Человек из Кемерово - Олег Николаевич Борисов
— Кости были честные, нах! — обиделся орк. Но я поспешил его успокоить:
— Никоим образом не сомневаюсь. Просто говорю, чтобы за спину поглядывали. Потому что сам медальон из бронзы с добавками, ничего особого из себя не представляет. Если сдать в ломбард, дадут вам от силы полушку за него или меньше. Ну и вы мне должны гривенник за оценку.
Получив монету, придержал протянутую к медальону лапу.
— Одну секунду. Хочу вам кое-что показать. Если у вас есть иголка обычная или тонкий гвоздь, то вы можете открыть ваш выигрыш. Вот тут видите, цветок на крышке. И прямо под этим лепестком царапинки. Видимо, прежний владелец не всегда мог точно попасть. Берем вот эту спицу, она вполне подходит. Теперь я медленно нажимаю и вставляю ее в дырку. Слышите щелчок? Слабый-слабый, но замок открылся. Приподнимаем крышку и можете проверить содержимое.
Вид у Плотореза был словно у маленького мальчика, которому фокус показывают.
— Это что-на?
— Насколько могу судить, мелкое самородное золото.
— Золото-ять⁈
— Да. Пробу на взгляд назвать не смогу, но этот металл от той же бронзы на медальоне я отличить способен. На вскидку, здесь шесть штук, каждый чуть больше десяти грамм весом. Плюс-минус. За один грамм золота сейчас дают тридцать пять денег, если в скупку официально принести. В Нахаловке дадут сорок, но могут и попытаться отобрать деньги после сделки. Потому что почти все торговцы золотом сидят в Джамбулле. Значит, пусть будет шестьдесят грамм примерно, значит у вас на руках две тысячи сто денег.
Переварив названную сумму, Плоторез засуетился:
— Как делить будем, нах?
— Делить? Прошу прощения, это не мое, — аккуратно закрыв крышку, протянул медальон владельцу. — Это ваше. И теперь, раз вы знаете, что там внутри, наверняка обзаведетесь глазами на затылке. Проигравший в кости бывший хозяин наверняка сильно расстроен. Так что будьте осторожнее. Вот мой гривенник, буду рад помочь вам еще в оценке каких-нибудь интересных артефактов.
Орк осторожно убрал добычу в карман куртки, привстал, затем снова опустился на скрипнувший стул.
— Найденыч-нах, ты точно золотишко не хочешь-врот? Я бы отсыпал-ять. Ходил бы как дурак-нах и не знал, что у меня бабла-врот дофига!
— Я не обманываю клиентов и всегда называю цену заранее. Вот если бы медальон был каким-нибудь особенным и его можно было продать на аукционе… Тогда я бы запросил десять процентов с полученного. А так — гривенника вполне достаточно, чтобы разок ткнуть иголкой в правильном месте.
— Нах… Ну ты даешь, ять… Короче, Найденыч-нах. Раз уж так получилось, врот… Между нами, на… Мутные какие-то подкатывали к Джамбулле-нах. Про тебя жалом водили, ять. Типа, где найти-нах, чем дышишь-ять… Деньги у них взяли-ять, наплели в ответ всякого-на. Но я так думаю-нах… Тебе тоже глаза на затылке не помешают, врот.
Интересно. Значит, недоброжелатели никак не угомонятся. И что они лезут, будто для мух дерьмом намазано толстым слоем?
— Что за люди известно?
— Не-нах. Вроде с Центрального, но не блатные-ять. И не снага-на. Залетные какие-то, чтоб их врот.
— Спасибо… От себя могу порекомендовать «VOLSHEBNOE ZOLOTO». Но не сам магазин на проспекте Шахтеров, а их будку на Шоссейном переулке рядом с новым продуктовым.
— Это где склады-нах у конца Нагорной?
— Именно там. В лавке работает господин Фрей, из уважаемой кхазадской семьи. Если вы со всей суммы пожертвуете ему десять денег, он забудет о сделке, словно ее и не было. И у мытарей к вам не возникнет никаких глупых вопросов… Будет спрашивать, откуда про скупку узнали, можете сослаться на меня. Сегодня лавка уже закрыта, но завтра с десяти утра будет работать.
И мы расстались абсолютно довольные друг другом.
* * *
Рассвет утра пятницы я встречал в гараже, распахнув створки настежь. Да, шаром покати. Но — так даже лучше. Я запомнил размеры машины и теперь прикидывал — войдет нормально или придется шаманить. Судя по тому, что запомнил, сюда можно было запихать пару «жуков» — один за другим. И потолки высокие, не сшибу ничего ненароком. Аптекарь, квартировавший до меня, специально перестраивал. Грузовик небольшой внутрь загонял, когда реактивы закупал оптом. Нормально.
По дороге домой чуть не споткнулся о пучеглазую морду. Саламандра сидела в траве рядом с дорожкой, повернув пасть в мою сторону. Не знаю, что именно она добывала в зарослях лопухов и чертополоха на огороде, но училась быстро и подачки выпрашивала теперь и утром, и вечером. За ноги не хватала, но не покормить бедолагу нельзя — сердце кровью обливается. Сидит, сиротинушка, смотрит жалостливо. Благо, в холодильнике у меня не шаром покати. Да и прикупить что-то из просроченного можно будет в магазине. Там иногда рыбаки набирают разного на прикорм.
— Сейчас получишь, не грусти. Будет и у тебя завтрак.
Рабочая пятница прошла на удивление тихо. Обычно к полудню подгребают бедолаги, озабоченные предстоящими выходными. Волокут всякую дрянь в надежде срубить монетку-другую. Обычно натуральный мусор с чердаков или помоек. Я бы даже в руки не брал, но разок среди барахла попалась статуэтка с наложенными лечебными рунами. Скорее всего, кто-то из больницы на память прихватизировал. Вот ее я аукционистам сдал за четыре сотни. Мало того, владелец настолько торопился закупиться горячительным, что наотрез отказался ждать и согласился на полтинник сразу. Ну, вольному воля.
Поэтому, когда в дверь просунул голову Сиплый, я даже не удивился. Парень достал из кармана табачный кисет, из него высыпал горсть монеток:
— Мать сказала-на все отдать. Не хочет-ять, чтобы я дома держал.
Можно понять женщину. Если кто прознает, что сын регулярно к антиквару таскается, начнут вопросы задавать. На тему — а не поделиться ли тебе ништяками, на которых ты вдруг зарабатывать начал.
Проверив улов, рассортировал, достал счеты и быстро оценил «итого».
— Двадцать одна деньга. Не уверен насчет вот этой, совсем потертая. Но я подумаю, как лучше пристроить… Тебе более крупными или вообще по одной деньге?
— Мне без разницы-врот, домой принесу.
— Тогда вот две десятки и еще деньга. Если вдруг что-то еще найдешь, заходи.
Сжав наличные в кулаке, снага пересилил неожиданно напавшую стеснительность и спросил:
— А это, на, про работу… Это серьезно, нах? И чо делать, врот?
Поднявшись, подошел к двери в подсобку, открыл ее и включил свет.
— Вот смотри. Такие большие ящики нужны для того, чтобы перевозить на
