Руины мира (СИ) - Бредвик Алекс
Три калеки попытались на меня накинуться, но двое из них были уничтожены, причем только один мной. Второй противник погиб от «дружественного» огня. Турели определили его как противника и в прямом смысле слова оставили от него ничто. То есть ничего. Он просто перестал существовать. Я даже нервно сглотнул, когда увидел это. Но нужно было действовать дальше! И я действовал!
Рывок. Выявление наиболее уязвимой цели. Очередь выстрелов. Лопнул щит. Кувырок. В кувырке ещё попытка стрелять. Криво. Косо. Но одна пуля попала. Повредил механизм… пошла цепная реакция, и турель разорвало на части. При этом командир как стоял перед пультом управления станцией, так и продолжал стоять. Только сейчас заметил, что нас разделяет едва видимый барьер, который не подпустил бы меня к нему и его оперативникам. Чёрт!
Семь минут. Очередной рывок. Изменил левую руку и схватил за грудки ею последнего выжившего бойца. Тот как раз подвернулся. Он попытался отрубить мне руку… но моментально перестал дёргаться. Я стал использовать его как личный щит, который, к слову, не срабатывал из-за того, что «опасности жизни не имеется».
Когда от тела мало что осталось, а мне удалось снять ещё две турели, пришлось отбрасывать кусок воняющего мяса. Даже фильтры не спасали… либо просто мне уже «память» сама дорисовывала запах вони прожжённого тела. Я его достаточно часто чувствовал… вот и играет со мной моё восприятие.
Оставалось пять турелей. Я даже как-то удивился этому. Стало куда проще. Тактический помощник лучше прогнозировал каждую атаку турелей и лучше подсказывал, в какой момент нужно стрелять. Турели тоже были зависимы от своего «личного» щита. Он на краткий миг вырубался, чтобы они могли сделать выстрел. Почему-то энергетическая защита мешала использовать эти орудия… пока что. Может, пока просто не решили вопрос того, как правильно это делать… а может, я просто чего-то не понимаю. Пусть. Главное, что это работает мне на руку.
Оставалось пять минут. И всего две турели. Я уже не перекатывался, а спокойно отскакивал в стороны. Я уже не переживал, а командир стоял с пистолетом в руке. Видимо, готовился мне противостоять… ну или принять «мужественное» решение. В данном случае… хотя с какой стороны посмотреть. Если учесть тот факт, что он может догадаться, что именно из-за меня правительство потеряло контроль… то решение верное.
Но я этому просто не дам случиться!
Уничтожив последние турели, я рванул к огромному «стеклянному» барьеру, который было видно только под определенным углом. И начал перегружать его. Уничтожать не обязательно, можно просто вызвать перегруз, и он вырубится. Как у космических кораблей. Как у любого энергетического щита. Да как у любой электронной системы.
— Молодой человек… — устало ещё раз проговорил старик, после чего развернулся ко мне лицом, которое было… словно знакомым, отдаленно, но все равно чужим, будто мертвым. — Это бесполезно. Вы ничего не сможете сделать. Даже я не могу уже отменить этот приказ. Он правительственный. Не мой. Они изначально заложили директиву самоуничтожения в станцию.
— Да мне срать на это! — рычал я, высаживая магазин за магазином в этот щит, пока у меня не закончились боеприпасы и я не отбросил принявший свой прежний облик пистолет-пулемёт. — Я смог сделать то, что не могло сделать правительство! Я смог всё население планеты освободить от гнета их чёртовой системы! Вы могли не видеть моего выступления! Но это сделал я! И если вы думаете, что я не смогу остановить это дерьмо, то ошибаетесь!
И снова серия ударов. Снова стараюсь вырубить это чёртов щит. Но понимаю, что у меня просто не получается. Возникает ощущение, что все свободные мощности станции пущены на регенерацию этого щита, на его поддержание. Лишь бы враг не добрался до управляющего контура и не смог его взломать.
И тут я буквально психанул. Ударил по полу. Пробил металл под своими ногами. И случайно повредил один из кабелей. Меня ударило током… но это наткнуло меня на мысль. Я же могу попробовать удалённо подключиться ко всей системе. Мне не обязательно прикасаться к самому пульту управления. Я же как-то смог «вытянуть» себя, когда мы тонули на разбившемся самолёте. И сейчас, думаю, у меня это получится.
Прикрыв глаза, я буквально начал тянуться по проводам. Я пытался понять, куда они тянутся. Запускал одновременно анализатор от чипа на полную мощность. Мне нужно было успеть. Оставалось три минуты. Всего три чёртовых минуты до того, как тут все взлетит… мы и так в «воздухе». До того, как тут всё рванёт к чёртовой матери.
Я видел, как буквально бегут электроны по проводам. Я чувствовал их все. Я понимал, куда они бегут и что в себе несут. Я видел все информационные последовательности. И заметил одну, которая повторялась каждые несколько мгновений. Словно отсчёт. Словно повтор одного и того же сигнала. И он шёл словно от меня… но нет. Он шёл от аппаратуры, которая была перед стариком. Он пытался отключить систему самоуничтожения. Он ещё был человеком в какой-то степени. Он хотел жить и свалить отсюда. Но… всё пошло не по его плану.
Я потянулся к этой аппаратуре уже не просто сознанием, а подконтрольным веществом. Этот провод — магистральный. Информационный. По нему идёт много всего… и через него я смогу дотянуться до любой системы. Почти. Но мне все и не нужны. Мне нужна одна. И сейчас… я сделаю то, что должен. Ради чего пришёл именно на этот ярус. Ради чего последние почти тридцать минут вырезал всех встречных, особенно тех, кто нападал на меня. Хотя акты неоправданной жестокости с моей стороны были…
Я открыл глаза. Больше мне не нужно представлять, куда тянуться. Я видел, куда дотянулся. Видел, что аппаратура начала меняться, немного, совсем чуть-чуть. Это заставило командующего станцией испугаться, отшатнуться от неё, когда он услышал звуки, а потом развернулся в её сторону и с истинным ужасом спросил у меня.
— Ты что делаешь⁈
— То, что не смог сделать ты, — с отвращением к нему проговорил я и начал буквально искать, как вырубить эту функцию.
Сейчас я был повелителем этой металлической крепости. Сейчас я чувствовал её буквально всю. Я видел, как гуляют все сигналы. Перед моими глазами даже появилась схема станции. Трёхмерная. Чёткая. Полностью прорисованная. Я пытался отследить сигнал, который приказывал уничтожить эту станцию… пытался понять, как его исказить, превратить в приказ на отмену. Но сначала нужно понять, куда именно он идёт.
Я начал отсеивать сигналы по очереди. Сначала управляющие системой вооружения. Они были слишком… разнообразны и разнобоки. А я искал тот, который чувствовал чуть ранее. Повторяющийся. Одинаковый. Словно тактовый сигнал, но всё же несущий информационную составляющую. Я видел его… но не мог поймать, куда именно он убегает.
И так система за системой, пока не остались ангары с ядерным оружием и система питания станции. Странно, что тут не ядерный реактор, а просто очень ёмкие батареи… поэтому… скорее всего, будут пытаться подорвать именно одну из ракет. Это будет вернее всего. Это будет в данном случае правильнее всего. Уничтожив одну, они смогут подорвать остальные.
— Нашёл! — открыл я глаза. — Ракета Р-двести-пятнадцать. Сорок мегатонн… твою мать. Чёрт-чёрт-чёрт!
Отключить я никак не мог. Шёл сигнал только в обратную сторону. Только считывание таймера на взрывчатке, которая была установлена около огромной боеголовки. Я взглянул в глаза старика. Он понял, что я хочу сделать, и в его глазах появилась надежда. Он понял, что может выйти. Но время стремительно уходило.
Я отпустил провод, поднялся на ноги и на пятках развернулся, помчавшись в сторону лестницы. Где-то ниже прозвучало ещё несколько взрывов. Кто-то нарвался на очередные ловушки. И это было хорошо. Меньше противников сейчас, меньше трат времени потом. Странно, что вообще кто-то на них нарвался… но и ладно.
Двадцать третий ярус. Буквально вышибаю дверь. Мне сейчас было плевать. Все мои чувства разогнаны до максимума. Всё подконтрольное вещество усиливало моё тело как могло. Дверь отлетает, ударяется о ограждение и чуть не падает вниз. А вот я перескакиваю через неё и стремлюсь дальше.
