Александр Пантелеев - Аэрос. Оцифрованный мир (1-2)
Грегор вышагивает справа и чуть позади меня. Видимо решив, что я недостаточно сильно его ненавижу, поэтому ему стоит постоять у меня за плечом.
В городе разгорались пожары, дым уже стелился по улицам скрадывая перспективу. Королевские войска ушли далеко вперед.
Когда клан вышел на небольшую площадь я остановил отряд.
Так бродить можно вечность. Давайте думать.
А у меня две задачи.
Найти что-то о наследнике и найти голову главного шамана.
Мне нужна была навигация.
Я оглядел многочисленные оркские знамена на столбах. Явно же указатели.
Вот только язык страшная тарабарщина, не понять.
Хотя вот этот флаг, рабские оковы и кошелек с золотом, висевший на указателе в сторону порта, мне знаком. Точно такой же я видел на записке.
- Туда - я указал на задымленную улицу.
Клан втянулся в улочку. Мы шли быстро, слегка покашливая и закрывая лицо рукавами одежды. Друиды перевоплотились в медведов и бежали тяжело топая и прижимая морды к земле, туда где дыма было поменьше.
По сторонам мелькали массивные из красного, крупного кирпича, покрытые коричневой черепицей дома местных жителей. Портовый район. Тут живут орки попроще. В богатых кварталах любят желтый песчаник. В некоторых домах уже звучали звуки сражения, но в большинстве пока было тихо.
Наконец мы вынырнули на небольшую площадь перед круглым, похожим на Колизей в Риме, зданием. На площади еще кипел бой. Королевские гвардейцы уже почти дожали отряд орков. Я дал знак Семгенычу.
Ну слава Богу атака у нас отработана. Я правда целой сотней не командовал не разу, но надо учиться.
Вмешательство клана положило конец сопротивлению орков. На плечах умирающих защитников мы ворвались в здание местной гильдии работорговцев. Я разбил людей на десятки и отправил прочесывать здание.
Вот тут я первый раз испытал ненависть.
Чистую и незамутнённую. Ненависть к оркам.
В здании словно скот содержались рабы.
В основном женщины. И их тут было много. Эльфийки всех видов, люди, русали, кентавры, подгорники, кого только не было. Мы освобождали всех. Хуже всего было не то, что тут много рабов.
А то что свидетельствовало о быте. Вот деревянная стойка, похожая на коновязь, с привязанной к ней эльфийкой. На ней сбруя из разряда жесткого БДСМ. Подходи и пользуйся. И судя по измученному виду девушки пользовались и не раз. Мрак и ужас. Как я такое умудрился пропустить?
Увидев такое, я реально завелся. Желанием найти и прирезать какого нить орка.
На глаза попалась бочка, с решеткой из которой торчали пальчики, которыми узница пыталась позвать на помощь.
Я подошёл к бочке. Боже. Мне чуть не пришлось блевать. Вода в бочке явно не менялась несколько недель. В бочке сидела девушка, по виду полуэльфийка. Жидкости было столько что она даже говорить не могла. Только носик торчал над поверхностью воды. Я позвал Олега. Тот двумя точными движениями вскрыл массивный замок с боку бочки.
Уф. Мы еле успели отскочить.
Решетка отлетела в сторону. Из бочки выскочила голая полуэльфийкка. Мягко говоря, злая.
Вонь ярко усилилась. Я окинул ее взглядом, девушку было жаль. Худая до невозможности. Слипшиеся черные волосы, худоба на грани анорексии.
Я поискал глазами Семгеныча. Тот нашёлся возле загона с пленными кентаврами. Те забились в угол и отказывались выходить. Видимо мишка их пугал.
'- Семгеныч брось ты парнокопытных. Захотят выйти - выйдут. У тебя не осталось плаща. А то мы тут девушку вытащили. А ей бы одеть чего'
Семгеныч прорысил ко мне. Перевоплотился. Оглядев дрожащую девушку, полез в сумку. После хоть и вонючей, но теплой воды, на улице было холодно. Девушку явно колотило. Семгеныч достал плащ. Девушка благодарно улыбнулась и закуталась в него до бровей.
Я оглянулся. Освобождение пленниц дело конечно увлекательное.
Но резать орков мне теперь хотелось больше. Не дожидаясь пока освобожденная, девушка представиться, я махнул рукой Семгенычу подавая сигнал сворачиваться.
Я направился к выходу из этого ужасного места.
На выходе из здания, встретил Виктора, он вместе со здоровым русоволосым парнем, у которого на руках алели свежие рубцы от рабских колодок, избивали толстого орка.
Подойдя ближе, я понял, они его не били. Допрашивали.
Просто стоило орку замешкаться с ответом, как он получал плюху.
-Вить кто это?
- Местный торгаш. Брокер рабского рынка!
- Отлично. Я отдал Виктору свою бумагу. А сам с размаху саданул орку по его наглой и сытой роже.
- Спроси, знает ли он что тут написано и где это.
-Ну урод! Ты слышал клан лида! Говори, а то я тебе сейчас кинжал знаешь куда засуну.
Пока Виктор допрашивал торговца я решил проверить статус рейда.
Все десятники были здоровы. Их десятки в рамках нормы.
Отвернувшись от радовавший глаз картины, мордовали орка, я с удивлением обнаружил позади себя замотанную в плащ фигуру освобожденной НПС. От которой по-прежнему попахивало. И не слабо. Она видимо приняла мое недовольство на свой счет. Опустилась на колени и протянула мне свои руки ладонями вверх, собираясь видимо что-то там мне сказать.
Я прервал ее.
-Эй девочка. Не надо меня благодарить. Твое спасение не было моей целью. Это сопутствующий успех. Выдохни и найди душ. А то дышать же невозможно!
Русоволосый бугай, обернувшийся на мой голос, оглядев фигуру в плаще демонстративно плюнул на пол. Но ничего не сказал, сосредоточившись на помощи в допросе. То есть усердном пинании орксокй тушки.
Хм вроде и рабы, а чего они так друг друга не любят?
Я задумчиво посмотрел на фигурку в плаще. Хотел было спросить кто она такая, как на плечо легла рука Виктора.
- Командир. Это купчая. Старая по меркам рынка. Но интересная. Это купчая на аристократку эльфов. Он запомнил потому что они сначала хотели выкуп.
Долго ждали ответа. А не дождались буквально вчера. Ее продали главному шаману. Ибо строптива и воспитанию не поддается.
Я хлопнул рукой по плечу Виктора.
-Все дороги ведут к шаману! Этот урод знает где тот живет?
Витя рассмеялся.
-Сейчас узнаю шеф!
Еще пара ударов и орк как-то сразу вспомнил где дом верховного шамана.
Сводная солянка из рабов и моего клана выдвинуться смогла только через час.
Сначала рабы и рабыни приходили в себя, мылись, искали одежду и оружие. Потом на площади объявился шальной отряд орков. Пришлось закрыть ворота гильдии и переждать.
К счастью орки пошурудив по трупам на площади, быстро ушли куда-то на звук сражений в центре города.
Собрав-таки силы, мы двинулись.
Блин черноглазка и черноволосая нпс, приняв по-быстрому душ и заплетя волосы в косу. Надев кожаный доспех, вооружившись посохом, стала очень нечего. И смотрела на меня так. Странно смотрела.
Я покачал головой. Ну вот влюбленной НПС мне еще не хватало.
А вот глаза ее меня немного напрягли. Чего это они постепенно наливались фиолетовым цветом? Да и таскалась за мной как приклеенная.
Мы шли этакой толпой.
Заставить НПС соблюдать тишину и воинский порядок, когда половина прости Господи бабы, а вторая половина хоть и бабы, а готова орков голыми руками убивать?
Но то ли нам свезло, то ли во что я готов был поверить быстрее, королевская стража хорошо сработала, начисто, вычистив город от сопротивляющихся орков и приступившая к планомерному разграблению города.
Кардиф. Жемчужина оркской империи горел.
Сначала десятками единичных пожаров, а теперь полыхали целые кварталы. Особенно кварталы бедноты. Орки, спасаясь от огня бросались под клинки эльфов или бежали от города.
О великий Кардиф. Не скоро еще на твои улицы вернётся беззаботный смех.
А в кошельках снова зазвенит золото.
С сожалением можно будет вспомнить роскошь и золото дворцов, погибающих в пламени.
Мародерные команды выносили сокровищницы. Порой бросая на полу золотые кубки. Тысячи лучших эльфийских наложниц, заботливо собираемых со всех концов материка, уходили вместе со стройными рядами рейнджеров. А ведь они стоили целое состояние.
Караваны награбленных ценностей уходили порталом.
Этот рейд в сердце степей становился не просто актом отмщения. Он превращался в выгодное предприятие.
Король эльфов потирал руки. Последние годы его распутный образ жизни поставил королевство на грань разорения.
А тут столько золота одним ударом.
Но если Короля эльфов кровавая вакханалия на улицах Кардифа лишь раззадоривала, то верховный шаман на вершине своего дворца, рукотворного акрополя, испытывал лишь горечь и вкус пепла на губах.
