Нил Стивенсон - Лавина
Когда Хиро уже собирается выйти в коридор, Да5ид вдруг произносит:
— Е не эм ма ни а ги а джи ни му ма ма дам е не эм ам ам ки га а ги а ги…
Хиро поворачивается посмотреть.
Да5ид обвис на ремнях, тело его расслаблено, словно он дремлет. Из-под полуприкрытых век он смотрит на Хиро.
— Е не эм дам гал нун на а ги эги е не эм у му ун эбзу ка а ги а эги…
Голос у Да5ида тихий и мирный, без малейших следов стресса. Слоги скатываются с его языка, будто капли слюны из угла рта. Уходя по коридору, Хиро слышит, как Да5ид, не переставая, бормочет:
— И ге эн и ге ну ге эн ну ге ээ ас тур ра лу ра зэ эм мен…
Хиро снова садится в вертолет. Они летят над серединой Бичвуд-Каньон, направляясь прямо к указателю «Голливуд».
Дом Да5ида преображен светом десятка прожекторов. Он стоит на вершине холма, по склону которого идет частная подъездная дорожка. Сейчас ее перегородил похожий на жабу приземистый бронированный джип от «Генерала Джима», из которого, пульсируя, извергаются и прощупывают небо снопы насыщенно-красного и голубого цвета. Над домом завис еще один вертолет, его словно подпирает снизу вращающаяся колона. Солдаты с ручными прожекторами прочесывают земельный участок.
— Мы предприняли меры предосторожности и оцепили дом, — говорит майор Клем.
По краю световых пятен проступают мертвые органические краски холма. Солдаты пытаются оттенить их прожекторами, выжечь их светом. Хиро готов и сам погрузиться в этот свет, превратившись в тусклый пиксель на стекле пассажирского авиалайнера. Нырнуть в биомассу.
Лэптоп Да5ида лежит на полу возле стола, за которым он любил работать. Вокруг — медикаментозный мусор. В этой куче Хиро обнаруживает гоглы Да5ида, которые или слетели, когда он рухнул на пол, или их сорвали санитары.
Хиро поднимает гоглы. Поднося их к глазам, видит остаточное изображение: стена черно-белой статики. Компьютер Да5ида облавинился.
Закрыв глаза, Хиро роняет очки. Нельзя же заболеть, поглядев на битовый массив. Или можно?
Дом Да5ида напоминает модернистский замок с высокой башенкой над дальним крылом. Некогда Да5ид, Хиро и остальные из их компании хакеров забирались наверх с ящиком пива и хибачи и проводили целую ночь, запивая пивом гигантские креветки, крабовые ноги и устрицы. Теперь, разумеется, башенка давно заброшена, там осталась только хибачи, заржавевшая и почти погребенная под слоем пепла, будто археологический реликт.
Прихватив себе пива из холодильника Да5ида, Хиро некоторое время сидит на своем некогда любимом месте, медленно тянет пиво и воображает, будто видит красивые сказки в вибрирующих огнях.
Старый центр плотно укутан извечной органической дымкой. В других городах дышишь промышленными отходами, а в Л.А. — аминокислотами. В подернутом дымкой муравейнике светятся кольца и сетки огней, словно нити накаливания в тостере. На выезде из каньона ближние световые нити, становясь яснее, распадаются на звезды, арки и горящие буквы. Потоки красных и белых частиц пульсируют по хайвеям, повинуясь размытой логике программируемых светофоров. Дальше — распространяясь по долине — миллион энергичных логотипов размазывается плотными дугами. По обе стороны франшизных гетто логосвет расходится мягкими градиентами освоенных участков, пока не сливается наконец с окружающими сумерками, которые изредка прорезает свечение прожекторов секьюрити на чьем-нибудь заднем дворе.
Франшиза и вирус работают по сходному принципу: то, что благоденствовало в одном месте, будет благоденствовать и в другом. Нужно только составить заразный бизнес-план, ужать его до десятка страниц в папке о трех кольцах — до его ДНК, — отксерить и впрыснуть в придорожную облицовку хайвеев с большим потоком машин, желательно на том участке, где есть левый поворот. Тогда опухоль станет расширяться до тех пор, пока не упрется в границы собственности земельного участка.
В стародавние времена можно было прогуляться до «Кафе у Мамы» ради чашки кофе и бутерброда и почувствовать себя там прямо как дома. Это работает, если никогда не покидать родного города. Но если вы приехали в соседний городок, то стоит вам открыть дверь кафе, на вас уставятся все завсегдатаи, а под названием «Горячее фирменное» вам подадут что-то, чего вы даже и не узнаете. Если путешествовать достаточно долго, вы нигде не будете чувствовать себя как дома.
Однако, приезжая в Дубьюк, бизнесмен из Нью-Джерси знает, что может войти в «Макдональдс» и никто не посмотрит на него косо. Он сможет сделать заказ, даже не заглядывая в меню, и поданная еда всегда будет одинакова на вкус, «Макдональдс» — это Дом, ужатый до папки о трех кольцах и многократно отксеренный. «Никаких сюрпризов» — вот девиз франшизного гетто, его «Здоровая экономика» и «Радушное гостеприимство» — стигматы, так или иначе проступающие как герб на каждой вывеске и каждом логотипе из тех, что складываются в кривые света и гроздья огней, очерчивающие центр мегаполиса.
Американский народ, живущий в одной из самых удивительных и ужасных стран мира, находит в этом девизе утешение. Последуйте за светом вывесок туда, где развитие уперлось в складки долин и каньонов, и вы найдете страну беженцев. Они бежали от истинной Америки, Америки атомных бомб, эрозии почвы, хип-хопа, теории хаоса, заливания людей ногами в цемент, факиров со змеями, маньяков-убийц, полетов в космос, автозакусочных, самонаводящихся ракет, марша Шермана, сбоя сети, банд байкеров и прыжков на батуте. Притерев свои малолитражки к бордюрам ЖЭКов, выстроенных по идентичным компьютерным проектам, они забились в симметричные бетонные коробки с виниловыми полами, плохо подогнанной деревянной обшивкой стен и веранд, с отсутствующими тротуарами. Эти домофермы теперь и есть средство самовыражения культуры, которой нечего выражать.
В самом центре города остались лишь бездомные, питающиеся мусором иммигранты, выброшенные, точно шрапнель, после распада азиатских держав, молодая богема и мультимедийное техножречество «Великого Гонконга мистера Ли». А еще остались башковитые умники и умницы, вроде Да5ида и Хиро, которые избрали риск городской жизни, потому что подсели на этот кайф и знают, что город им по плечу.
25
По правде говоря, И. В. не может определить, где они сейчас. Но ясно, что они застряли в пробке. Вполне предсказуемое явление.
— И. В. пора, — объявляет она.
Секунду никакой реакции. Потом хакер откидывается на спинку стула, смотрит прямо перед собой сквозь гоглы, не обращая внимания на трехмерный компьютерный экран, но, по-видимому, наслаждаясь видом на стену.
— О'кей, — говорит он.
Со стремительностью мангуста мужик со стеклянным глазом выхватывает алюминиевый чемоданчик из криогенного цилиндра и бросает его И. В. Тем временем один из бездельников-мафиози распахивает заднюю дверь прицепа, открывая чудесный вид на пробку на бульваре.
— И еще кое-что. — С этими словами мужик со стеклянным глазом заталкивает в один из многочисленных карманов И. В. какой-то конверт.
— Что это? — спрашивает И. В.
Он, словно защищаясь, поднимает руки.
— Не беспокойся, это просто кое-какая малость. А теперь в путь.
Он подает знак парню, который держит ее доску.
А парень, оказывается, не дурак: он просто бросает доску, которая приземляется на пол под неудобным углом. Но шипы уже заметили приближение пола, рассчитали все углы, вытянулись и размялись, как ноги баскетболиста, возвращающегося на грешную землю после чудовищного броска. Приземлившись на «ступни», доска пару раз прокатывается взад-вперед, обретая равновесие, а потом направляется прямо к И. В. и останавливается у ее ног.
Став одной ногой на доску, И. В. несколько раз отталкивается другой от пола и вылетает из двери прицепа прямо на крышу «понтиака», слишком близко подъехавшего к заднему бамперу грузовика. Ветровое стекло «понтиака» — прекрасная площадка для разгона, и к тому времени, когда И. В. приземляется на мостовую, она уже развернулась в прыжке на сто восемьдесят градусов. Владелец «понтиака» возмущенно давит на гудок, но ему никак ее не догнать, ведь пробка стоит намертво, а И. В. — единственное тело на несколько миль вокруг, которое способно двигаться вперед. В том-то и смысл курьерской службы.
«Жемчужные врата преподобного Уэйна» номер 1106 — довольно крупная франшиза. Малый серийный номер подразумевает солидный возраст. Она была построена давно, когда земля была дешевая, а участки большие. Автостоянка заполнена лишь наполовину. Обычно у «Преподобного Уэйна» все больше встречается старичье с идиотскими надписями на испанском, выведенными лаком для ногтей на задних бамперах: колымаги центральноамериканских евангелистов, приехавших с юга на север в надежде на приличную работу и устав от неумолимого натиска католиков на родине. На этой стоянке тоже несколько просто старых обычных малолитражек, с номерными знаками почти всех имеющихся ЖЭКов.
