Уильям Гибсон - Страна призраков
Тито заметил черный длинный автомобиль, застывший на обочине на полпути между крупным домом и теми, что помельче.
Вертолет устремился к берегу, взметая сухой песок, и низко пролетел над серой крышей большого здания. Потом невероятным образом замер прямо в воздухе и опустился на траву. От удара о твердую землю Тито почувствовал, как у него свело желудок. Небесная машина заревела в другой тональности.
Старик снял наушники. Человек из «Прада» перегнулся, отстегнул безопасный ремень соседа и подал сумку с курткой «A.P.C.». Затем открыл дверь и жестом позвал его за собой.
Выбравшись наружу, Тито едва не рухнул на траву под мощным потоком ветра от несущих винтов. Глаза сейчас же начали слезиться. Мужчина сильно пригнулся и вцепился в кепку, чтобы ее не сорвало с головы. Тем временем человек из «Прада» протиснулся под фюзеляжем и помог старику спуститься с другой стороны, после чего они оба пошли к черной машине. По лаконичным жестам Тито понял, что ему нужно идти за ними, и, все еще пригибаясь, двинулся следом.
Рев лопастей снова набрал высоту.
Тито обернулся: вертолет поднимался в воздух, словно показывая неуклюжий волшебный фокус. Потом резко повернул к воде, пронесся над крышей большого дома, взмыл еще выше и скоро превратился в точку на безоблачном небе.
В лицо ударил жесткий ветер, и во внезапно упавшей тишине Тито расслышал слова старика:
– Прости за униформу. Мы решили, что на вертодроме тебе лучше произвести надлежащее впечатление.
Человек из «Прада» полез под левое переднее колесо черного «линкольна» и достал ключи.
– Хорошее местечко, правда? – спросил он, глядя на маленькие домики и гараж.
– Маловато построено, по теперешним понятиям, – отозвался старик.
Тито снял солнечные очки, подумал, что-то прикинул и спрятал их в боковой карман. Следом засунул кепку, после чего снял зеленую куртку, а старую вынул из черной нейлоновой сумки, встряхнул и надел.
– В семидесятых все выглядело точно так же, – заметил человек из «Прада». – Тогда за этот участок просили чуть меньше трехсот тысяч. А теперь уже – сорок миллионов.
– Еще бы, – хмыкнул старик. – Спасибо хоть разрешили нам тут приземлиться.
Тито убрал зеленую куртку в сумку и застегнул молнию.
– Сторожам и смотрителям, разумеется, не велели нас беспокоить. – Человек из «Прада» нажал кнопку на брелке и открыл водительскую дверцу.
– Правда? Значит, у меня много денег?
– Очень много.
– На чем же я так разбогател?
– Интернет-порнография, – обронил мужчина, садясь за руль.
– Что, правда?
– Отели. Система модных отелей в Дубаи, – ответил он, заводя двигатель. – Садись рядом со мной, Тито.
Старик открыл заднюю дверцу, оглянулся, бросил:
– Залезай, – сел в машину и закрыл за собой.
Тито обошел длинный и блестящий черный капот, обратив внимание на номерной знак Нью-Джерси и тоже забрался внутрь.
– Гаррет, – представился человек за рулем.
Тито пожал протянутую руку и плавно закрыл дверцу. «Линкольн» покатил вперед по хрустящему сланцу.
– Фрукты, сандвичи. – Гаррет указал на корзину между ними. – Вода есть.
Вначале автомобиль ехал по петле к гаражу и домикам, а потом завернул направо, на бежевую дорожку, ведущую в коричневый лес.
– И долго нам туда добираться? – поинтересовался старик.
– В это время года – минут тридцать, – ответил Гаррет. – По Двадцать седьмому маршруту, через Амагансетт и Ист-Хемптон.
– Там есть какая-нибудь сторожка?
– Нет. Просто ворота. Но я получил от риэлтора код.
Одеяло из мертвых опавших листьев заглушало хруст сланца под мощными шинами.
– Кстати, – обратился к своему соседу Гаррет, – я заметил, ты всю дорогу просидел с закрытыми глазами. Не любишь вертолеты?
– Тито не поднимался в небо с тех пор, как покинул Кубу, – вмешался старик. – А вертолет ему и вовсе в новинку, я думаю.
– Да уж, – подтвердил тот.
– А-а... – протянул Гаррет.
Тито во все глаза смотрел на бурые лесные дебри. Последний раз он забирался так далеко от города, когда был на Кубе.
Вскоре человек, назвавшийся Гарретом, остановил машину в нескольких футах от приземистых, тяжеловесных на вид ворот из оцинкованной стали.
– Подсоби-ка, – сказал он, распахивая дверцу. – В прошлый раз, когда мы здесь были с риэлтором, цепь все время соскакивала.
Тито вылез наружу. Двухполосная асфальтобетонная дорога проходила возле самых ворот. Гаррет открыл серую металлическую коробочку, висящую на белом деревянном столбе, и теперь отстукивал код на вмонтированной в нее клавиатуре. Воздух был напоен густым лесным духом. Высоко среди крон промелькнул какой-то зверек, но Тито не разглядел его – только закачавшуюся ветку. Послышался визг электрического мотора, и у ворот загрохотала, дергаясь, длинная-длинная цепочка, похожая на велосипедную.
– Подтолкни, – попросил Гаррет.
Тито взялся руками за створку и толкнул ее вправо, на звук мотора. Цепочка попала, куда было нужно, ворота содрогнулись и разошлись в стороны.
– Садись в машину. Будем проезжать – луч засечет движение и закроет за нами.
Когда багажник «линкольна» миновал ворота, пассажир на переднем сиденье обернулся. Створки довольно плавно сомкнулись, однако Гаррет остановил машину, вышел из салона и пошел убедиться, что механизм сработал как следует.
– За ними нужен глаз да глаз, – проговорил старик. – Тогда будущий покупатель сразу подумает, что и все прочее – тоже в отличном состоянии.
Гаррет вернулся и вырулил автомобиль на дорогу, быстро набирая скорость.
– На сегодня – больше никаких вертолетов, – обратился он к своему соседу.
– Хорошо, – сказал тот.
– Остался последний этап – домчимся на жестком крыле.
Тито, уже начавший посматривать на бананы в корзине, сразу потерял аппетит.
– Еще этап?
– «Беркут Сессна», – вставил старик. – Тысяча девятьсот восемьдесят пятый год выпуска. Одна из последних моделей. Очень удобная. Тихая. Сможем наконец поспать.
Тито невольно вжался в сиденье. Впереди замаячили какие-то здания.
– И куда мы?
– Прямо сейчас, – отвечал Гаррет, – в ист-хемптонский аэропорт.
– Это частный самолет, – прибавил старик. – Никаких досмотров, никаких документов. Потом тебе выправят что-нибудь поприличнее, чем водительские права Нью-Джерси, но сегодня ничего такого не потребуется.
– Спасибо. – Тито не знал, что еще сказать.
За окном проплыло маленькое сооружение, на котором было выведено краской: «ОБЕД», а перед фасадом стояли припаркованные автомобили. Тито покосился на фрукты. В прошлый раз он ел минувшим вечером, в компании Бродермана и Вьянки, да и guerreros его на время оставили. Мужчина поднял банан и решительно принялся его чистить. «Уж если судьба заставляет учиться летать, так хотя бы не с голодухи», – мысленно убеждал он свой желудок. Тот плохо поддавался на уговоры, но Тито упорно продолжал есть банан.
Гаррет как ни в чем не бывало крутил баранку. Старик молчал.
49
Ротч
Одиль сидела в белом кресле с белым роботом на коленях и ковыряла гостиничным белым карандашом у него в животе среди пластиковых шестеренок и черных резиновых лент.
– Такая штука, они ломаться.
– Кто же это сделал? – спросила Холлис из своего кресла, сидя со скрещенными ногами в мягком халате.
Минувшая ночь прошла для нее на удивление безмятежно. Теперь было девять часов, и собеседницы потягивали утренний кофе, заказанный прямо в номер.
– Сильвия Ротч.
Француженка что-то поддела кончиком грифеля, раздался щелчок.
– Bon[135], – похвалила она.
– Ротч? – Холлис тоже взяла на изготовку белый карандаш. – Как правильно пишется?
– R-O-I-G. – Произношение английских букв, как обычно, далось Одиль с большим трудом.
– Это точно?
– Это по-каталонски, – пояснила она, наклоняясь и опуская робота на ковер. – У них там сложный диалект.
Журналистка записала: «Roig».
– А почему именно маки, она их часто изображает?
– Вообще только их и делать. – Огромные глаза француженки округлились, но гладкий лоб хранил серьезную невозмутимость. – Завалила маками весь Mercat des Flores, цветочный рынок.
– Ясно. – Холлис положила карандаш и подлила себе кофе. – Ты, кажется, хотела поговорить о Бобби Чомбо.
– Фер-гу-сон, – по слогам отчеканила Одиль.
– Как?
– Его зовут Роберт Фергусон. Он из Канады. Шомбо – просто псевдоним.
Холлис отхлебнула еще кофе, чтобы переварить услышанное.
– Впервые об этом слышу. Думаешь, Альберто знает?
Собеседница пожала плечами, как умеют лишь во Франции, – казалось, для этого нужно иметь немного иной скелет, чем у прочих людей.
– Вряд ли. Я в курсе, потому что мой парень работать в одной галерее в Ванкувере. Ты там бывать?
– В галерее?
– В Ванкувере! Красиво.
– Ага, – поддакнула Холлис, хотя видела, по правде сказать, очень мало – практически лишь номера́ в гостинице «Четыре времени года» да интерьер ужасно тесного зала суда, расположенного в бывшем здании двухэтажного танцевального зала в стиле «деко» на центральной улице с множеством театров, но, как ни странно, без автомобилей. У Джимми в то время выдалась черная полоса; приходилось безотлучно держаться рядом. Не самое приятное воспоминание.
