Михаил Алексеев - Мир-2 на телевидении Терры
Люди, бистаа, гномы, эльфы были шахматами, ход за ходом можно было загонять их в ловушку, словами, обещаниями, магией в поединке. Демоны всегда полагались на свою силу и безграничный запас магии. Их тоже можно было легко просчитать. Отношения с личами Ки-эн-ги были сложнее, похожи на карты. Ты не знаешь, что у противника на руке, но тебе, по крайней мере, известны правила игры. И только схватки магиерваффе с дроу напоминали абсурдную ситуацию, когда один из противников достает шашки, а второй переворачивает доску и начинает расставлять нарды.
Против волшебства темных маги империи так и не придумали толковой защиты. Утешало только то, что и у самих дроу классическое академическое волшебство получалось из рук вон плохо. Проклятая кровь мешала составлению сложных чар. Так что результатом поединка человека и дроу обычно была обоюдная смерть. Если, конечно, дело касалось только магии… Во всем остальном думу-гиг были быстрее, сильнее и абсолютно непредсказуемы.
Сегодня у Гора был козырь, подарок одного из жрецов Агни, сдавшего добровольно свой далекий южный город в руки колониальной администрации. Он чуть ли не насильно в комплект ко взятой в заложницы своей дочери навязал подборку редких древних артефактов.
Боль в руке сталась почти нестерпимой и отвлекла кайзера от воспоминаний. Он уже было решил, что темные так и не вступят в бой. Демоны отступали, новых мощных заклятий противник уже не готовил, опасаясь ответных ударов. Но с юга между барханами мелькнули расплывающиеся в темноте фигуры. Плоть от плоти ее. Они текли, как призраки, проходя невредимыми сквозь магические барьеры и ловушки, чтобы оказаться на расстоянии удара клинка. Оказавшиеся на их пути стрелки падали, как трава под взмахом косы.
— Ложись! — Раздался над полем боя голос Гора, усиленный магией. Кайзер с облегчением открыл ладонь, зажмурился от нестерпимого света и подкинул «Сердце Агни» высоко в небо, почти на полсотни метров.
Его ослепило даже сквозь веки. Палящий свет обжег кожу и тут же исчез. Камушек. Простой округлый кусок гальки упал обратно в ладонь и отправился в карман мундира.
Несколькими заклятьями Гор очистил свой взор. Дроу лежали мертвыми. Ослепленные демоны, воя и скуля, беспомощно толкались. Кричали несколько обожжённых раненых, ослушавшихся приказа. Лагерь бурлил.
Разведчики рассыпались по всем направлениям. Отряд инквизиторов направился к остаткам звезды призыва, чтобы закрыть этот проход в преисподнюю навсегда.
Сам же Гор, раздав все необходимые приказы, направился на юг, откуда пришли дроу. Там еще оставался какой-то слабый очаг магии. Если это был раненый, то его надо было допросить.
На вершине бархана его встретила фигура в остроконечной шляпе, драной, грязной тунике, с метлой подмышкой выжимавшая режущие ухо звуки из флейты. То, что это не ведьма, было понятно уже по бороде с проседью. И по куда более опрятному женскому трупу рядом.
Эанатум был пьян, как сапожник. После того, как он осознал, что чудом пережил ме-лем[28] он залпом опорожнил остатки своего пойла из фляги-тыквы, а затем не постеснялся и приложился к еще теплой сестре Ино и таким образом подготовился морально к встрече с лугалем единождырожденных. Проклятая кровь действовала на него подобно траве семилистника.
— Шшш… — он зажал метлу между ног, — Я лечу, я ведьма!
— Ты… кто? — с перекошенным от брезгливости лицом Гор попытался выпотрошить память пьянчужки и наткнулся на непроницаемую завесу окутывавшую разум любого немертвого.
— Эанатум, древнейший из у-и-на-э-наг! Я принес тебе весть от Гильгамеша. У Инанны, госпожи страха, матери тьмы, Тиамат нареченной, богоравной, возлюбленной супруги владыки легиона есть хвост и ушки! Она шляется в лесах на юге от Ниппура в теле юной бистаа, и я иду ее спасать! — Эанатум захихикал. Споткнулся об метлу и упал на четвереньки.
— Он сошел с ума. — Один из инквизиторов поднял руку, испепелить вампира.
— Не смей! — Гор остановил церковника. — Ты подтверждаешь свои слова, древний?
— Да, я сам видел ее! Ты вернешь ей память? Она бы тебе помогла с дроу. И вообще в Таире порядок навела, как раньше было!
— Да, ты точно безумен! Хватит уже богоравных в этом мире! Я изгоню ее, и пускай Бетрезен уходит вместе с ней. Теперь я знаю, зачем он пытается вырваться из преисподней!
— Но… ир-нам-тиль просил…
— Мне плевать на желания твоего бессмертного. Я не сотру личность ее до конца, радуйся. Она снова станет собой, только так я смогу успокоить Бетрезена. Но здесь, в моей империи, в моем мире ноги ее не будет! Убирайся. Береги ее, если хочешь, что бы твоя госпожа обрела память. Я приду за ней.
— Ур-гал-ла на-му-э-ме! — Выругался Эанатум, сломал в сердцах метлу об колено, нырнул в свою тень и исчез.
— Он пытался проклясть вас, ваше величество? — спросил все еще пребывавший в легком шоке от разговора бригаденквизитор.
— Нет. Он сказал, что воистину я собачьи… кхм… гениталии, — ответил Гор.
Он был готов рвать и метать. В столицу. Ему надо было срочно в столицу. Но после побоища запасы маны катастрофически оскудели. И теперь прибытие откладывалось как минимум на неделю. Если не будет еще нападений, конечно же.
* * *Выехать на рассвете не получилось. Во-первых, все мы абсолютно бессовестно проспали. Во-вторых, у нас с Густафом ушло почти три часа, чтобы снять деньги в отделении «Первого Гномийского». Наличность у них выгребли почти всю, и мне пришлось забирать сумму в драгоценных камнях. Что в прочем было даже удобней в пути, если бы не грабительский курс.
Тихо скрипел фургон, в котором Густаф вывозил последние документы и ценности. Впереди ехала пятерка жандармов под командованием де Фризза. Сзади нас прикрывал десяток улан, среди них был Хименес. Однако в безопасности мы себя не чувствовали. Дорога практически не контролировалась. Людей, чтобы обеспечить заставы, не хватало после понесенных потерь.
Накрапывал мерзкий мелкий дождь. Да и вообще похолодало. Тракт до форта Фиршес-Гаф петлял между полей. Только малая часть из них была вспахана и засеяна. Крестьян видно не было. Толи испугались плохой погоды, что было маловероятно, толи, пользуясь полученной свободой, распивали самогон. Но в этом был и неоспоримый плюс. Нашему путешествию никто не мешал.
— Знаете, Петер, этот мятеж задушит сам себя к осени, даже без нашего участия. Голод — оружие страшнее магии и гномийских пушек, — подъехавший Густаф прочитал мои мысли. Орели тихо зашипела на него. Она вела свою лошадь почти вплотную ко мне и, если бы я дал ей волю, уверен, перебралась бы ко мне в седло. Ее назойливость начинала мне надоедать.
— Иди, бистаа! С Асанте обсуди свои женские штучки, прически, например — сказал я ей. Подразнить Хименеса не мешало, а то слишком уж он умиротворенно смотрел на мило ворковавших Асанте и Карла. — Так бы оно и было, если бы не поддержка герцогства… — Продолжил я, обращаясь уже к гауптману.
— Петер, судя по тому, что вы рассказали, эти инсургенты нужны Майнарду лишь, как пушечное мясо и отвлекающий удар. При первой же удачной возможности он от них избавится. Как только они сыграют свою роль и оттянут войска от столицы.
Я пожал плечами. Возможно. Надеюсь, в тот момент я буду уже далеко от театра военных действий. Мы некоторое время еще беседовали, меня интересовали новости.
И чем дальше, тем больше беспокоила меня четверка посланцев Энлиля. Я не верил, что они спрятались, испугавшись силы моей бистаа. Скорее готовили какую-нибудь гадость.
До Фиршес-Гаф мы добрались еще засветло и без приключений. Фортеция была, без преувеличения, прекрасна. Сейчас так, к сожалению, не строят. Высокие стены из разноцветных гранитных блоков, усиленные контрфорсами, с галереями для лучников, остроконечные башни, с черепичными крышами, увенчанные флюгерами, ров с водой и подвесной мост. Замок смотрелся, как будто сошел со страниц рыцарского романа или детской сказки о кораблях, путешествующих между звезд. Правда, назвать это чудо «крепостью» у меня язык бы не повернулся — Фиршес-Гаф строился более тысячи лет назад. Тогда гномы еще не придумали ничего мощнее ракет. Идея ствольной артиллерии пришла им в их бородатые головы только во время великой войны. Да и маны добывалось и использовалось в десятки раз меньше.
Сейчас в моде были другие крепости — похожие на звезду, с приземистыми толстыми стенами, сложной системой бастионов и равелинов, окруженные эскарпами и контрэскарпами и зарытые на несколько уровней в землю, так что даже заклятья пятого уровня не смогли бы достать защитников. Так что Фиршес-Гаф был красив и бесполезен, как многие красивые вещи.
Я мог только посочувствовать барону Мюнхгаузену. На его месте я бы бросил этот пряничный домик на произвол судьбы и окопался в Брюгге. Даже неукрепленный город на мой взгляд давал лучшую защиту. Вероятно, майор так бы и сделал, если бы не старые стратегические склады в подвалах. Там хранились запасы провианта — зомбифицированное тушеное мясо, способное пролежать века. Древнее оружие, многое из которого уже давно лишилось зачаровок. Не менее старые доспехи и форма. Короче все то, что ни одно государство, пережившее большую войну, не может решиться выкинуть, опасаясь новой. И в руки мятежников это снаряжение не должно было попасть.
