Алексей Кирсанов - Первый судья Лабиринта
Он взглянул на меня, поглаживая бороду.
— Да, — устало сказал я.
— А теперь представьте, что у этой сущности оторвали кусочек.
Он «отпилил» уточки половину.
— Личность уже неполноценна. Но она стремится восстановить себя и будет искать недостающую часть.
А часть эта находится в другом шарике — в другом мире.
Магистр нарисовал еще один крут, тоже с половинкой точки.
— Половинки будут притягиваться и потянут за собой миры. Но миры-то цельные! — воскликнул он. — Сущность восстановится, а что будет с мирами, по-вашему?
— Склеятся?
Магистр задумался.
— Взаимопроникнут, я бы так сказал. Представьте, как в большую лужицу втекает маленькая. Можно ли разделить их снова?
— Ну, можно, наверное.
— Да. Но они уже не будут прежними. Как вы определите на глаз количество капель воды в этих лужицах?
— Никак.
— Вот именно. Вот и с мирами — никак. Они соединились довольно глубоко. И неизвестно, какими они станут при разъединении. А ведь это не какие-то абстрактные миры, а наши с вами…
Я сидел и смотрел на эти шарики, пытаясь представить внутри них горы, дома, людей…
— Вы хотите сказать, что два наших мира соединились и поэтому изменились? А при разъединении они уже не будут прежними?
— К сожалению — да. Видите, господин судья, молодой человек все прекрасно понимает.
Первый хмыкнул.
На самом деле я понимал далеко не все. Точка внутри крута…
— А маленький шарик это… Андрей? Ну, Сева.
— Похоже, что так.
Магистр сел.
— А главное, что Сева, — раздался голос Артура, хотя ему никто не давал слова, — сейчас держит соединенными два мира. Но держать их вечно он не сможет, рано или поздно они разойдутся. И тогда Сева погибнет. Поймите это.
— Да я же не сделал ничего!
Черт. Сорвался я все-таки. На крик. Хотя Главный, быть может, и не ко мне обращался.
— Уведите! — устало бросил Первый, не глядя на меня.
Рядом вновь возник Петер и проводил меня в камеру.
Я сразу же лег и провалился в сон, несмотря на скованные руки и ноги.
ГЛАВА 6
Четыре в одном
Туман в голове то сгущался, то рассеивался. Андрей пару раз даже попытался согнать с глаз навязчивую пелену, хоть и понимал, что ее не существует.
Мысли никак не хотели выстраиваться. Полный сумбур.
Переработал?
Навалились впечатления?
Когда все понятно, то можно искать выход.
Когда понятно не все — можно подумать, в какой стороне искать выход.
Когда почти ничего не понятно — надо вспомнить правило прохождения лабиринта. Правой рукой дотронуться до стены — и вперед, на каждом перекрестке сворачивая направо. Рано или поздно, если лабиринт правильный и конечный, выход будет найден.
Но есть сомнения в наличии выхода. Если, не поднимая головы, работать над прибором и программой, если вложить свои знания, если сделать невероятное…
То откроется ли впереди дверь?
Он и сам не заметил, как добрел до порога медицинского центра.
Зиньковец — вот кто поможет отогнать пелену или и вовсе развеять.
Тогда будет виден путь. В пещере или по извилистой тропинке над обрывом — в любом случае уже осознанно, не вслепую.
Эссенциалист должен помочь.
Андрею было неловко просить о помощи, он стеснялся своего недопонимания и этой пелены, как чего-то неприличного и недостойного.
— Сегодня приема больше не будет. — На его пути стояла медсестра. Непреклонная и серьезная.
— Да я на минутку. — Андрей быстро прочитал бейдж. — Ирочка. Пожалуйста.
Он дружелюбно улыбнулся ей и попытался протиснуться мимо. Младший персонал везде одинаков. С начальством — неземные создания, с посетителями — богини, которым и слова поперек сказать нельзя.
— Вы не понимаете? И на минуточку некогда.
Ирочка смотрела на него свысока, но заигрывающе. Любимое занятие практиканток. Эх, куда же она с подобными увертками? Они хороши на личике подростка, а не взрослой девушки.
— Вы такая серьезная, глядя на вас, можно подумать: что-то произошло…
Шутка не удалась, по лицу девушки пробежала тень.
— Произошло. В доктора нашего стреляли, в Зиньковца.
Андрей вздрогнул.
— И…
— Жив, в реанимации сейчас.
— Реанимация вашего центра?
— Нет, у нас нет. Его увезли в Институт Склифосовского.
— Где это?
— В Москве. Метро «Сухаревская».
Андрей поблагодарил ее и пулей вылетел на улицу, ругая себя на чем свет стоит.
Он всюду опаздывает, он всех теряет…
Пелена расползалась сама собой. Разорванные края, мелкие клочья, еще мельче.
* * *Андрей вышел из метро уже другим человеком. Человек этот знал адрес, дорогу, знал, что говорить охраннику и дежурной.
Но огромный город обрушился на него шквалом запахов, звуков, красок…
Неимоверное количество транспорта, обилие экранов с непонятными рекламами, непривычная архитектура, людской поток — все это кричало, будто скандируя: «Ты здесь никогда не был».
— Город Москва, — произнес вслух Андрей, наконец начиная ощущать реальное существование другого мира. — Город Москва…
Тем не менее Институт он нашел быстро.
Его пропускали, потому что он знал, куда идет.
Молодая женщина с испуганными, но сухими глазами стояла у окна и смотрела на него. Знакомая? Ах да, это медрегистратор из центра…
— В Костю стреляли, — прошептала она.
— Я знаю. Как он?
— Сказали, что лучше. У них прекрасные специалисты…
Андрей стал рядом и посмотрел поверх покрытой белой краской части стекла.
Парк, дорожки. Больные в синих пижамах курят украдкой. Родственники в «цивильном», переминаются с ноги на ногу рядом.
— Пойдем. Ты мне все расскажешь.
* * *Домой Андрей ввалился почти без сил.
Ксана, которую он дважды накормил в ресторане и полтора часа выгуливал в парке, вернулась в больницу.
Сам он обошелся лишь литровой бутылкой воды. Но, войдя в квартиру, первым делом скинул пиджак, заскочил в ванную, открыл холодный кран и приник к вожделенной струе.
Он чувствовал себя усталым, но соображал хорошо.
А все-таки Стандарт прав. Шаг в сторону от источника света приводит во мрак. Маленькое нарушение имеет шансы вырасти в преступление. Он убедился в этом сегодня. Какие еще нужны доказательства?
Андрей ошибся, полагая, что сможет держать ситуацию с прибором под контролем. Ему никто не даст. Надо срочно найти выход, но прежде…
Он должен наконец увидеть свою паутину.
Сделать это без помощника и эссенциального монитора будет непросто. Надежда только на собственные знания и способность концентрироваться.
Для начала нужно убрать внешние отвлекающие факторы.
Андрей отключил телефон, плотно закрыл окна, задернул шторы. Подумав, снял брюки, рубашку и улегся на ковре.
Закрыл глаза.
«Я войду в лабиринт, я сольюсь с подпространством.
Вселенная безгранична, но она лишь сектор Мегавселенной.
Человек неповторим, но он — лишь крохотная частица мира людей.
Сущность человека — это эссенция мира. Познавая свою паутину, я сближаюсь с Мегавселенной…»
Складывать руки ладонями вместе не обязательно. Паутина внутри, и он ее почувствует.
Это похоже на погружение в океан, только не нужно задерживать дыхание…
Сначала просто было темно. Потом темнота вспыхнула, разойдясь в стороны серебряными лучами.
Паутинка. Почему-то меньше, чем Андрей предполагал. Надо посмотреть, что в ней.
Он сосредоточился на центре, как учили, и «шагнул» в лабиринт.
Что это вокруг? Чья сущность окутана мягкой серебряной оболочкой? Кто этот человек, испытывающий радость, возвращая людям здоровье, плавая наперегонки с другом, целуясь с девушкой, играя в песчаный хоккей? Испытывающий горе от потери любимой, от несправедливости, от сознания собственной беспомощности?
«Это я. Это точно я».
Он хотел продолжить, но паутина вспыхнула и исчезла. Почему? Он что-то нарушил?
Волноваться нельзя, нельзя.
Внезапно вокруг него появилось нитяное кольцо.
Нет, это тоже была паутина, из зеленых лучей и синих долевых, но лишенная центра. Как будто середину вырезали. Много узлов, есть аксельбанты. И самое интересное, она тусклая, матовая. Блеклую паутину Андрею доводилось видеть лишь у людей этого мира. Тогда, у Светы, его это и удивило.
Андрей бросился изучать кольцо, опасаясь, что оно может растаять.
Страх. Неуверенность. Неудовлетворенность собой. И очень странное, незнакомое ощущение — ощущение пути в бесконечность. Такое чувствуют люди, не знающие, зачем живут. Но через мгновение словно кокон вырос вокруг Андрея — защитный кокон. Как скафандр. Как противочумный костюм. Это напоминало компьютерную игрушку или фильм, когда у героя в один момент появляются сверхспособности. Впрочем, синие долевые не содержали ничего сверхъестественного. Просто умения и навыки. Как подарок, приставка, довесок.
