Уильям Гибсон - Нейромант

Он понял, что передачу изменил Уинтермьют; Молли не видела, как лицо мертвой заклубилось и приняло очертания посмертной маски Линды.

Молли повернулась и подошла к Эшпулу. Старик дышал медленно и с хрипом. Молли посмотрела на груду наркотиков, батарею бутылок, затем положила пистолет, взяла свой игольник, перевела его на одиночную стрельбу и очень аккуратно выстрелила ядовитой стрелкой Эшпулу в левый глаз. Старик дернулся и замер. Медленно открылся второй глаз, коричневый и бездонный.

Когда Молли покидала комнату, он так и оставался открытым.

16

— На связи твой босс,— сообщил Флэтлайн.— Работает с дублирующей машины, с борта корабля, который так нежно к нам приварился. «Ханива», что ли?

— Знаю,— машинально ответил Кейс,— я его видел.

Заслонив собой тессье–эшпуловский лед, перед Кейсом появился белый ромб с абсолютно четким изображением абсолютно спокойного и абсолютно сумасшедшего лица. Армитидж моргнул бессмысленными, как пуговицы, глазами.

— О ваших «тьюрингах» тоже позаботился Уинтермьют? Примерно так же, как о моих? — поинтересовался Кейс.

Взгляд Армитиджа остался неподвижным. Кейсу стало не по себе.

— С вами там как, все в порядке?

— Кейс…— В голубых глазах как будто что–то промелькнуло.— Ты ведь встречался с Уинтермьютом? В матрице?

Кейс утвердительно кивнул. Видеокамера «Хосаки» передает этот жест на монитор, стоящий на «Ханиве». Интересно, как воспринимает этот бредовый разговорчик Мэлком, не слышащий голосов ни конструкта, ни Армитиджа.

— Кейс…— Глаза на белом ромбе увеличились, Армитидж наклонился к компьютеру.— …А как он выглядел, когда ты его видел?

— Как симстим–конструкт высокого разрешения.

— Чей?

— В последний раз это был Финн… до этого тот самый сутенер…

— А не генерал Герлинг?

— Какой генерал?

Изображение на белом ромбе пропало.

— Прокрути это снова, пусть и «Хосака» посмотрит, — попросил Кейс конструкта.

И перешел в симстим.

Картина новая и совершенно неожиданная. Молли притаилась между стальными балками метрах в двадцати над ровной, заляпанной какими–то пятнами площадкой. Ангар какой–то или мастерская. Три небольших — с «Гарвея», а то и поменьше — космических корабля, и все они в различных стадиях ремонта. Японские голоса. Из отверстия в корпусе луковицеобразного аппарата, явно предназначенного для строительных работ в космосе, появился человек в оранжевом комбинезоне, он остановился возле одной из гидравлических «рук», жутковато похожих на человеческие. Он набрал на переносном терминале какую–то комбинацию и с наслаждением поскреб свой бок. В поле зрения Кейса появился похожий на тележку красный робот на серых резиновых шинах.

Чип в глазу у Молли замигал словом «КЕЙС».

— Привет,— сказала девушка.— Жду проводника.

Она сидела на корточках, мимикрирующий костюм стал голубовато–серым, в тон балкам. Непрерывная, изматывающая боль в ноге.

— Ну что мне стоило вернуться к Чину,— беззвучно пробормотала Молли.

Рядом с левым плечом из темноты появился какой–то круглый, негромко пощелкивающий механизм. Он помедлил, покачался немного на своих высоких паучьих лапках, мигнул лазерным светом и замер. Брауновский микроробот, старый приятель. Ровно такую же штуку втюхал Кейсу пару лет назад один кливлендский барыга в качестве довеска при весьма сложном обмене. Нечто вроде паука–косиножки, только брюшко размером с бейсбольный мяч, и не серое, а матово–черное. Примерно посередине этого брюшка замигал красный светодиод.

— О'кей,— сказала Молли,— вижу я тебя, вижу.

Она поднялась, стараясь поменьше опираться на левую ногу; в ту же самую секунду крохотный робот развернулся и побежал по балке обратно в темноту. Молли взглянула вниз. Оранжевый комбинезон исчез: техник надел поверх него белый скафандр. Молли смотрела, как мужчина приладил и загерметизировал шлем, взял свой терминал и вернулся через то же отверстие внутрь ремонтируемого кораблика. Завыли моторы, десятиметровый круг пола плавно пошел вниз, и рукастый механизм исчез из вида, растворился в резком сиянии дуговых ламп. Красный робот подкатился к краю круглого провала и терпеливо замер.

И в тот же самый момент Молли двинулась вслед за «брауном», осторожно пробираясь среди стальных опор. Световод «косиножки» призывно мигал.

— Как дела, Кейс? Ты опять на «Гарвее», в гостях у Мэлкома? Ну, конечно же… И подключен ко мне. Знаешь, а мне это нравится. Я ведь всегда говорила сама с собой, когда попадала в хреновую ситуацию. Притворялась, будто у меня есть друг, которому я доверяю, которому я рассказываю, о чем думаю и что чувствую, а потом притворяюсь, будто он говорит мне, что он про все это думает, и так далее. И, когда ты здесь, это тоже вроде того. Эта сцена с Эшпулом…— Прикусив нижнюю губу и не спуская взгляда с робота, Молли обогнула стальную опору.— Знаешь, а я ведь ожидала там увидеть — ну, может, не такой ужас, но что–то в этом роде. Они же там все свихнутые, ну, словно голоса слышат или еще какие указания от самого Господа Всевышнего. Там же все — сплошная гадость, и на вид, и на запах…

«Паук» карабкался по стальным скобам почти невидимой лестницы к узкому темному отверстию.

— И знаешь, пока у меня не пропало вот это вот настроение лить душу, я уж скажу тебе, что, по правде, я ничего такого уж хорошего от нашей истории не ожидала. Просто я уж столько в дерьме кувыркаюсь, а ты вроде как первое хоть малость светлое пятно с того времени, как я на зарплате у Армитиджа.

Молли посмотрела на черный круг отверстия. Красный, непрерывно мигающий глазок робота поднимался все выше и выше.

— И не то чтобы ты был так уж охрененно хорош.

Вспыхнула и тут же погасла улыбка; Молли стиснула зубы и полезла, превозмогая острую боль в ноге, вверх, следом за роботом. Лестница вошла в узкую, чуть шире плеч, металлическую трубу. Тяготение слабело; где–то там, наверху, оно исчезнет совсем.

В глазном чипе мигало время.

04:23:04.

Да, денек был длинный и трудный. Ясность ощущений Молли приглушила бетафенэтиламиновый отходняк, но только отчасти. Боль в ноге — и та лучше.

КЕЙС:0000

000000000

00000000.

— Для тебя, похоже,— сказала Молли, не переставая подниматься по лестнице. В углу поля зрения снова замелькали нули, а затем пошел текст — разбитый, естественно, на куски.

ГЕНЕРАЛ:Г

ЕРЛИНГ:

ГОТОВИЛ:

КОРТО:К:Р

АЗЯЩЕМУ:К

УЛАКУ:ЗА

ТЕМ:ПРОДА

Л:ЕГО:С:П

ОТРОХАМИ:

ПЕНТАГОНУ::

ГЛАВНАЯ:У

ЗДЕЧКА:

У/МЬЮТА:

ДЛЯ:АРМИТ

ИДЖА::::

КОНСТРУКТ:

ГЕРЛИНГА:

У/М:ГОВО

РИТ:РАЗ:А:

УПОМЯНУЛ:

Г:ЗНАЧИТ:

ОН:ГОТОВ:

СЛОМАТЬСЯ:

::::::::

БЕРЕГИ:

СВОЮ:ЖОПУ:

::::ДИКСИ

— Так…— Молли остановилась и перенесла весь вес на правую ногу.— У тебя, смотрю, тоже есть проблемы.

Она посмотрела вниз.

Кружок света, тусклый и маленький, размером с латунный кругляк чаббовского ключа, висевшего у нее на груди. Молли посмотрела вверх. Кромешная тьма. Она включила языком фотоумножители и увидела сходящуюся в перспективе трубу и робота, карабкающегося по скобам.

— И хоть бы кто предупредил,— заметила Молли.

Кейс вышел из симстима.

— Мэлком…

— Слышь, брат, а твой босс ведет себя оч'странно.

Голубой скафандр сионита выглядел лет на двадцать старше того, который Кейс взял напрокат во Фрисайде; под мышкой Мэлком держал шлем, а косички свои он стянул пурпурной сеточкой. Марихуана и напряжение превратили его глаза в узкие щелочки.

— Всю дорогу вызывает нас и отдает приказы, словно тут какая вавилонская война.— Мэлком покачал головой.— Мы говорили с Аэролом, и Аэрол говорил с Сионом, и основатели велели бросить все и возвращаться.

Сионит вытер рот тыльной стороной огромной коричневой ладони.

— Армитидж? — Кейс скривился от боли, теперь бетафенэтиламиновое похмелье ударило его в полную силу, не смягчаемое больше ни матрицей, ни симстимом. «В мозгу нет нервных окончаний,— уговаривал себя Кейс,— чему же там болеть?» — Что с ним стряслось? Он отдает тебе приказы? Какие?

— Армитидж приказывает мне держать курс на Финляндию. Понимаешь, брат? Вылезает на экран в окровавленной рубашке и орет, как спсихевший, о разящем кулаке и о русских, и о том, что мы умоем руки кровью предателей.— Мэлком поджал губы и снова покачал головой; косички, вместе со стягивающей их сеткой, подергались и успокоились.— Основатели говорят, Мьют — ложный пророк, и мы с Аэролом должны бросить «Маркуса Гарвея» и вернуться.

— Армитидж, он что, ранен? Ты сказал — кровь?

— Не знаю. Но только рубаха вся в крови, и крыша у него совсем съехала.

— О'кей,— сказал Кейс.— А как же я? Вы намылились домой, а как же тогда я?

— Как — как? — удивился сионит.— И ты тоже со мной, брат. Мы двинем в Сион вместе с Аэролом, на его «Вавилонском рокере». Оставь мистера Армитиджа говорить с этой кассетой духа, пусть один дух пудрит мозги другому…