Виктор Точинов - Рай Сатаны
Сержант подковылял, приставил дуло вплотную. Лагерник лежал, не шевелясь, покорно ждал смерти… Покончив с ним, Багиров выждал, пока инъекции окончательно подействуют, и уныло констатировал: своими отчаянными усилиями он выиграл минуты жизни, никак не часы. Нынешнее состояние сержанта делало финал схватки с Длинным и его уцелевшими головорезами предсказуемым и совершенно однозначным… Если, конечно, шаман не умудрился всех их перестрелять, что представлялось невероятным.
И все же он вооружился и пошагал к «Звезде Таймыра». Точнее сказать, поплелся… Покорно дожидаться смерти сержант Абдулла Багиров не привык. Да и шаману Васильеву, если тот еще цел, неплохо бы вернуть должок.
8. Если долго сидеть на берегу реки, мимо проплывет труп врага
Судьба играет человеком, а человек… А человек попивает кофе в компании своего некогда злейшего врага.
Примерно так думал я, глядя на тоненькую струйку кофе, льющуюся из изящного серебряного кофейника. Роль гостеприимного хозяина, угощающего гостя, исполнял Красный Хасан. Я всегда был уверен, что, когда наконец-то повстречаюсь с ним лицом к лицу, в руках у него будет «дыродел», или нож, или что-то еще в том же роде, но никак не кофейник. И вот как все обернулось…
Хасана одни ненавидели, другие боялись, третьи любили, но уважали все, и враги, и друзья. Вот лишь один короткий эпизод из бурной биографии этого человека, неплохо его характеризующий.
Батальон добровольцев под командованием Бен-Захра держал фронт под Ужгородом (наша пропаганда упорно именовала батальон «бандой наемников»). А соседний участок фронта контролировали люди Таты Гриця, личности страшной и по уши отмороженной. Прославился Тата Гриць за пять лет до второй карпатской, захватив в заложники несколько десятков детей-инвалидов, – и после выполнения всех своих требований все-таки взорвавший автобус, дистанционно, с безопасного расстояния… Команда у Таты подобралась вполне под стать вожаку. И вот к штабу этого-то отморозка подкатил Красный Хасан в сопровождении лишь водителя. Вошел в штаб в одиночку и заявил: нехорошо, дескать, получилось – бойцами Таты изнасилована и убита местная жительница, причем в зоне ответственности батальона Бен-Захра. Надо утрясти проблему. Тата Гриць незамедлительно вызвал двоих своих людей, а когда те явились, собственноручно застрелил обоих. И спросил: доволен ли уважаемый Бен-Захр таким разрешением инцидента? Хасан кивнул и укатил, напоследок посоветовав выставить трупы насильников в людном месте совместно с плакатиком, поясняющим, за что они расстреляны.
Те, кто был знаком лишь с Грицем, изумлялись, услышав об этом эпизоде. Знавшие Хасана не удивились. Добровольно превратить его из союзника во врага мог лишь самоубийца.
Внешне выглядел Хасан неособенно грозно: невысокий, худощавый, смуглый, жилистый, ни капли жира, ни грамма лишнего веса. Я знал из досье, что мать его была бедуинкой, а отец происходил из принявших ислам палестинских евреев. В общем, дети пустыни… И, казалось, родители передали вместе с генами сыну провяленность, прокопченность жарким солнцем.
Сейчас мы не предавались воспоминаниям о делах минувших дней. Дела дня сегодняшнего стали куда более актуальной темой. Весьма паршивые дела, прямо скажем…
– Меня срочно вызвали к шефу за полчаса до твоего прихода, Мангуст, – задумчиво говорил Хасан. – И я попросил Али встретить тебя, угостить кофе и кое-что рассказать до моего возвращения… Так что не совсем понятно, в кого метили: в Али или в меня?
Надо сказать, что угоститься кофе мне довелось лишь заполночь, спустя два с лишним часа после прихода в гостиницу. Следственная группа к тому времени покинула «Англетер», и можно было спокойно потолковать с былым врагом.
С меня подозрения в убийстве Али, заместителя Хасана, сняли практически сразу. Выстрел из «дыродела» с глушителем разнес голову заместителя как раз в тот момент, когда я проходил мимо охраны в холле. У входа в номер Хасана и в самом деле имелась замаскированная камера, но ее убийца на короткое время ослепил, использовав постановщик помех. Чуть раньше штатная гостиничная камера запечатлела человека в униформе «Англетера», шагавшего по коридору, но съемка велась со спины, лицо на записи не разглядеть… Фуражку и китель коридорного, использованные киллером для маскировки, позже обнаружили на запасной лестнице. Ушел стрелявший без малейших помех, пока сбежавшаяся со всей гостиницы охрана ликовала от поимки Мангуста. А может, и не ушел, нельзя исключать вариант, что убийцей был один из постояльцев «Англетера».
Между прочим, если бы не ДТП на Дворцовом – в момент выстрела я находился бы в номере вместе с Али. Вот и гадай: то ли хотели и меня заодно ухлопать, то ли подставить, то ли все случайно совпало по времени…
Риторический вопрос Хасана остался без ответа. Мой, невысказанный, – тоже.
И тут Бен-Захр подкинул еще один повод для размышлений:
– Неделю назад в Эль-Париже погиб Саади-Мишель Биркофф, пресс-секретарь шефа. Автокатастрофа – не справился с управлением, разогнавшись почти до двухсот пятидесяти… Но от этой катастрофы пованивает… В крови обнаружили неслабую концентрацию неосина. Он вообще-то и в самом деле употреблял, и многие это знали. Но в его спортивном мобиле оказался демонтирован контроллер скоростного режима. Специалисты говорят, что демонтаж проведен кустарно, но вполне грамотно. А Саади… он, знаешь ли, лампочку в люстре не мог заменить без помощи электрика. И никогда не увлекался стритрейсингом и прочим подобным экстримом.
Вообще-то я после беседы с генералом Кравцовым хорошо понимал, что предстоящее задание не исчерпывается мирными и спокойными поисками чучундры, триумфальным выстрелом Эфенди и выплатой всем участникам сафари причитающегося вознаграждения. Ждал, что будет и стрельба, и кровь, и трупы, – но предполагал, что раскрутится кровавая свистопляска позже, уже на Таймыре. А оказывается, что началось все даже не в Питере, еще в Эль-Париже.
– Али убрали очень не вовремя, – продолжал Красный Хасан. – Или очень вовремя, если взглянуть на ситуацию глазами наших противников. Он был специалистом по расследованиям, много лет служил в криминальном департаменте инспектором, затем начальником отдела, затем субпрефектом, позже, во время «синдиновых войн», был переведен в контртеррористическую секцию Европола… Профессионал, ас следственного дела. Найти равноценную замену нет времени, к тому же самую важную информацию Али хранил лишь в своей памяти, не доверял ни бумаге, ни электронике. На Таймыре мне будет его очень не хватать… Ведь я кто? Боевик, специалист в диверсионном деле и в контрдиверсионном… Охотник на тигров, а не на подползающих в траве змей.
– Змеи – это убийцы Али? – уточнил я.
Имелся в словах Хасана некий логический провал. Доставить на Таймыр любого лишнего человека – это не просто взять еще одного пассажира на борт дирижабля или конвертоплана. Это дополнительные припасы, снаряжение, а каждый завезенный на край света килограмм груза становится золотым… Зачем на Таймыре ас в расследованиях? Если в экспедиции будут лишь свои, то с агрессивно настроенными аборигенами Хасан разберется куда лучше, чем следователь, привыкший к кабинетной работе. Хотя сейчас – после выстрела в номере «Англетера» – подходящая работа для следователя появилась-таки. Но ведь Али ехал с охотниками для чего-то другого, никак не для расследования обстоятельств собственной смерти…
– Змеи… – медленно повторил Хасан. – Если бы я знал, кто тут змея…
И он объяснил мне: Эфенди отправляется на Таймыр с большой свитой, общим числом около полусотни человек. Вопреки советам Хасана, кстати. Но ничего не поделаешь, чучундру крайне желательно застрелить не келейно, а на публике и под прицелом профессиональных камер, – не только финал охоты, но вся таймырская эпопея будут представлены в виде полнометражного стереофильма. Такие уж времена – это раньше охотник мог привезти из дальнего путешествия бивни рекордного слона или шкуру рекордного тигра и претендовать на место в пантеоне охотничьей славы. Теперь еще надо доказать, что уникальный трофей не выращен в мутаборских лабораториях…
Понятно… Полсотни человек – в этакую ораву даже не одна спецслужба или криминальная структура могла внедрить «кротов». Или «змей», если пользоваться терминологией Бен-Захра. А для пущей надежности ликвидировали единственного в команде профессионального «змеелова».
Затем Хасан произнес фразу, убившую весь мой интерес к разговору. Мгновенно убившую, наповал. В бою Бен-Захр тоже стрелял именно так – чтобы наповал, чтобы правка не требовалась.
– Извини, Мангуст, но премию за таймырского монстра ты не получишь.
Он замолчал, выдержал долгую паузу. Я успел подумать, что не совсем зря потратил вечер и часть ночи – «ассасин» вещь полезная, хоть какой-то, но прибыток. А Таймыр, чучундра, «Сатана» и генерал Кравцов обойдутся без меня.
