Ненавижу игрушки - Прялухин Александр
Те, кто у самых ворот, уже стоят, ждут, когда створки распахнутся. Но вокруг звенящая тишина, нас не торопятся выпускать. В толпе рождается ропот, обрывающийся в тот момент, когда гидравлика все-таки оживает и сумрачные внутренности транспортных контейнеров озаряются ярким, бело-голубым светом!
Это не местное солнце. На улице ночь. Но корабль освещен прожекторами и все видно, как днем. Кто-то кричит снизу, не дождавшись, когда опустится аппарель:
– Выходи! Живее!
Едва рифленые сходни касаются бетона, люди вываливают из контейнеров, шеренга за шеренгой, беспорядочно кучкуясь между охранников, которые подталкивают их прикладами эйнерских импульсаторов. Нас направляют, разбивают на группы, заставляют встать и ждать, пока из корабля выйдут остальные.
До меня вдруг долетает слово “безмозглые!” Его подхватывают, повторяют, оно прокатывается по толпе, заставляя пленников вытягивать шеи, смотреть на хвостовую часть транспортника. Там, где мы с Хэлгом слышали странные звуки, действительно прицеплен еще один контейнер, седьмой. У него отдельный вход-выход, из которого сейчас выталкивают людей. Нет, уже не людей. Существ с человеческими телами. Извилин в их черепных коробках нет, только импланты. Безмозглых трудно не узнать, у них словно отключены все эмоции, рефлексы. Кто-то отдает команду – они подчиняются. Удобные исполнители любой, даже самой грязной работы! А может, оболочки для чужих мозгов.
Стараюсь не смотреть на них. Втягиваю в легкие чужой воздух, с удовольствием замечая, что здесь нет вони гниющих отбросов. Только слабый запах гари, который несет от остывающих дюз. Впрочем, это лишь территория космопорта. Что будет в городе – мы не знаем.
Прожектора уже не слепят, они направлены на корабль, а нас отогнали чуть в сторону. Я оглядываюсь и замираю с открытым ртом. Там, за пределами космопорта, город! Огромный, бескрайний, подпирающий гигантскими зданиями небо! Он светится, мерцает миллиардами огней. Никогда в жизни я не видела ничего подобного!
– Фью-ю-ю! – присвистывает Хэлг, – Должно быть, правда Саленос.
Крепче сжимаю его руку. Этот человек мне никто. Я не была с ним знакома раньше, у меня нет оснований доверять ему, за четыре дня я не узнала о нем ничего, что заставило бы проникнуться теплотой. Но инстинктивно хочу уцепиться хоть за кого-то. Почему бы не за него?
– Ты хоть что-нибудь знаешь про этот Саленос?
Он отвечает то, что я и так вижу собственными глазами:
– Кучное местечко! По-моему, эйнеры не спешат превращать планету в помойку, как на Расцветающей. Да и технологии менсо по-прежнему используют. Хотя, чему тут удивляться? Менсо по этой части всегда были впереди. Мы бы раньше и сами с радостью их технику использовали.
Я вижу, как в нашу сторону спускаются три флайера, сверкающие бортовыми огнями. Судя по размерам машин, они запросто увезут всю партию вместе с безмозглыми. И охрана уже выстраивает нас в три ряда, не забывая раздавать тычки в спины.
– Сейчас… – шепчу я Хэлгу, оттаскивая его к краю нашей колонны.
– Чего щас? – успевает он спросить, прежде чем я бью ближайшего охранника по руке, заставляя его выронить оружие.
Кто-то рядом вскрикивает и я подливаю масла в огонь, взвизгиваю истошным голосом “убивают!” Колонна подается в стороны, несколько человек уже бегут сломя голову, не разбирая дороги, отвлекая на себя внимание охраны.
– Быстрее! – расталкивая стоящих впереди, я тяну пилота за руку, мы запрыгиваем в кормовой люк флайера, – Ты ведь справишься с управлением?
Ответить он не успевает: кто-то разряжает импульсатор, выпуская заряд из кабины, через весь грузовой отсек. Нас заметили и решили, что взбунтовавшихся пленников лучше пристрелить.
Теперь уже Хэлг выталкивает меня через бортовой люк, обратно на улицу.
– Конечно не справлюсь! Бежим!
Я понимаю, что молниеносно созревший в голове план не имеет ничего общего с тем искусственно подстроенным побегом, который удался когда-то на Расцветающей. В реальности все иначе. Здесь в тебя стреляют не задумываясь, а пилот, на опыт которого ты легкомысленно понадеялась, оказывается неспособен управлять чужой машиной.
Но нам удается выпасть из поля зрения растерявшейся охраны, отбежать в неосвещенную зону.
– Куда? Куда дальше-то?! – я оглядываюсь по сторонам. Одно и то же направление мы с Хэлгом выбираем одновременно, не сговариваясь. Мчимся к брустверу, опоясывающему бетонку космопорта. Легко запрыгиваю на полутораметровый уступ, но у моего приятеля так не получается, он гораздо тяжелее. Протягиваю ему левую, помогаю забраться. Чуть выше – еще один уступ, потом гребень бруствера и вот уже перед нами ночная степь, отделяющая мегаполис от космической гавани.
– Не останавливаться, бежать дальше! – он машет рукой не прямо к городу, а куда-то в сторону. Пожалуй, Хэлг прав, потому что через несколько секунд в воздух взмывает один из флайеров и начинает ярким лучом обшаривать степь там, где мы находились бы, если б рванули по прямой.
Я могу бежать быстрее, но тогда Хэлг отстанет. Вижу, что ему тяжело, и все-таки мужик сохраняет темп, упрямо бежит, успевая без слов, одним жестом, показывать, что надо снова изменить направление.
Мы падаем без сил. Хэлг раскрытым ртом хватает воздух, который со свистом втягивается и вырывается из его легких. Я чувствую себя не намного лучше. Едва отдышавшись, встаю на четвереньки, высматриваю вражескую машину, которая все еще парит над степью. Но теперь она гораздо дальше.
– Надо… уходить… – помогаю пилоту встать, – Они… и сюда… прилетят.
Он кивает. Идем шатаясь, оглядываясь на флайер, стараемся исчезнуть в глубине степи, над которой волшебным миражом сверкает менсианский мегаполис.
Глава 18. Апартаменты в башне
Нам остается лишь удивляться, как менсо основали огромную колонию на такой безжизненной планете! Вокруг лишь холмы, покрытые засохшей, мятой травой, редкие кусты, почти лишенные листьев, и никаких признаков воды. Может и не вся планета такая, но, если мы не сумеем найти еду и питье, придется выходить к городу.
Звезды на небе бледнеют, за горизонтом разгорается рассвет. Идем в полный рост, не пытаясь скрываться, потому что флайер давно прекратил поиски и теперь мы предоставлены сами себе.
– Не удивлюсь, если они снова примутся обшаривать все вокруг, – ворчит Хэлг.
Минуту я обдумываю его слова, потом отмахиваюсь.
– Не примутся.
– Тебе почем знать?
– Мы никто. Ничем не наследили, не представляем для них никакого интереса. Ты ведь не наследил?
– Если только куском засохшего дерьма, который как-то раз швырнул в эйнера, – усмехается он, – За это, в общем-то, и попал в партию.
– Ну вот. Я даже
