаза. – Ветерана и прочих, кто там был, – на стенд. Они привычны к этому; изъятие информации можно доверить даже Селене.
– Я бы не стал так спешить…
– Почему же?
– Я провел небольшое личное служебное дознание. Дело в том, что стрелял в маньяка не Фленаган, а кто-то из киборгов. Боевые машины с суженным Первым Законом защищены от сбоев при виде смерти и ранений и, спасая человека – Фленагана в данном случае, – сами могут наносить противнику неопасные, легкие раны. Но в Городе нарастает киборгофобия, неуправляемая истерия. Последствия обнародования такого факта могут быть самыми неадекватными. Может быть поставлено под вопрос само существование групп усиления…
Хиллари обхватил руками плечи и замер.
ГЛАВА 10
«Среда, 30 апреля, 02.14», – записала Чара в дневнике и прислушалась. Тихо. Пока тихо. В это время суток поезда ходят реже.
«Сквот, куда Фосфор привел нас, – продолжила она, – находится в самом бедном районе Синего Города, называемом Поганище. Наверно, в Сэнтрал-Сити есть и более дрянные места, но я там не бывала. Здесь нет ни электричества, ни водоснабжения. Люди на Поганище добывают воду со дна заброшенных технических колодцев или ждут приезда цистерны. Фосфор говорит, что по сравнению с Пепелищем здесь вполне сносно. Как же тогда живут на Пепелище?.. Средний подъезд в сквоте разобран, и вместо него сквозь дом проложен рельсовый путь на высоких опорах; сквот трясется, и все дребезжит, когда проходит поезд. Звон еле заснул с помощью лекарства. Эту дорогу прокладывали в расчете на то, что дом нежилой. Фосфор утверждает, что трасса построена с нарушением норм безопасности. Два месяца назад поблизости отсюда поезд на скорости сорвался с эстакады и протаранил такой же сквот.
В крайние, удаленные от железной дороги подъезды нас не пустили – там обитают сквоттеры-старожилы; пришлось обосноваться там, где другие жить не могут, – почти вплотную к рельсам.
Сама не знаю, зачем я все это описываю. Наверное, я не хочу и не могу писать о том, что случилось вчера… Наша война началась всерьез и в первый же день потребовала плату за успех. Я не суеверна, но порой мне кажется, что кто-то следит за тем, чтобы удачи уравновешивались потерями, а радость – горем. За двух киборгов Хиллари Хармона судьба взяла двух моих дочек, и, если мера будет соблюдаться дальше, скоро мы погибнем все до одной. И горечь утрат – ничто в сравнении со страшным ощущением того, что никто нам не поможет, что мы стали втрое, впятеро более одиноки, чем до начала войны. То, что, казалось бы, должно объединить и сплотить баншеров, оказалось для них пугалом ужаснее проекта «Антикибер». Что-то неправильное, скверное заложено в структуре. Банш, если угроза, исходящая от Хармона, стала привычной, чем-то вроде комфорта и даже гордости – как же, нас преследуют, мы что-то значим! – а попытка изменить сложившееся положение вызывает шок и делает нас изгоями среди своих. Значит, пусть все останется по-старому? Ну что ж, живите дальше как умеете! Я не стану просить о помощи. Те, кто действительно стали людьми и достойны звать себя «Двенадцатая Раса», сами придут к нам, как пришел Фосфор. Нас будет мало, но мы будем – лучшими. И что бы потом ни говорили о нас, каких бы кличек ни навешивали, как бы нас ни оболгали, я даже мертвая буду твердо знать – мы были правы, вступив в борьбу».
– Я теперь не могу называться Косичкой, – бубнила Коса, с отвращением проводя ладонью по коротким вихрам цвета искрящегося снега. – Скажи честно, Лил, – ты мне за стрижку отомстила?
– А, значит, ты знала, что постригла меня плохо? – проронила Лильен, заглянув в очередную комнату, такую же пустую и похожую на декорации «После ракетного обстрела».
– Я не нарочно. Ведь по гриве тебя мигом опознали бы!
– А тебя по косе. Хоть ты и укладывала ее в тюрбан – она заметна. Ты успокойся – я тебе прическу сделала по лучшим образцам. Я за волосами Эмбер ухаживала, а на ней каждая волосинка сто бассов стоит.
– Да-а, сто бассов, – стонала Коса, – а я знаешь сколько лет волосы отращивала?!
