Мама для дочки чемпиона - Алиса Линней
Мне было интересно, с чего вдруг с мамой, такие перемены начались, раньше она себя со мной отстранённо вела, как будто кроме учёбы маму больше ничего не беспокоило.
Про тётю Тоню, Светкину мать она тоже ничего не говорит, возможно мама до сих пор с ней дружит. И вся её забота, тупо какой-нибудь психологический эксперимент.
Похоже нам и правда пришла пора поговорить с мамой по душам.
На тот момент, когда мы с Никитой были вместе, я уверена, что они ещё близко общались. Кстати, Светка со своей мамой обо всём разговаривала в отличии от меня.
Не знаю, конечно, что она там ей наплела, но у нас с Никитой было всё по-настоящему. Он был моим первым мужчиной, хотя это никакая не гарантия от разлуки, как выяснилось.
После нашего знакомства, Никита каждый вечер приезжал в общагу и просил комендантшу позвать меня, одаривая её шоколадками.
На третий день я не выдержала и дала ему свой номер телефона.
Мы с Никитой просто гуляли, сидели в кафе, к нему домой идти я не соглашалась, особенно после, того, как Никита меня поцеловал.
Это не был поцелуй в щёку, а тот самый настоящий, в губы, чувственный и долгий. Даже сейчас от воспоминания его тёплых губ, сердце начало бешено колотиться.
Через две недели Никита уехал на соревнования, тогда я поняла, что по уши в него влюбилась. Я не могла не есть, не спать и никакая учёба в голову не лезла, хотя Никита звонил мне каждый день, а иногда и не по разу.
Где-то на четвёртый день, когда он позвонил мне вечером, я вышла из комнаты в коридор и разревелась прямо прямо в трубку. Никита думал, будто у меня что-то случилось, перепугался за меня, начал успокаивать. И когда я наконец призналась, что очень по нему скучаю, в трубке несколько секунд была тишина, которая показалась мне вечностью.
Потом Никита очухавшись от шока, пообещал, что скоро приедет, заберёт меня из общаги и будет целовать в машине, всю ночь не отрываясь.
Вернувшись в комнату, я долго думала, взвесив все за и против, я приняла решение, что больше не буду отказываться от предложения поехать к нему домой.
Ещё неделю назад, мне от одной мысли становилось дурно, но оставшись без Никиты, я поняла, что хочу быть только с ним.
Никита вернулся через два дня, и я не помня себя от счастья, спускалась к нему не касаясь лестницу ногами.
Выскочив на крыльцо, я чуть не столкнулась с Никитой, в руках он держал огромный букет роз.
На улице уже был ноябрь, шёл мокрый снег и мы стояли обнимаясь под этой непогодой, счастливее меня, чем я тогда была, не существовало никого на всём земном шаре. Я плакала Никите в свитер от радости, а он целовал меня в волосы и рассказывал, что чуть с ума без меня не сошёл.
Очнувшись от воспоминаний с кружкой чая в руках и с мокрым от слёз лицом, я понимала, как мне бесконечно жалко, что такое больше не повторится.
Поставив кружку на пол, я продолжила мучить себя воспоминаниями, боль должна быть обоснованной. Мне и без воспоминаний тоже было больно. Я вообще до этого не подозревала, что так можно любить, и к самому слову относилась прохладно.
В тот далёкий и счастливый вечер, мы поехали в кафе, розы я бережно положила на заднее сидение.
Полчаса мы не могли выйти из машины, потому что целовались не отлипая, но Никита не предлагал больше к нему поехать.
В кафе, когда мы уже поели, я спросила сама у Никиты, актуально ли ещё его приглашение в гости. Никита ответил, что мечтает, чтобы я поселилась в его квартире, но и гостью такую тоже будет счастлив видеть.
Квартира у Никиты была огромная, новой планировки. Я рассматривала его хоромы с букетом в руках.
Остановившись у стеклянного шкафа с кубками и медалями, я внимательно рассматривала каждую награду.
Будучи далековатой от хоккея, я спросила у Никиты, за что кубки, потому что думала награждают полностью команду, а оказалось, что и игроков отдельно.
Никита был нападающим и как я поняла, очень часто лучшим.
Он явно не настроен был разговаривать про хоккей. Закрыв шкаф, Никита развернул меня к себе, а я вцепилась в букет и стояла не то что не шевелясь, даже дышать перестала. Он просто поцеловал меня и предложил поставить букет в воду.
Я призналась, что всё это для меня оказалось слишком, что так не бывает. Не успела я привыкнуть к огромному городу, где чувствую себя букашкой, которую вот-вот раздавят под ногами и тут ещё Никита взялся ниоткуда. Весь такой идеальный и красивый, как греческий Бог.
Я стояла и несла ему всю эту чушь, а Никита слушал не перебивая и не пытаясь меня успокоить. Потом сказала, что ему вовсе не такая, как я нужна и попросила Никиту увезти меня в общагу, чувствуя, что сейчас разревусь.
Притянув к себе, Никита сказал, что я маленькая девочка, которая напридумывала всякой фигни, пока его не было. Ещё сказал, что не собирался тащить меня в постель, Никите нужно, чтобы я была рядом, и если я не готова, то он может и подождать.
Он выдал мне свою футболку и полотенце, после того, как я согласилась остаться.
После душа мне заметно полегчало, но спать я всё равно пошла в на диван в большую комнату.
Проснувшись ночью, я лежала и смотрела в темноту, думала, как ещё несколько дней назад, я дико скучала по Никите и была уверена в своём желании, чтобы он стал моим первым мужчиной, а в идеале единственным. Сейчас Никита в соседней комнате, а я струсила, не смогла.
Я встала и пошла к нему в спальню, остановившись в дверях я смотрела на Никиту. Уличный фонарь освещал комнату, как будто специально для меня.
Он спал укрытый одеялом по пояс и без футболки. Понимая, что обратно дороги
