Скрытая Надежда - Андрей Дай
— Это ты к чему? — дернул я плечом. Дурацкая привычка, никак отвыкнуть не могу.
— Это я к тому, что на реализацию твоих первоначальных желаний нужно не меньше чем полтора миллиарда.
— А у нас?
— По моим прикидкам, максимум на что мы можем рассчитывать — это около ста миллионов. Плюс — минус два.
— И что ты предлагаешь?
— Начать с малого, — словно поддразнивая меня, пожал плечами нойман. — Заключать контракты. Копить. Иметь сильную группу демонтажников. Может статься, что прибыль с реализации демонтированных с останков кораблей противника превысит стоимость контракта по их уничтожению. Разумным будет вложить часть средств в пустотных дронов-ремонтников и озаботиться наличием в их управляющих модулях программ по демонтажу.
— Что-то похожее на план, — согласился я. — Слона нужно кушать по частям. Полностью полагаюсь вопросах демонтажа и реализации трофеев на тебя. Но хотя бы эсминец, штук шесть истребителей и десяток средних боевых дронов мы можем себе позволить? Не на барже же нам пиратов гонять.
— Вполне, чем бы этот твой «слона» ни был, — прикинул финансовый директор нашей будущей корпорации. — Пока будешь учиться, и добывать ресурсы на астероидах, у тебя будет достаточно времени, чтоб выбрать нужное судно и дронов. А как только получишь необходимые сертификаты, приступим к покупкам и формированием фита.
— Договорились, — хмыкнул я, и хлопнул невысокого человека по плечу. Не сильно, но он почему-то вздрогнул всем телом. Иногда казалось, будто бы нойман меня все еще побаивается.
Впрочем, бывшего раба вообще пугало все связанное с войной. Это вроде как, когда умом понимаешь, что с пистолетом в кармане ходить темными переулками гораздо безопаснее, чем без него. Но вот суметь превозмочь себя и в нужный момент спустить курок — это не про Варга. Он прекрасно понимал необходимость вооружать даже такое, мирное, судно как шахтерская баржа. Этот их мир — совсем не то дружелюбное место, каким его представляли в мечтах фантазеры. Даже в будто бы совершенно безопасном месте могла случиться какая-нибудь бяка. При всем при этом, прирожденный торговец не был воином. Ни на сколько. Совершенно.
Может, оно и слава Богу. Как-то так в жизни получилось, что с юношеских лет и я сам, и все вокруг имели отношение к армии. Училище, потом полк. Сирия и странное, вроде бы братское, но чужое небо Украины. Орден, погоны и отряд космонавтов, который после высадки на Луну, переименовали в астронавтов. Догнать и перегнать во всей ее блядской сути…
Училище… Знакомство с Небом. Вакса, отглаженные до хруста брюки и ослепительно-белые рубашки. Понимание, что училище, сколько бы часов не провел в кабине учебного Яка, это теория. Ответы на вопросы, которые, по малости опыта, еще не задаешь. Немудреный воинский юмор. Запахи… О, нигде так не пахнет, как в казарме училища. Нигде.
Настоящая учеба начинается в полку. Боевая учеба. Навыки и привычка принимать приказы к исполнению, не задумываясь об их причинах. Приказ есть приказ. Умри, но выполни. Там, в полку, осознал, наконец, какая могучая организация обеспечивает нас, сотню пилотов смертоносных машин. Техники, кладовщики, водители, диспетчера, снабженцы, инженера — электронщики… Официантки в буфете, в конце концов.
И, да! Новая машина. Ляля. Все пилоты дают своим аппаратам имена. У меня была Ляля. Вся такая ладненькая, уютная и удобная. Нежная. Как раз тогда начались разногласия с женой. Быть может в этом, отчасти, виновата Ляля. Потому как, признаюсь, любил я свою малышку больше той почти чужой женщины, чье имя красовалось в штампе на нужной странице паспорта.
Война. Школа жизни. Двоечники вылетают. Умение смотреть сразу во все стороны, и, главное, видеть нужное. Принимать решения, рисковать и выигрывать. Когда привел на базу Лялю со страшными сквозными дырами в плоскостях, сердце сжалось от боли. Не от страха! Нет! Страха не было. Верил, что это малышка приняла на себя то, что причиталось мне. Спасла, вывезла. Ее было жаль до слез.
И все это время вокруг были люди. Масса всяких. Плохих, хороших, добрых, жестоких и почти безумных. Откровенных сволочей, и парней «душа нараспашку». И у всех на плечах красовались погоны. По большому счету и опыт-то общения с не военными у меня ограничивался продавщицами магазинов и строгими дамами в Управляющих компаниях. Воинские кассы на вокзалах, госпитали с военнообязанным медперсоналом, коменданты общежитий, каптеры, механики в ангарах. Даже водитель автобуса, собиравшего нас из дома — и тот сержантом был.
Профдеформация. Весь мир казался одной огромной казармой. Думал, в Отряде не будет дебильной муштры. Ха-ха три раза. Строем мы не ходили — вот и все отличие. Когда ушла жена, чуть не погнали из ЦПК. На счастье, именно тогда начинался проект «Горизонт», и туда я — детдомовский, ни жены, ни детей — пришелся как нельзя лучше. Случись чего, некому будет даже поплакать обо мне… Случилось вот…
Здесь, в этом, окончательно и бесповоротно, спятившем мире тоже было полно военных. Да хоть ту же железную даму — сестру Реддер — взять. Никому не нужного Юральда Стирмана или одного из людей Тармака, черноглазого Ракшаса с замашками разведчика — диверсанта. Но, по большей части, вокруг были все-таки сугубо мирные, гражданские люди. Летающие в, ирония судьбы, вооруженных до зубов звездолетах. И на их фоне мы, военные, если даже бывшие, выглядели словно бы касатками в стае дельфинов. Хищниками, готовыми и умеющими убивать себе подобных.
И какой путь, какую стезю еще я мог здесь выбрать? Развозить почту на челноке?
Одно радовало. Как бы ни была вывернута здешняя мораль, как бы человечество ни начудило за прошедшие сотни веков, на казарму этот мир совершенно не походил. И еще здесь была Селена. Совершенно невозможная для Земли двадцать первого века девушка.
Ей принадлежали все часы полета, что мы отводили на отдых. Однако мне иногда казалось, что сестра Геи готова вообще не выходить из моей каюты. И меня не выпускать.
Каждая ночь, каждый час этой ночи, каждая секунда этого часа — так, словно они последние в жизни. Мы много разговаривали, шутили даже, но приходили всегда
