Игорь Денисенко - Программист

Наверное, надо было сдать его ментам, с грустью думаю я. Самочувствие, после сегодняшней ночи оставляет желать лучшего. Схватились мы с Ним, валялись, крутились, бились о стены, разлетались и сбивали друг друга ударами, как в фильме про суперменов. В итоге порвал я его. Но и мне от него досталось. Левая рука не слушается, под ребром болит. Такое бывает, если на сквозняке спишь с открытой форточкой. Вроде продуло. А может и продуло где, только вот холодина сейчас стоит, не открываем мы форточки. Во сне дырку он во мне сделал, размером с кулак, чуть выше сердца. Смотрю, а там не кровь и плоть, а как из паутины я весь соткан. Ниточки в разные стороны расходятся и узелки, узелки… Пытался рану во сне залечить, заштопать. Сдвинуть узелки, связать порванные нити. Вязал, вязал, сдвигал. В итоге дыру в размере уменьшил, но она осталась. Проснулся с онемевшей рукой и тяжестью на сердце. А самого любопытство так и точит, а как там он? И до того любопытство разыгралось, что хоть садись на троллейбус пятерочку и врага проведывай. Что я и сделал. Замороженным кузнечиком троллейбус скрипел и плелся по маршруту. Заиндевевшее стекло было полно следов человеческих рук. Люди не надеялись на кондуктора, а растапливали лед на стекле своими руками, что бы видеть, что за окном и не пропустить свою остановку. В памяти всплыла моя недавняя осенняя проза, когда Ирка ушла, а я ехал вот так на работу в автобусе.

«Живу в автобусе, который едет по разбитой дороге. Стою, прижатый лицом к дверям на задней площадке под завязку набитого автобуса, и вижу, как мелькает жизнь. Одни картинки сменяются другими. Бегут и пропадают за задним стеклом, замазанным грязью. И автобус подпрыгивает на ухабах и колдобинах и плюхает мутными лужами. Их брызги залепляют стекло и оно становиться всё более мутным и грязным. Сквозь сетку рыжей грязи всё больнее смотреть на прошлое. И трудно одним глазом смотреть в прошлое другим в будущее. В будущее через головы пассажиров. В будущее такое смутное и кряхтящее. И я смотрю в настоящее, в те образы что проходят. Но я не хочу их видеть. Не хочу, чтобы автобус вез меня неизвестно куда, туда… Туда, где меня никто не ждёт. Не хочу прокладывать себе дорогу локтями и ползти по головам, чтобы стать водителем и изменить маршрут. Откройте двери и дайте мне выйти! Дайте мне выйти…»

Такие вот были мысли тогда, и я их запомнил, потому, что твердил про себя: Дайте мне выйти! Дайте мне выйти!

Наверное, отчасти я лукавил сам перед собой, известно мне, куда везет автобус, конечная остановка у всех одна — смерть. Но не из боязни смерти я не могу просмотреть своё будущее. Чувствую, что дела мои нынешние, суета эта бесконечная, напрасны. Как покупка офиса, квартиры, благоустройство это. Всё это временно, и, по сути не нужно. Поскольку впереди будет то, что перечеркнет все эти хлопоты. Но я всё сомневаюсь, сомневаюсь в своих силах, в будущем, в том, что способен изменить проторенную дорожку, а потому плыву по течению… Конечно, можно было сказать Ирке, что не стоит сейчас заниматься благоустройством, как и квартиру эту покупать, но у меня нет ничего, кроме смутных предчувствий. А предчувствия — слабый аргумент.

Третий этаж в панельном Ленинградском доме. Маленькие комнатки и отсутствие балконов. Практически пустая, но одновременно захламленная квартира. Это надо так вещи раскидать в почти пустой хате? — подумал, толкнув не запертую дверь. Сердце замерло в предчувствии увидеть куски трупа, раскиданные по комнате и брызги крови на стенах. И я с облегчением вздохнул, когда увидел мужика в трусах сидящего на диване перед телевизором.

Живым он оказался и стопроцентно здоровым, только вот овощ овощем. Сидит и глазами пустыми на белый свет лупает. Меня не видит и никак не реагирует. Пощелкал пальцами перед его носом. Ноль эмоций. Вышел из квартиры и прикрыл за собой дверь. Увидеть, увидел, но вопросов от этого не убавилось. И что это было? Душа моя путешествует во сне или нечто другое? И что сейчас с ним после порванной в клочья души? Может душевно больной и есть самое правильное название?

И хоть мне требовался отдых как никогда (совершенно разбитое состояние), но себе я в этом не признался, а отбыл на работу. А тут что? А дураков работа любит… Приехал поздно, проспал, да и пока в микрорайон съездил. Пришел, а Коля зашивается. Не в том смысле, что от алкоголизма кодируется, а в том, что не успевает компьютеры делать. Ставит проги на два сразу, и начинает тупить, говорит:

— Шеф, кряк на автокад четырнадцатый не идет. Полчаса уже бьюсь… Запарился коды вводить. Пишет, что левые, и не берет.

Присел рядом с Колей и стали тупить вдвоём, пока через минут пятнадцать не вспомнил, что надо под администратором кряк запускать.

Явление Христа народу, есть такая картина у Иванова, а у меня оно случилось сегодня. Не явление само собой, а лицо Христа на распятии и с терновым венцом, было наколото на груди у клиента, и виднелось из-за расстегнутой рубахи. Шарфиков, не смотря на мороз, клиент чурался, и помимо татуировку на груди была выставлена на показ широкая золотая цепь с крестом. Золотой крест лицо Христа частично закрывал. Исходя из размера изображения и пропорций, оставалось предположить, что распятие у клиента наколото на всю грудь, и до пупа. На заднем плане само собой церковь с куполами, количество куполов равно количеству ходок. Куполов я конечно не видел. Просто предположил, поскольку имел счастье лицезреть такое тату полностью на городском пляже у одного пляжника.

— Слышь, земеля, тема есть. Перетереть нужно…, - сходу заявил обладатель креста, и синих от наколок пальцев.

— Говори, — отозвался я, сразу предполагая предложение купить чего-то свеже ворованное.

— Пойдем, выйдем, — предложил гость.

— Лады.

Под настороженный взгляд Николая, который так и вопрошал — не вызвать ли полицаев, я вышел с клиентом на улицу.

— Чего хотел?

— Да тут вот, — сказал расписной как пасхальное яйцо мужик и вытащил из кармана небольшую мятую женскую фотографию. Над крыльцом вывеска центра хоть и светилась, но света давала мало. Как в том анекдоте про Штирлица: Свеча горела, но света не давала. Штирлиц задул свечу и Света дала.

— Знаешь, что… Видно тут плохо. Пойдем внутрь, там и поговорим, — сказал я, ёжась от пронизывающего холодного ветра.

Прошли на кухню и тут он, комкая слова, и запинаясь (куда только понты делись?), попытался объяснить ситуацию. С этой тёлкой (фото женщины) он какое-то время жил, потом отдыхал у хозяина и оживленно переписывался, а теперь вот откинулся, а её по прежнему адресу нет. Куда съехала, никто не знает? Пришел он ко мне, поскольку слышал от верных людей, что по фото найти могу и вообще… Вот это «и вообще» между строк как я догадался, было скрытым вопросом, а стоит или её искать? Мобильник её номер недоступен, то ли сменила, то ли случилось с ней чего, а может просто «коза пользованная» от него прячется….

Несколько минут вглядываюсь в фото женщины. То ли буфетчицей она работает, то ли поварихой, но факт, что с дрожжами дело имеет. И зубы хорошие… С плохими зубами такое личико не наешь. Впрочем лица как такового не вижу, а вижу страх, который она перед этим мужиком испытывает. И общалась из за страха, и письма писала из за него. Хотя уже тогда с другим мужиком жила, и сожителя своего припугивала, что мол, выйдет Лешка и зарежет их обоих. И даже кайф от страха того частично испытывала, гордилась, что мужик её нынешний прежнего боялся и шёлковый перед ней ходил. Странно это всё… Никак не пойму людей. Живут не в любви, абы как. Живут просто, что так им удобно. Мужикам удобно иметь ту, которая накормит и постирает, а женщинам, чтоб деньги приносил главное. И ведь часто не приносят, а пропивают, и хозяйки из тех, у которых грязное белье кучами по углам лежит и баланда вместо еды, и всё равно живут, без смысла, без любви, по привычке… Симбиоз никчемностей. Собственно, это их дело. Но они плодят детей, продолжателей семейных традиций, детей, растущих как трава, без присмотра, без обучения и без любви. А этот весь синий, блатной, вроде и жизнью битый дальше некуда, а всё любви хочет. И дело ведь не только в сексе, секс он и у проститутки получит без проблем, а в отношениях.

— Хм…, - глубокомысленно промычал я, а потом продолжил, — Не хочу тебя огорчать, но искать её, смысла нет. Уехала она из города. Замуж вышла.

— Так и знал с-с-сука, — проскрипел зубами клиент, — Ладно братан, давай! Про то, что я к тебе приходил не трепись никому…

Клиент потрепал меня по плечу и поднялся на выход. Ага! — подумал я, — Сейчас объявления напечатаю и расклею, что некий Леха ко мне заходил свою бабу искать. Мания величия у Лёхи.

— Я тебе чо должен? — опомнился он уже у дверей.

— Ничего.

— А ладно…, - сказал он на, секунду задумался, и вдруг достал из внутреннего кармана серебряный браслет с зеленым камнем и положил на прилавок, — Мне эта цаца без надобности, а тебе пригодится… Леха должником никогда не был и не будет!