Ненавижу игрушки - Прялухин Александр
Женщина мрачнеет, опускает взгляд. Не проходит и пяти минут, как Гена хватает ее за руку, заставляя встать, тянет за сарай. Женщина не сопротивляется, понимая, что выйдет себе дороже. Трое оставшихся подбадривают приятеля, выкрикивают ему вслед скабрезности. Каждый из них надеется стать следующим, но Гена не торопится и через несколько минут они уже начинают проявлять нетерпение.
– Прости, – мой собеседник тоже встает, собираясь отойти в сторону, – Сейчас они и за тебя возьмутся. Мне не нужны неприятности.
“Трусливый ублюдок!” Я стараюсь отодвинуться в тень, но это не спасает: трое подходят, окружая со всех сторон, заставляя вжиматься в стену. Не хочу мириться с этим, нужно дать отпор, хотя бы попытаться! Эх, если бы не слабые манипуляторы…
Тот, что напротив, хватает меня за горло, остальные держат за руки. Чувствую смрадное дыхание, прикосновения беззастенчивой пятерни, ощупывающей мое тело. Когда он чуть отстраняется, чтобы взглянуть на жертву, я уже готова ударить его коленом в пах.
– Эй, ты!
Появляется один из охранников, указывает на меня.
– Да, ты. Поди сюда.
Зло отталкиваю мужчин, иду к охраннику.
– Что? – спрашиваю осипшим голосом.
– Твой хозяин не хочет, чтобы ты с ними оставалась. Приказал отвести в отдельное помещение. Идем!
Я успеваю оглянуться, замечаю разочарованные взгляды. Рэк не хочет, чтобы меня попортили раньше времени – развлечься с игрушкой хозяин и сам успеет. Про себя благодарю его, хоть и понимаю, что сегодня он спасает меня от боли и унижения, но завтра сам может бросить кому-нибудь на расправу. Все зависит от его настроения.
* * *
Ночью, уже в своем гараже, опять не могу уснуть. К счастью, тело погибшего носителя убрали, я снова одна. Ощупываю затылок, пытаясь в уме воссоздать переплетение проводов, места подключения, крепление серой коробочки с аварийным прерывателем.
Нет, не сейчас. Страшно. А вдруг не получится? Перепутаю провода, сломаю. Или Рэк заметит, что я в них ковырялась. Что он со мной сделает? Убьет? Продаст? Невольно обхватываю себя руками, вздрагиваю от одних только мыслей о возможных последствиях.
Лампочка под потолком мигает, словно подавая знак. Если она погаснет… В темноте справиться с прерывателем невозможно. Где-то внутри меня расцветает, набухает огненным цветком злость – на войну, пришельцев, смирение и страх, на саму себя. Как можно сомневаться? Сколько еще терпеть такую жизнь? Если сегодня меня не взяли силой, не сломали, это не значит, что так будет всегда, что хозяин станет меня и дальше оберегать. Решившись, сажусь на холщовой подстилке, заменяющей мне постель. Сейчас или никогда! Другой возможности может не быть.
Аккуратно, стараясь не делать лишних движений, отсоединяю один провод за другим. Я их не вижу, не могу запомнить по цвету, остается лишь надеяться, что расположение зафиксируется в памяти – так, на ощупь.
Готово! Пересаживаюсь в центр гаража, под свет лампы, чтобы было лучше видно. Открываю коробочку, очень медленно и осторожно извлекаю прерыватель, запрограммированный на мой нейро. Теперь его надо заменить другим. Достаю из потайных складок замотанный изолентой кусочек пластика. Освобождаю его, задерживаю дыхание, чтобы поставить на место. Если что-нибудь сломаю – хозяин сразу заметит, когда попробует ко мне подключиться. Едва слышимый “щелк” и прерыватель занимает свое место.
Шумно выдыхаю. Теперь размять руки-манипуляторы, передохнуть несколько минут. Осталось подключить коробочку к проводам. Их всего четыре: один, самый толстый, идет по центру и с ним ошибиться невозможно. А вот с остальными… Два справа и еще один слева. Но это не точно, они расположены слишком близко друг к другу. Что будет, если ошибусь? Замкнет?
Включаю один. Угадала. Со вторым долго не могу решиться – помню, что он справа, чуть сверху, но пока перебираю его пальцами, натыкаясь на соседний, начинаю сомневаться. Вдруг перепутала? Отпускаю, начинаю сначала. “Да нет же, Вероника, ты все делаешь правильно”. Нажимаю на штекер, вставляя его в гнездо, и… Тишина. Ничего не происходит. Значит и в этот раз угадала! Что ж, с последним теперь все ясно. Расслабившись, упираюсь подушечкой пальца… В глазах вспыхивает что-то яркое, словно бело-голубое солнце! А потом наступает тьма.
Когда я прихожу в себя, за горизонтальной прорезью окна уже играют солнечные блики. Пытаюсь вскочить, но от сильной головной боли снова падаю на пол.
– Ох, дерьмо...
Сколько я была без сознания? Поднимаю руку: на часах шесть тридцать девять. Обычно хозяин посылает за мной не раньше семи, но в шесть я должна быть готова.
– Черт. Черт!
Сажусь, на этот раз медленно. Нащупываю сзади болтающийся провод. Сгорел? Кажется, нет. Штекер не оплавлен, оплетка ровная. Что там на самом деле – мне не видно. Сейчас уже поздно гадать и сомневаться. Меняю провода местами, втыкаю без раздумий. На этот раз обошлось без короткого замыкания. И почти в ту же секунду, как защелкнулся последний провод, дверь, ведущая в дом, распахивается. На пороге один из свободных, лакей.
– Хозяин зовет.
Он хотел было развернуться и уйти, но остановился, потянул носом.
– Чего это здесь, вроде как, горелым воняет?
Я невозмутимо поднимаюсь с пола, прохожу мимо него.
– Не знаю. Лампочка мигала, может с проводкой что-то.
Успеваю незаметно кинуть в ящик с инструментами свой прерыватель. Сейчас нет времени его прятать. Я знаю, что рискую головой, но какая теперь разница? Разве это жизнь? Надежда на побег, пусть призрачная и эфемерная, грела мне душу все эти месяцы и годы. Смогу ли? Попробовать можно, только куда бежать? Оккупированную территорию эйнеры обнесли стеной, просто так не выберешься, а и выберешься, так попадешь в мир хаоса и беззакония. Государственные институты не действуют, нет больше ни армии, ни полиции. Каждый сам за себя. Если верить другим носителям, которые, якобы, слышали об этом от своих хозяев, за стеной осталось мало людей. Голод, болезни и убийства сделали свое дело.
– Века, возьми вон там, – Рэк указывает мне мягкой лапой на низкий, сделанный под его рост стол, на котором лежит пистолет, – Да, да. Это.
Замешкавшись от удивления, я подхожу к столу, поднимаю оружие за
