Удержать небо - Лю Цысинь

и жил небогато, но не мог пожаловаться на недостаток любви. Однажды учитель решил взять его с собой на зимние каникулы в свою деревню. Она находилась вдали от школы, снега в тот год выпало много, и пробираться по горной дороге было трудно. Лишь за полночь они увидели впереди огни родной деревни учителя. И тут, оглянувшись, они заметили невдалеке, позади, четыре зеленых огонька – глаза пары волков. В те годы волков в горах водилось много, и даже вокруг школы то и дело обнаруживались кучки волчьего помета. Однажды он схулиганил – взял такую беловато-серую кучку, поджег ее и бросил в класс. Помещение наполнилось едким вонючим дымом, учитель пришел в ярость. А сейчас, увидев неторопливо приближавшихся волков, учитель отломил с ближайшего дерева толстую ветку и с яростным криком бросился навстречу волкам. А мальчик, лишившись от страха всякого соображения, со всех ног помчался в деревню. Он боялся, что волки не станут связываться с учителем и кинутся в погоню за ним, боялся, что натолкнется на бегу на еще одного волка, но благополучно добежал до домов. Несколько мужчин схватили охотничьи ружья и бросились туда, где остался учитель, и мальчик пошел с ними. Учителя нашли в луже крови и обрывках одежды и тела с отъеденными рукой и половиной ноги. Его понесли в городскую больницу, но он скончался по дороге. Мальчик видел его глаза в свете факелов. Волчьи зубы вырвали кусок щеки учителя, он не мог говорить, но глаза его выражали настойчивую мольбу, которую мальчик понял и запомнил.

Окончив педагогическое училище, он отказался от заманчивого предложения работать в городском управлении. Он вернулся прямиком в ту горную деревню, в ту школу, которую погибший учитель умолял его спасти, хотя у него не было здесь ни родни, ни друзей. Вернувшись, он узнал, что школа уже несколько лет не работает, поскольку там нет учителя.

Незадолго до того Министерство образования ввело новую практику замены сельских учителей, живших и работавших на деньги сельской общины, учителями, получавшими государственное пособие. Старые учителя тоже могли получить такой статус, нужно было лишь сдать экзамены. Он сдал их, получил соответствующий диплом и был доволен, что подтвердил свои знания и будет теперь получать государственную зарплату. Большинство сотоварищей по профессии радовались куда сильнее. Ему же было безразлично, откуда пойдет его зарплата – от сельской общины или от государства, он всего лишь хотел обучать детей, которые выйдут в мир, окончив его начальную школу. И неважно, покинут ли они горы или останутся здесь, – их жизнь все равно будет чем-то отличаться от жизни тех детей, которые никогда не ходили в школу.

Эти горы были одним из самых бедных районов страны. Но даже хуже бедности было безразличие местных жителей к условиям своего существования. Он крепко запомнил, как много лет назад, когда вместо общей нормы выработки на всю деревню были введены раздельные нормы на каждое домохозяйство, жители деревни разделили между собой поля, а потом и весь инвентарь. В деревне имелся трактор, и жители никак не могли достичь согласия по поводу того, как разложить на всех оплату горючего и, что еще хуже, как распределить время его работы в индивидуальных хозяйствах. И они не придумали ничего лучше, кроме как разделить трактор в самом буквальном смысле – развинтили на детали, один забрал руль, другой – колесо и т. д. А всего два месяца назад какой-то завод привез в качестве поддержки для бедных погружной насос, и, учитывая дороговизну электричества, дизельный генератор для него и большой запас солярки. Едва благодетели покинули деревню, как жители деревни продали и насос и генератор всего за 250 юаней. Выручки хватило на два хороших обеда для каждого – такого они не видали много лет. Был еще случай, когда кожевенный фабрикант купил в деревне участок земли, чтобы построить кожевенный завод; как у деревенских оказалась земля на продажу, наверно, никто никогда не узнает. Как только предприятие заработало, щелочь и селитра потекли в реку и просочились в колодезную воду. У людей, которые пили оттуда, тела усыпало красными фурункулами – но никто не обращал на это внимания! Они были просто счастливы, что земля продана по хорошей цене. Это была деревня старых, ни на что не годных холостяков-бездельников, которые не желали тратить силы на крестьянский труд и проводили целые дни в пьянстве и азартных играх, в которых проигрывали друг другу свои жалкие деньги и скудное имущество, чтобы когда-нибудь возместить проигрыш столь же жалким выигрышем. При этом им вполне хватало хитрости понимать: оставаясь нищими, они и впредь будут ежегодно получать дотации, выделяемые окружными властями для помощи бедным. Пусть деньги небольшие, но все равно больше, чем они могли бы заработать, возделывая свои крошечные поля, состоящие из камней и пыли. Они могли мириться с такой жизнью, потому что были необразованны. Бесплодная земля деревни и ядовитая вода приводили в уныние, а вот тусклые глаза жителей деревни по-настоящему порождали отчаяние.

Он устал от долгой ходьбы и сел на скамейку на тротуаре передохнуть. Перед ним находился большой шикарный ресторан с фасадом из сплошного стекла, сквозь которое свет роскошных люстр озарял улицу. Ресторан походил на гигантский аквариум, а разодетые посетители – на стайку пестрых рыбок. За столиком у окна сидел тучный мужчина. Его волосы и лицо были густо умащены каким-то кремом, отчего он походил на раскрашенную восковую статую. По обеим сторонам от него сидели две высокие, скудно одетые (или, может быть, лучше сказать: полураздетые?) молодые женщины. Толстяк повернулся к одной из них и сказал что-то такое, что заставило одну залиться хохотом, и он сам тоже расхохотался. Вторая женщина скорчила недовольную гримасу и вдруг вскинула кулачки, намереваясь стукнуть мужчину. Удивительно было видеть таких высоченных женщин. Пожалуй, Сюсю во весь рост была бы им по пояс… Он вздохнул: как ни старался он избегать этих мыслей, но снова и снова вспоминает о Сюсю.

Сюсю, единственная из девушек, не поспешила выйти замуж за кого-нибудь из дальних мест, чтобы покинуть горную местность. Возможно, она боялась мира за пределами деревни, потому что никогда не бывала там. Возможно, для этого была какая-то иная причина. Они тесно общались более двух лет, и вроде бы все складывалось вполне благополучно – ее семья просила довольно скромный, всего лишь 1500 юаней, выкуп «за родовые боли»[2]. Но тут неожиданно вернулись несколько деревенских парней, которым удалось что-то заработать в дальних краях. Один из них, примерно ровесник учителя, оказался толковым, несмотря на неграмотность. В городе