Отброс - Вениамин Шер
— Удивительно, как этот юный попаданец выжил. Да ещё приволок очень много ценностей, — усмехнулся дядька, осматривая меня, когда я вскочил с кровати.
— Судя по анализу, он говорил правду, мистер Фальк. Вполне вероятно, чего-то недоговорил, с вероятностью шестьдесят процентов, — отрапортовала беловолосая тётка, а я покрылся мурашками от страха, но Мини резко стабилизировала моё состояние, чтобы я не подал вида.
— Да плевать, доктор Тейлор. Главное, он принёс нам прибыль уже будучи в статусе погибшего. Так что оглашай моё решение, — с улыбкой сказал он, кивая на меня.
Тётка вышла чуть вперёд и монотонно стала говорить с совершенно невозмутимым видом:
— Обстоятельства твоего дела, Илья Чернов, рассмотрены мной, гражданкой второй категории и инспектором по делам несовершеннолетних, Изабеллой Тейлор. Управляющий департамента добычи, гражданин второй категории Ольдвиг Фальк, удовлетворил данное решение в мою пользу. А потому гражданин пятой категории Илья Чернов лишается штрафных санкций и возвращается к своим обязанностям поисковика в тридцать седьмую группу с двадцать восьмого сентября две тысячи двухсотого года. Ко всему прочему, Илье Чернову переводится на внутренний кредитный счёт пять тысяч двести восемьдесят семь кредитных единиц, — закончила она и, подойдя ко мне, лёгким касанием сняла с меня ошейник.
«Офигеть! Я не рассчитывал, что мне столько заплатят!» — воскликнул я про себя, а вслух сказал:
— С-спасибо вам… тётя Изабелла и дядя Ольдвиг… — промямлил я под их удивлённые взгляды.
Спустя пару секунд седой засмеялся.
— У русского парня явно были хорошие опекуны! — сказал он, отсмеявшись, а Изабелла на моё удивление слегка усмехнулась, первый раз проявив какие-то позитивные эмоции.
— Не просто опекуны, а родители. К сожалению, повстанцы, — прокомментировала она, глядя на меня.
— Хм… Вот даже как. Ничего. Наша Великая Федерация исправляет всех. После работы в улье станет нормальным гражданином, — хмыкнул он, молча развернулся и отправился на выход. Спустя пару секунд так же поступила и Изабелла, но в комнату вошёл охранник и приказал мне двигаться на выход.
Чувствуя лёгкий мандраж, я шёл по коридору к тому самому лифту.
«Всё обошлось. Но перемен я всё равно хочу, как никогда…» — подумал я, заходя в лифт, а за мной следом вошёл охранник.
Глава 13
На лифте мы спустились на первый уровень бункера. Поторапливая, охранник повёл меня по знакомым коридорам на второй.
— Дорогу найдёшь, малой? — хмуро спросил он, когда мы вышли с лестничного марша.
— Да… Спасибо, — кивнул я.
— Сходи помойся. От тебя пованивает, — фыркнул он и, развернувшись, направился вниз, стуча своими подошвами по металлическим ступенькам.
Сейчас было уже десять часов вечера. И скорее всего, мой корпус уже укладывается. Если, конечно, те сволочи опять к кому-то не пристают. С этими мыслями меня просто бросило в жар! Я ведь на столько времени оставил Альбину совсем одну! И даже не задумался об этом за всё время! Надеюсь, её кто-то защитил, кроме Виталия!
Я сорвался с места и, виляя по коридорам, буквально за пять минут добрался до своего корпуса. Минишка ещё в начале установила мне картограф, поэтому я интерактивно видел, куда мне бежать. Прислонив руку к считывателю, хмурясь, открыл дверь и резко вошёл. На меня сразу же уставились несколько пар изумлённых глаз, а затем обернулись остальные.
Оглядев их, я узнал Злату, что сидела на моей нижней кровати, Виталю, что обернулся ко мне, лёжа на втором ярусе дальних кроватей слева. Это тридцать девятая группа тех сволочей. Увидел я так же и чернявого Юсуфа, что удивлённо сел на нижней шконке под Веталем и уставился на меня.
В моей, тридцать седьмой группе, находилась Злата, а на третьем ярусе, закутавшись в одеяло, кто-то лежал, совершенно не обратив внимания на моё появление. На втором ярусе никого не было. Зато появилась тридцать восьмая группа, кровать которых до этого пустовала.
На нижней шконке сидели двое невзрачных пацанов со стрижкой под ёжик и до моего появления о чём-то болтали. А третий, хмурый, валялся на втором ярусе, а при моём появлении нахмурился ещё больше.
Но мне было всё равно на вежливость и приветствие, так как сороковая кровать — группы Альбины — пустовала совершенно.
— Охренеть какие люди! — изумлённо воскликнул Юсуф, вставая с кровати. Рыжего нигде не было — уже хорошо.
— Ил-лья! — пискнула Злата и с волнением подбежала ко мне.
— Ты прямо восстал из мёртвых. Где твой дружок-поляк? — спросил Юсуф, остановившись в двух метров от нас.
— Он погиб, — ответил я, совершенно без страха глядя на сволочь, что на полголовы выше меня. Злата от моих слов прикрыла ладонью рот и чуть попятилась.
— Не велика потеря от бесполезного отброса, — усмехнулся Юсуф, разводя руки в стороны.
— Где Альбина? — игнорируя его, спросил я у Златы.
Она затравленно глянула на Юсуфа и, поглядев на меня, указала рукой на третий ярус, на того, кто совершенно не реагировал на разговоры.
Я молча подошёл к кровати и, не используя лестницы, — так как она находилась у её ног — ловкими движениями взобрался к Альбине. Держась одной рукой за ограждение, я тронул девушку за плечо и сказал:
— Альбин… Ты как?
Но она совершенно меня проигнорировала. Я ещё не понимал, что здесь происходит и почему она в нашей группе, но в груди возрастало волнение, и я немного потянул её за плечо. Альбина повернулась на спину и посмотрела на меня совершенно безэмоциональными кошачьими глазами.
— Альбин, ты меня не узнаёшь? — взволнованно спросил я.
— Илья… Она такая уже две недели. Ни на что не реагирует. Слушается только Захара… — услышал я снизу голос Златы.
Я сразу же спрыгнул и с ненавистью зыркнул на Юсуфа, а потом на русоволосую.
— Что они сделали?.. — холодно спросил я девушку.
— Спустя неделю или даже больше… как вы исчезли… Эти дикари… Они… Они избили меня, Виталю и оттащили Альбину в конец комнаты. Мы… не могли ей помочь… — запинаясь, произнесла она, опустив голову.
— А как же пополнение? Эти тоже присутствовали, — кивнул я на затихшую троицу.
— Нет… Группу Алексея расформировали… Он вышел на свободу, получив четвёртую категорию. Поэтому пополнение раскидали по другим группам, а Альбину присоединили к нам, — сказала она, подняв голову. — Это новенькие. Они тут недели полторы.
— Они над ней
