Алексей Кирсанов - Первый судья Лабиринта
— Садитесь пока, грейтесь, — Онищук кивнул на широкую скамью перед камином.
Мы не заставили себя ждать, с наслаждением протягивая задубевшие пальцы к огню.
Трибунальщик уселся за стол и снова принялся что-то писать, на этот раз — настоящим пером, вынутым из чернильницы.
Вошел еще какой-то тип, одетый в такую же хламиду: маленький, чернявый, злой. И сразу — шмыг к столу. Остановился и молчит. Крыса.
— У нас кто-то из эссенциалистов дежурит? — спросил у него Онищук.
Услышав знакомое слово, я навострил уши.
— Марта.
— Прекрасно. Проводи, пусть сущность обоих опишет, потом сюда опять. Главному дознавателю доложили?
— Да, обещал приехать.
— А Первому?
— А надо? — с опаской спросил Крыса.
— Я бы не стал пока, — доверительно сообщил Онищук, — подождем.
Чернявый трибунальщик отвел нас со Светкой в какую-то келью. Там перед аппаратом, очень напоминающим УЗИ, у которого оторвали датчики, сидела такая рыжая мымра…
Впрочем, при ближайшем рассмотрении она оказалась вполне сносной. Попросила меня расстегнуть рубашку и лечь на топчан. Меня вообще поразило сочетание каменных стен и деревянных топчанов с современной аппаратурой.
Вроде никаких орудий пыток поблизости не было, поэтому я послушался. Она соединила руки ладонями вместе, потом одну положила мне на живот, а другую — на панель прибора. Затем в такой же последовательности, как Андрей, только он двумя руками делал, прикоснулась к моему лбу, шее, груди, снова животу…
Светка топталась рядом, с интересом поглядывая на экран. Что она там видит?
— Одевайтесь. Теперь вы, — кивнула Свете рыжая.
Я быстро поднялся, успев вскользь увидеть картинку на мониторе.
Паутина разноцветная, ептыть…
Еще я успел заметить, как рыжая воткнула в порт сбоку на панели малюсенькую флэшечку. Потом меня выгнали ждать снаружи.
Я терялся в догадках. Эссенциалисты с паутинами! Как раз та ересь, про которую плел Андрей! Он отсюда, точно отсюда! Спросить про него? Но как?
Чернявый снова привел нас в зал и передал Онищуку какие-то распечатки. Видимо, фотки наших паутин вместе со словесным описанием. Тот глянул вскользь, пробормотав:
— Ну да, мир не наш.
И отложил в сторону, кивнув нам на скамью.
— Кислородный коктейль нам сообрази, — бросил он чернявому. — По большому стакану.
— И им тоже? — зыркнул на нас Крыса.
— А что они — не люди, что ли? — примирительно сказал Онищук. — Пока можно.
Чернявый удалился.
— Вот что, ребятки. Пока мы с вами общаемся в такой полуофициальной обстановке. Но сейчас приедет главный и начнется официальный допрос. Никаких пыток мы на допросах не применяем, это вранье, если вам говорили. Но я настоятельно советую Главного дознавателя не злить. Он человек не такой мягкий, как я. Кроме того — у него траур, переживает он очень. Поэтому лучшее, что вы можете сделать, — честно и толково все ему рассказать.
Я почувствовал, что сам начинаю злиться. «Честно и толково», бля!
— Дело в том…
— …Петер, — подсказал трибунальщик. — У нас принято обращаться по имени и на «вы». К дознавателю — тоже. Но только если он сам представится.
— Дело в том, Петер, что я ничего не скрываю. Есть необъяснимые для меня вещи, о которых я до недавнего времени вообще понятия не имел. В частности, о том, что кроме нашего мира есть еще, оказывается, другие миры!
Трибунальщик помолчал.
— А вы что скажете? — наконец обратился он к Свете.
— Я — то же самое, — смущенно улыбнулась она.
— А когда же вы узнали о других мирах? После моих слов?
— В общем — да. Правда, я стал подозревать что-то такое, когда с нашим городом начали твориться абсурдные вещи… Не сразу, правда.
— Какие вещи? — заинтересовался Петер. В этот момент появился чернявый с небольшим круглым подносом. На нем высились три литровых металлических стакана.
— Прервемся на минуту. Вы пока вспоминайте.
Чернявый обнес всех этим коктейлем и удалился.
Штука на вкус была очень даже ничего, приятная. Как молоко с лимоном. Только не скисшее. Светке тоже понравилось.
Пустые стаканы надо было поставить в небольшой деревянный ящичек сбоку у стола. Крыса потом унес их вместе с ящиком.
— Так что там у вас происходило?
Онищук в нетерпении глянул на часы.
Я стал рассказывать про дом, про метро, про газ…
Про Катьку я, встретившись взглядом со Светой, пока умолчал. Если меня сочтут сумасшедшим, на фиг вмешивать ребенка. А если поверят, расскажу позже.
— Слушай, ну ты ври да не завирайся! — возмущенно прервал меня Онищук.
— Нет, отчего же, — раздался голос.
Оказалось, что в зал вошел еще один трибунальщик, мы даже не заметили, как он стал у двери, внимательно слушая мой рассказ. Он был в такой же «форме», но с белыми полосками у ворота, что делало его слегка похожим на католического священника. Петер вскочил. Я тоже на всякий случай оторвал зад от скамейки. Просили же — не злить…
Главный дознаватель — видимо, это был он — не спеша подошел к столу и развернулся к нам со Светой. Высокий, худой-худой, но чувствуется, что не хилый нисколько. Возможно, чуть постарше меня. Лицо бледное, волосы черные, а глаза! Как будто он что-то страшное увидел и никак забыть не может. Вот попали мы…
Трибунальщик быстро просмотрел поданные Петером распечатки и все, что тот успел за нами записать. Потом коротко взглянул на меня и, отдав подчиненному вполголоса какое-то распоряжение, так же медленно вышел из зала. Только тогда мы сели.
— На допрос пойдете по одному, сначала вы, потом девушка. С Главным не спорить, отвечать вразумительно. Во время допроса сидеть не принято. Все ясно?
— Ясно, — вздохнул я.
Чернявый привел меня в маленький кабинетик, вполне себе современный, даже с ноутом на столе. Дознаватель как раз работал за этим ноутом, почему-то синего цвета. Печатал он очень медленно. При нашем появлении сразу отодвинул комп в сторону, потом отослал чернявого.
Я неловко встал возле стола. Дознаватель поднялся, не спуская с меня глаз.
— Моя фамилия Пелганен, — начал он слегка скрипучим голосом, будто через силу. — Я представитель Трибунала государства Лабиринт.
Я не знал, что отвечать. Мои данные лежат перед ним.
Он ничего больше не сказал и не спросил. Вышел из-за стола и направился к большому плоскому экрану на стене. Я не заметил его сначала — почти сливается с фоном.
Главный что-то нажал на этом экране, и он засветился.
— Покажите ваш мир.
Появилось изображение. Экран заполнился снимками разных мест, в основном — незнакомых. Замки, фонтан, мосты, пристань… Но на одной фотографии я узнал наш город. Как ни странно, третья больница и поликлиника рядом с ней.
— Ну, вот…
— Место, где вы попали в наш мир, находится поблизости от этих объектов?
— Н-нет, довольно далеко.
На его лице ничего не отразилось. Он вообще напоминал каменную статую, если бы не глаза…
— Сейчас я покажу вам еще несколько сканографий вашего мира. Постарайтесь выбрать место, максимально приближенное к тому, где произошел переход.
Изображения исчезли, на их месте появились новые, всего 6 штук. И только нашего города. Среди них был и Институт микроэлектроники.
— Здесь. Справа от Института — лес, там мы и бежали.
Контора, где работал Андрей, находилась как раз через дорогу, на фотках ее не было, как и озера.
Дознаватель опять не проявил никаких эмоций. Он вернулся к столу и нажал кнопку — по-видимому, внутренней связи.
— Петер, как только появится Дэн — немедленно ко мне.
В ответ что-то пробурчали.
Дознаватель на секунду задумался, затем направился к небольшой застекленной дверце, ведущей на балкон. Меня он поманил за собой.
Балкончик оказался довольно узким, с подозрительно низкими перилами. Ветер, гуляющий над морем, был весьма ощутим.
Мне заграждение едва доходило до пояса, а для трибунальщика, который был гораздо выше меня, казалось вообще смешным. Он плотно претворил дверь. Кто кого спихнет, что ли?
— Прежде чем я начну допрос как Главный дознаватель, — заговорил главный, словно с трудом подбирая слова, — я должен сказать вам кое-что от себя лично.
Ветер заглушал слова, ему приходилось почти кричать.
— Трибунал ничего против вас не имеет. Но ваша жизнь сейчас висит на волоске. Потому что за несанкционированное проникновение в Лабиринт с целью злого умысла по нашим законам полагается физическое уничтожение.
Я вжался в стену. Вот сейчас все и закончится, как я сразу не догадался.
— А если не со злым? И вообще случайно? — просипел я.
— Случайностей в жизни не бывает. Но я хочу разобраться.
Ветер неожиданно стих. Трибунальщик слегка понизил голос.
